Драконослов (СИ) - Кутейников Дмитрий - Страница 26

— А ты теперь и без накопителя можешь справиться…

— С трудом. Соединить с трудом, а вот разделить — легко. Но если я стану сильнее ещё хотя бы вдвое — то и соединить смогу без проблем.

Кэт на наш разговор не обратила особого внимания, опять приняв тот бесстрастный и отрешённый вид, какой у неё бывал во время видений. Мы же методично разобрали телегу практически до состояния «болты и трубы», а потом из этого конструктора собрали что-то вроде узкой, меньше метра шириной, двуколки с одноколёсным прицепом — пригодился карданный подвес крыла. Я подумал, что такая «змея» легче пройдёт по лесу, а кардан не даст прицепу опрокинуться.

Все оставшиеся детали и припасы переложили внутрь, почти вдвое укоротившийся тюк с крылом — на прицеп, и решительно потопали дальше на запад.

Катить нашу импровизированную повозку оказалось занятием нудным, утомительным и требующим внимания: многочисленные кочки и корни, вступив в сговор с не дающими двигаться хоть сколько-то прямолинейно деревьями, так и норовили опрокинуть наш вынужденно высокий и потому неустойчивый транспорт, весящий к тому же далеко за два центнера — почти центнер самой «Стрекозы» и полтора центнера припасов и имущества, которое не разобрали по рюкзакам. Я был уверен, что «всё своё ношу с собой» — это только мой хомяк, но и Кэт, и Куросакура, и даже Виль нашли немало вещей, которые «удобнее иметь всегда под рукой». Кто бы спорил — роль тягловой силы досталась мне и Виль, как самому бесполезному и самой сильной соответственно.

Вообще, несмотря на жуткую физкультурную запущенность, я и до попадания был неплохим ходоком — маленький приз за большой вес — теперь же, после года довольно активной жизни без всяких лифтов, зато с многочисленными лестницами и регулярными серьёзными тренировками, я вполне уверенно тянул свою половину оба дневных перехода, а после них активно помогал ставить лагерь, пока шедшие до того налегке Кэт и Ку-тян бегали (реально бегом, блин!) на охоту.

Несмотря на все старания, в первый день мы прошли не больше двадцати километров, а с поправкой на постоянные обходы, думаю, по прямой набралось бы едва десять. Но постепенно мы освоились с неуклюжей тележкой, привыкли высматривать более-менее ровный путь на пару десятков шагов вперёд, и каждый день приближал нас к цели на добрых двадцать — двадцать пять вёрст.

Наша диета претерпела разительные изменения по сравнению с жизнью в лесном домике: всякие корнеплоды, овощи, каши, крупы и прочие фрукты исчезли из рациона почти полностью, даже в роли приправ использовались дикорастущие травы, сорванные на ходу — их место уверенно заняли мясо, птица и, по утрам, если рядом была речка и мой «телевизор» не оказывался пустым — рыба. Кэтлин с Куросакурой этой перемене откровенно и не скрываясь радовались, я, по вполне понятным причинам, к ним присоединился, но ведь и Виль тоже с удовольствием перешла на мясо. На мой вопрос она объяснила, что долго питаться одним мясом, конечно, вредно, но всё равно вкусно, просто растительную пищу в нужных клану количествах производить проще, чем животную, особенно при наличии грибных ферм, эффективно перерабатывающих «лишнюю» биомассу в необходимые белки.

С охотой и рыбалкой нам чаще везло, чем нет, так что иногда мы даже пополняли несомый с собой «совсем резервный» запас, а в особо «урожайных» местах ставили лагерь на два дня. В первую же такую стоянку Виль беспощадно выгнала Кэтлин и Куросакуру строить шалаш. Видимо, влияние Кэт и в этом пошло на пользу Виль, во всяком случае, она не боялась, не зажималась, и ей не было больно — даже наоборот! Я, конечно, далеко не Казанова, но настолько в женщинах разобраться успел.

Всё шло слишком гладко — мелкие неприятности, вроде опрокинувшейся или застрявшей тачки не в счёт — и я постоянно ждал подвоха, следуя завету капитана Зелёного. Однако день сменялся ночью, ночь — снова днём, а проблем всё не было. Я с подозрением косился на Кэт, но, вопреки моим опасениям, с каждым днём так и сквозившие во всех её словах и движениях иезуитская изворотливость и своекорыстие отходили на второй план, сменяясь пусть и по-прежнему эгоцентричной, но открытой, можно сказать «честной», прямолинейностью.

