Сердце кугуара (СИ) - Караюз Алина - Страница 13

При мысли о нем вспомнилось и его загорелое мужественное лицо с ежиком светлых волос и чуть прищуренными, будто смеющимися золотисто-медовыми глазами. Вот только эти глаза не смеялись, когда он смотрел на нее. Их взгляд был цепким и пристальным. Он проникал в самую в душу, точно хотел выведать все самое тайное, спрятанное на дне души даже от самой себя. В первую очередь от себя.

Каховский так пугающе смотрел на нее тогда, за столом, когда говорил, что будет ее иметь. И снова, как и тогда, стоило лишь подумать об этом, по телу Евы пробежала сладкая дрожь, а потом угнездилась между бедер приятным теплом. Черт возьми, этот вер смог возбудить ее парой ничего не значащих слов. Может быть, он что-то подсыпал ей в вино?

Шпанскую мушку?

Она вспомнила, как его пальцы держали бокал, наполненный коньяком. Такие крупные, сильные, с идеально обточенными ногтями. Они поглаживали стекло в небрежной ласке, и в этом жесте было что-то порочное.

Она представила, как эти пальцы касаются ее таким же ласкающим движением, и тепло между ног стало сильнее. Подвело низ живота. Неужели у нее так давно не было мужчины, что она течет при мысли о случайном знакомом?

Ева тут же одернула себя: нет, не надо строить иллюзий.

Андрулеску же объяснил: для них любые отношения это игра.

И Каховский тоже играет с ней. Да, он нашел ее привлекательной и даже не прочь приударить за ней. Но дальше банального секса их отношениям не зайти. Он вер и будет искать свою пару, кем бы она ни была. Так что все, Ева, если не хочешь очередного разочарования, забудь о Каховском и думай о том, как спасти свою задницу!

Головная боль понемногу начала отступать, и на смену ей пришло чувство голода. Часы показывали полдень — неплохое время, чтобы перекусить, учитывая, что вчера Ева осталась без ужина, а завтрак уже проспала. Но одеваться и спускаться в ресторан на первом этаже не хотелось. Ева решила, что лучше заказать обед в номер. Чем меньше она будет мозолить верам глаза, тем лучше. Еще не хватало, чтобы они учуяли в ее запахе страх.

Недовольно покряхтывая, будто старая бабка, она накинула покрывало на плечи и прошлепала к телефону. Ее рука уже легла на трубку, собираясь ее поднять. И в этот момент прозвучал телефонный звонок, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности.

Трубка выпала из задрожавшей руки.

Черт, Ева, не нервничай так! «Они» сразу почуют, что с тобой что-то неладно!

Зеркало над телефоном отразило ее испуганный взгляд.

Телефон зазвонил опять.

Надо было взять трубку, Ева это понимала. Но в то же время какой-то необъяснимый страх продолжал удерживать ее руку буквально в сантиметре от трубки.

Чертыхнувшись, она наконец-то схватила ее.

— Да?! — гаркнула, точно комендант на плацу.

В трубке раздался спокойный голос администратора:

— Госпожа Воронцова, господин приор прибыл за вами.

— Что? — Ева остолбенела, сжимая трубку вмиг вспотевшей рукой. Все ее тело моментально бросило в жар. — Я… я… — она жмурилась. Голосовые связки отказывались служить, выдавая лишь бессвязные звуки. — Я же сказала, что…

Меньше всего ей хотелось столкнуться с Каховским. Не сейчас, когда ее трусики увлажнились при мысли о нем, а руки дрожат от страха.

Стук в дверь прервал ее речь. Ева медленно оглянулась и окинула входную дверь таким взглядом, будто это была, по меньшей мере, змея. Она все еще удерживала трубку у уха, в которой администратор продолжал говорить:

— Я передал господину приору ваши слова. Но у него на сей счет свое мнение.

И тут же из-за двери прозвучало:

— Ева, открой, я знаю, ты там.

Ева сглотнула.

— Лукаш…

Ноги налились свинцом, и девушке пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть.

— Ева, я чую твой запах, — голос понизился на пару тонов, в нем появились новые бархатистые нотки, от которых по телу девушки побежали мурашки. — Открой эту чертову дверь.

О, боже, это действительно он! Там, в коридоре. И он требует, чтобы она впустила его…

Почти не дыша, Ева положила трубку на место и, подойдя к двери, заглянула в глазок.

