Время увядающих лилий (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 63

— Венеция пока слишком сильна… Повезло, что они не настояли на большем. А вот нам как раз не стоит отрывать от Милана слишком уж много. Пусть Катарина будет довольна, пусть привыкнет, что Борджиа всегда вознаграждают тех, кто соблюдает союз. К тому же нам есть что взять себе и помимо куска Милана.

Мои слова были услышаны. Но вот насчёт их принятия — это ещё бабушка надвое сказала. Что Бьянка, что Мигель — по сути молодые хищники, стремящиеся, завидев дичь, разорвать её и поглотить. Мыслить же на перспективу — этому им предстоит научиться со временем. Взять то же герцогство Миланское, столица которого лишь совсем недавно была полностью взята под контроль. Жаль… сам Мавр сумел таки проскочить в Геную, правда, пожертвовав частью своего войска. Ложный след, чтоб ему пусто было! Сделал вид, что именно по ставшему известному Раталли пути отправляется сам с казной и приближёнными, сам же под шумок ушёл другой дорогой. Результат? Заметно поубавившееся войско Мавра, которое наши и венецианские отряды разгромили, пользуясь преимуществом как в числе, так и в качестве вооружения и особенно артиллерии. Зато сам он с окружением и все сокровища таки да выскользнули.

Печально? Я бы не сказал. Ведь как по мне, люди, особенно верные и умеющие сражаться, куда ценнее золота. Тут же Лодовико Сфорца совершил кажущийся выгодным ему размен, но на деле поставивший его в довольно печальное положение. Ведь что такое Генуя по большому то счету? Оккупированная Миланом территория, где Сфорца, скажем так, совсем-совсем не любят. Сейчас же и вовсе к миланцам — которые хотя бы итальянцы, как ни крути — прибавились войска маршала де Ла Тремуйля, одним фактом своего присутствия напоминая генуэзцам, что они дважды подчинены — собственно Сфорца и тем, перед кем Лодовико Сфорца преклонил колено. А сей факт был довольно унизителен для тех, кто привык воспринимать свою республику как государство с давней историей и славным прошлым. Конечно же, на этом стоило сыграть. Более того, мы уже начали «генуэзскую партию».

— Катарина в Риме, — напомнил об очевидном Мигель. — Довольная, получившая корону герцогини Миланской, осыпанная подарками твоего отца и твоими лично. И вы удерживаете её тут для того, чтобы показать покорность Милана Риму Изабелле Кастильской?

— Ты сам ответил на свой вопрос, — соглашаюсь с другом. — Будь тут ещё и Пьеро Медичи, я был бы рад вдвойне, но он разрывается между полученной Луккой, отправкой части войск морем в Пьомбино, князь коего вынужден был согласиться на тесный… очень тесный союз, и необходимостью обезопасить окрестности Пизы. Увы, не всех сторонников Савонаролы успели поймать и повесить. Некоторые бежали, некоторые укрылись у доброжелателей. Да и подготовку к возврату Ливорно и других земель ещё никто не отменял.

— Венеция!

— Верно, Бьянка. Венеция. Потому я и говорю о подготовке, а не о ближайшей готовности к действиям. В том числе об этом мы с отцом будем беседовать с Изабеллой Кастильской. Не уверен, что Испании нужен столь опасный рассадник фанатизма как «царство божье» Савонаролы, отвергающее власть Святого Престола.

Проблема, что ни говори, образовалась серьёзная, да к тому же почти под боком у нас. Про Флоренцию и говорить нечего! Савонарола, начавший с поддержки восстановления Пизанской республики, сейчас набирал обороты, говоря уже о том самом Царстве Божьем, которое намеревался построить прямо тут, на земле. Глас Господа, шепчущий ему на ухо и тому подобная ересь — оно шаг за шагом, но проникало в души большей части людей тех земель, над которыми он получил духовную власть. Покамест духовную, но замахивался и на власть обычную светскую, хотя даже сам себе в этом бы не признался. Фанатики вроде него нуждаются в полном признании своих идеалов и ради этого готовы буквально на всё, в том числе и перебить большую половину оказавшихся в их власти, только бы оставшиеся оказались целиком и полностью им подконтрольны. Более того, считали этот самый контроль великим благом.