И всё-таки я дождался своего сюрприза, правда, как и положено сюрпризу, с другой стороны. На пятнадцатый день нашего путешествия, спустя двенадцать дней после того, как «Стрекоза» отказалась взлетать, вечером ко мне подошла необычно серьёзная Куросакура.

— Учитель, прими меня в свою гвардию. — На самом деле, слово было немного другое, что-то вроде «малая дружина» — личный отряд вождя племени, редко более десятка бойцов, но зато самых-самых и абсолютно преданных командиру.

— Но… Разве ты не собираешься вернуться к своему народу, когда закончишь обучение? Если, конечно, мне ещё осталось чему тебя учить. — Невесело хмыкнул я.

— Потом, когда состарюсь — может быть, и вернусь. Возьму пару деток потолковее, и тоже их чему-нибудь научу. А до тех пор — нет, не собираюсь. — Ответ Куросакуры был быстрым и уверенным, она явно успела обдумать этот вопрос со многих сторон. — А учиться всегда есть чему. Ничему не учатся только дураки и покойники… Впрочем, обычно первые очень быстро становятся вторыми. — Я в ответ только хмыкнул, а Куросакура опустилась на одно колено и твёрдо произнесла: — Я клянусь в верности вашему учению!

— Хорошо! — Произнёс я, ощутив, как меня окутала волна тепла, уже привычно покалывающая магией, и на правой руке зашевелилась Печать Разума. Буквально тут же к нам прибежали Виль — очень-очень решительная — и Кэт — несколько удивлённая.

— Совершенно не о чем беспокоиться! — Немедленно заверил их я. — Куросакура просто решила вступить в мою личную гвардию, чтобы продолжить обучение уже в этом качестве. Ничего более! — Виль заметно расслабилась, а Кэт удовлетворённо кивнула.

— И второй вопрос, командир. — Снова заговорила Куросакура. — Разреши мне взять Кэтлин в жёны.

Я поперхнулся. Остальные, по-моему, тоже.

— А-а-а… Ы? — Я попытался компенсировать некоторую нечёткость формулировок жестами, но, по-моему, получилось не лучше. Но меня все поняли правильно.

— Мы… Очень много времени провели вместе… когда охотились… и когда спали в шалаше рядом… Это… Часто вызывает изменение… — Куросакуре явно с трудом давались даже настолько обтекаемые формулировки, но я всё равно понял.

— То есть, ты теперь не Ку-тян, а Куро-кун[32]? — В лоб спросил я, пребывая уже где-то за гранью не только простого удивления, но и полного офигения, не сказать ещё хуже. Но, похоже, слова оказались как нельзя более удачными, ибо Куросакура просветлела… просветлел, блин! — теперь заново привыкать! — и решительно закивал головой.

— Да, командир, именно так! — С явным облегчением, что всё сформулировал «старший по званию», да ещё и во вполне приличных выражениях. — Куро-кун!

Небольшой паузы мне хватило, чтобы собрать в кучку разбежавшиеся было мысли.

— Ладно, понятно. Возвращаясь к вопросу женитьбы. Вы оба, хоть и служите теперь мне — свободные люди, я вам командир и начальник, тебе поменьше, Кэт — побольше, но не более того, и в вашу личную жизнь лезть не намерен — у меня своя жена есть. — Я демонстративно обнял Виль за талию, в ответ она прижалась ко мне. — Так что договаривайтесь сами, я заранее одобряю любое ваше решение. Кэтлин?

— Как скажет мастер, мне всё равно. — Голос Кэт остался спокойным и равнодушным… Вообще, последнее время она всё меньше напоминала себя прежнюю, какой она была в первый день нашего знакомства — хитрой, изворотливой и целеустремлённой, вместо этого став бесстрастной до равнодушия и какой-то безынициативной, пока не поступало конкретное указание что-то сделать…

— Кэт, но ведь это же твоя личная жизнь, неужели тебе действительно всё равно? — Удивлённо переспросил я, но ответила мне… ответил, блин! Куросакура.