Он стоял там, как всегда безупречный. Бежевая рубашка с короткими рукавами, подчеркивающими мощные бицепсы, потертые джинсы кофейного цвета. На подбородке — подросшая за ночь щетина. Вот только лицо немного помятое, словно господин приор не спал эту ночь. А еще цветы. Скромный букетик тюльпанов, вероятно, сорванных на ближайшей клумбе.

Словно почувствовав ее передвижения, мужчина вскинул голову и в упор глянул на глазок. Потом его губы растянулись в вальяжной ухмылке, обнажая ровные зубы.

— Ева, девочка, — произнес он мурлыкающим тоном, — открывай. Я задолбался торчать здесь, как мальчик.

Подчиняясь скрытой воле, сквозившей в его словах, Ева положила пальцы на ручку двери. Нажала, поворачивая и открывая замок. В узкую щель ворвался запах спиртного. И тут девушку осенило: господин приор пьян!

Не думая, она толкнула дверь назад, желая захлопнуть. Но Лукаш успел вставить носок ботинка, а в следующий момент легким нажатием плеча распахнул дверь во всю ширь.

— Доброе утро, госпожа Воронцова, — он по-шутовски отдал честь, глядя на Еву сверху вниз. — Или, лучше сказать, добрый день?

Покачав головой, девушка отступила на шаг. От Лукаша разило таким перегаром, словно он пил всю ночь, не просыхая. Да и мешки под глазами говорили о том, что выспаться он не успел.

— Вы пьяны? Что вы здесь делаете?

Мужчина шагнул в номер, захлопнул дверь и обвел холл внимательным взглядом, в котором не было ни капли хмеля.

Потом, уже без улыбки, снова глянул на Еву.

— Вы отказались пообедать со мной, — произнес своим привычным прохладным тоном, — я беспокоился.

— Вы? — даже если бы ей сказали, что Земля перевернулась, она и то удивилась бы меньше. — Простите, а что это за карнавал вы устроили?

— А, вы об этом? — он усмехнулся, протягивая цветы, которые все еще продолжал держать в руках. — Простите мой маленький фарс. И да, кажется, мы вчера перешли на «ты»?

Еве пришлось взять тюльпаны и пройти в комнату, чтобы поставить их в вазу. Она не видела, как изменилось лицо Лукаша, стоило ей повернуться к нему спиной. Напускная веселость моментально слетела с него, точно маска, обнажив усталость и тревогу. Этой ночью господину приору спать не пришлось. Он, как цепной пес и правая рука мастера Андрулеску, руководил обыском в «Марьяже» и поисками пропавшей флэшки. Флэшку так и не нашли, хотя перевернули клуб сверху донизу. Тот, кому Грегор ее передал, ушел и забрал вещицу с собой. И теперь этот человек или вер в смертельной опасности.

Хотел бы Лукаш знать, кто тот сумасшедший, что рискнул стать на пути Андрулеску…

Под утро мастер вызвал его к себе в особняк. Задавал вопросы о Еве, не в лоб, конечно, но Лукаша такой интерес к своей паре насторожил. Уж не заподозрил ли Антуан его тайную слабость? Да нет, не должен. Он, Лукаш, научился идеально скрывать свои чувства.

Но перестраховаться не повредит.

Они с мастером сидели несколько часов, потягивая коньяк. В конце концов, Лукаш сделал вид, что мертвецки пьян, и тогда Андрулеску вызвал шофера. И когда Йен уже нес его к выходу, закинув на плечо, Лукаш услышал вкрадчивый голос Антуана:

— Не забудь, ты обещал пригласить нашу гостью на экскурсию. Почему бы не начать с обеда в «Пина-Италия»?

Лукаш едва не выдал себя, услышав эти слова. Неужели Андрулеску слышал их разговор с Евой? Ведь он действительно пригласил ее на прогулку по острову. Не смог удержаться. Решил, что может позволить себе забыться на пару часов, быть с ней, вдыхать ее запах, наслаждаться ее близостью. Близостью своей пары. Еще немного перед тем, как она уедет, и он утратит ее навсегда.

Он не собирался говорить ей, кто она для него. Даже под страхом смерти. Для Евы будет лучше, если она останется в блаженном неведении и уберется с этого острова как можно быстрее. Он, Лукаш, лично проследит, чтобы она села на первый же самолет на материк…