Пустые слова? О нет,! Дело в том, что в Ливорно уже запылали первые костры. Пока на них сжигали неугодные Савонароле и его прихвостням из различных монашеских орденов книги, но явно примеривались ощутить вонь паленой человечинки. Самое же печальное заключалось в том, что пока приходилось наблюдать и ждать. Чего? Удобного момента. Ну и того, чтоб хотя бы у части оказавшихся под его властью открылись глаза на реалии того мира, который стремился воплотить в жизнь безумный монах.

— Скажи мне, братик, а за кого хочет королева Кастилии и Арагона выдать замуж свою дочь?

— И о чём именно ты сейчас спрашиваешь, Лукреция?

— Но ты же понимаешь!

— Понимаю, — не стал скрывать я. — Просто хочу, чтобы ты сама это сказала.

— Вот возьму и скажу! За главу возрождённых тамплиеров, сына Папы Римского? А может за того, кто уже завладел большим количеством земель, крепостей, но кому чего-то не хватает?

— Продолжай…

— Наш отец уже сделал римским ювелирам очередной заказ на то, что некоторые высокородные особы носят на голове?

Тут оставалось лишь склонить голову, после чего несколько раз хлопнуть в ладоши, демонстрируя тем самым полнейшее одобрение прозвучавшим словам.

— Корона будет. Сложность не в материале для неё и даже не в ювелирах. Сперва нужно понять, что будет объединено этой самой короной. Ясно, что это не карликовое нечто вроде Наварры, но и до той же Кастилии, не говоря уже о Франции, нам не дотянуться. Сложность… в вассалах Святого Престола. Они покорились Папе Римскому, надеясь, что после того, как свершится неизбежное по причине природы человеческой, всё изменится. А вот из-под короны вырваться гораздо сложнее. Исчезнет один Борджиа, но на смену придёт другой… тоже Борджиа.

— А если сделать шаг за шагом? — вскинулась Бьянка. — Сперва завоеванное тобой и вне Папской области и внутри неё. Затем те вассалы, кто готов будет связать себя не с переменчивым Святым Престолом, а именно с новым королевством. Уже потом вынудить оставшихся. Не сразу, через год или несколько.

— Полагаю, именно так и придётся поступить. Но опять же после того, как станет понятно с разделом Неаполя. И к слову о коронах… Я ведь не забыл про такую задумку как Крестовый поход. Равно как и про то, что у меня есть очаровательная младшая сестра, которую надо будет потихоньку приобщать к серьёзным делам.

Ишь как уши то навострила! Тщеславие и желание стать значимой, очень значимой фигурой — вот «ахиллесова пята» Лукреции, стремительно образовавшаяся за последний год. И чтобы пока ещё скрытая уязвимость не стала явной, на которую сможет надавить кто-то из недоброжелателей рода Борджиа, требовалось закрепить стремление Лукреции к славе и власти в нужных рамках, обратить его на пользу, а не во вред.

— Как будущий Крестовый поход может быть связан со мной?

— Ты ведь Борджиа, сестрёнка, — подмигнул я юному, но уже продуманному созданию. — А там, на землях, отделённых от нас морем, не так давно были королевства, память о которых ещё не угасла. Только вот много корон на одну голову… может вызвать слишком уж громкие крики недовольных. Твоя же голова вполне себе свободна.

— И на ней будет хорошо смотреться такое украшение, — расплылась в улыбке Лукреция. — Только я тебя знаю, Чезаре, ты просто так ничего не желаешь. Расскажешь?

— Потом… если сама не догадаешься. Будет тебе сложная загадка на ближайшее и не очень время.

Пошла напряжённая работа мысли. Аж самому интересно, сумеет ли Лукреция размотать тот причудливый клубок мыслей, который свился в моём разуме? Поживем — увидим. Меж тем Мигель, словно дождавшись подходящего момента, напомнил о другом, тоже важном:

— Твоя выходка с этим «проклятьем тамплиеров» оказалась очень удачной, Чезаре. По Франции уже поползли слухи, что именно оно стало причиной неудач Карла Валуа. Что как только он пошёл против возрождённого Ордена Храма, на королевство обрушились бедствия. Сначала поражения в Италии, затем восстание в Бретани, сопряжённое с бегством королевы и похищением ею дофина. Теперь они… ждут.