Время увядающих лилий (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 43

Вроде бы хорошая такая армия, с высокой маневренностью. Проклятье, да в худшем случае король Франции мог оставить прикрывать своё отступление швейцарцев и остатки откровенно расходного материала, то бишь неаполитанцев, сам же, сохраняя ядро своей армии, прорываться по тем дорогам, где мы просто не могли ему ничего противопоставить. Так? Не совсем.

Жадность! Вот то, что удерживало большую часть войска Карла VIII Валуа от сколь-либо высокого темпа передвижения даже при крайней необходимости. Помимо собственно войска присутствовал огромный обоз, в котором провиант и прочие полезные для войны вещи занимали ничтожный процент. Остальное… добыча. Та самая, которая была взята в королевстве Неаполь: золото, серебро, в том числе разного рода утварь из драгоценных металлов, ткани, вина, пряности, прочие ценные предметы. Армия была замедлена, отягощена этим самым барахлом. А оторвать от него тех же швейцарцев, награбившихся на несколько жизней вперёд… Мда, это примерно то же самое, что совершить двенадцать подвигов Геракла. Да и французы им мало в чём уступали, чего греха таить! Король обещал им великую добычу, они её получили. А вот попробуй он лишить их её, ограничить малой частью, той, которая поместится в заплечном мешке или у седла и, в лучшем случае, во вьюках на заводной лошади… Вряд ли разорвут — король как-никак, да и то к швейцарцам это не относилось — но не услышат точно.

Благодать да и только! Для нас, само собой разумеется. Обременённой громоздким обозом армии не суждено оторваться от армии более мобильной, которая, к тому же, воюет на своей земле. Поневоле приходило на ум сравнение с армией одного великого корсиканца, который тоже сунулся в ловушку, а затем, выбираясь из неё, сильно затормозил движение армии огромными неповоротливыми обозами. Эх, прямо карма такая у французов — тащить за собой кучу добычи, которая утягивает их армии на дно!

Ещё один немаловажный бонус нашей армии — можно было заранее подготовить позиции и не особо опасаться, что противник попробует пойти другим путём. Причина та же самая — тяжело груженые добычей повозки, которые, с учётом недавно пролившегося дождя, банальным образом завязли бы вне мощёных камнем старых, ещё имперских дорог. Так что мы имели преимущества заранее подготовленной позиции вдобавок к прочему. Прочее — это артиллерия, теперь превосходящая французскую заметно и неслабо, а ещё численность. Те самые четырнадцать тысяч венецианцев с небольшими вкраплениями солдат Мантуи, да наши войска, что под знамёнами Борджиа и Ордена Храма. Сколько? Шесть с половиной тысяч, учитывая вассальные отряды

Можно ли было сделать преимущество в численности не формальным, а куда более значимым? Теоретически — бесспорно. Практически… игра не стоила свеч. Немалая часть венецианцев вот-вот должна была ударить в направлении Милана, тем самым вызывая нехилую такую панику у старины Мавра и обоснованное беспокойство у Жильбера де Бурбон-Монпансье. Ну а кое-какие наши войска находились как по гарнизонам, так и в Перудже с Маджоне, и блокировали часть враждебных нам городов под властью Орсини, Колонна и прочих. Именно блокировали, потому как распылять силы сверх уже имеющегося… череповато. Что же до Медичи, то Пьеро и его родственники были всецело поглощены тем, чтобы не дать мятежу земель бывшей Пизанской республики набрать действительно серьёзную силу. Получалось… так себе, но герцог Флорентийский имел достаточно разума, чтобы не изводить нас, Борджиа, призывами о помощи. Понимал, что если не разбить армию короля Франции, то его нынешние проблемы покажутся откровенно мелкими и даже ничтожными.

Ах да, была ещё одна забавная деталь, а именно город под названием Палестрина, рядом с которым мы собственно и находились. И рядом, и в самом городе, использующемся как резервный опорный пункт. Дело в том, что Палестрина с давних пор принадлежала семейке Колонна. Ага, тем самым, которые наряду с Орсини были явными и открытыми врагами Борджиа. Черт побери, да они вообще постоянно грызлись с любыми понтификами, кто не хотел прогибаться под их интересы! А по причине слишком уж близкого расположения Палестрины к Риму… город два раза сносили чуть ли не до основания после яростных штурмов. Первый раз почти два века назад, а вот второе «помножение на ноль» случилось всего за полвека до сего времени.

Стоило ли удивляться, что когда к стенам Палестрины подошла армия в пару десятков тысяч человек, с мощной артиллерией, да к тому же один из командующих которой заимел специфическую привычку открывать даже не ворота, а стены города залпами мощных батарей… Комендант сдал не только крепость, но и приказал всему гарнизону сложить оружие во избежание третьей «капитальной перестройки» города и окрестностей.

И не мелочь и приятно! Борджиа получили ещё одну не самую плохонькую крепость, а у Колонна на один город убавилось. С какой стороны ни посмотришь, аж сердце радуется. Разумеется, если ты не Колонна и не их реальный союзник.

Энтузиазм и жажда битвы Франческо Гонзага — вот что могло доставить и уже доставляло определённые неудобства. Пользуясь тем, что в венецианской армии были столь полезные и интересные войска как конные арбалетчики в большом количестве, он хотел обрушиться на французов прямо во время их движения. Сначала пощипать их на марше а затем, после того как те вынуждены будут если и не остановиться, то должным образом среагировать — начать атаку при помощи тяжёлой конницы и затем ввести в дело пехоту.

Оно, конечно, логики данная система была не лишена, вот только тогда мы де-факто исключали из боя свою артиллерию, слабо использовали терции и теряли возможность боя на заранее подготовленных позициях. Примерно это мне и пришлось высказать герцогу Мантуи, причём довольно неожиданно получив поддержку со стороны недавно прибывшей Катарины Сфорца. Герцогиня Форли хоть и не привела сколь-либо серьёзное количество солдат — просто физически не была в состоянии, учитывая, что оголять Имолу с Форли не собиралась — но в качестве символа и весьма авторитетной в Италии личности её слова имели определённый вес.

Так что венецианской лёгкой кавалерии пришлось, скажем так, заметно урезать задачи. Герцог Мантуи был не слишком доволен, но, скрипя зубами, согласился, что неразумно терять уже созданные преимущества ради других, которые могут сработать, а могут и нет. Зато если конные арбалетчики покружат рядом с движущейся французской армии, обстреляют подставившихся и попробуют раздёргать часть вражеской конницы… Уже хорошо.

Разговор на эту тему был вчера вечером, а раздергивание началось с раннего утра, благо лёгкая кавалерия венецианцев худо-бедно, но могла перемещаться и в тёмное время суток.

Успехи? Имелись, хотя ничего особо выдающегося вроде захвата одного из вражеских полководцев или убийства метким выстрелом кого-то из важных персон. Вот побеспокоить французов и их союзников удалось неплохо, заодно и провести разведку боем. Несколько же стычек с противником позволили венецианцам притащить и нескольких пленников, как французов, так и неаполитанцев, что было совсем уж неплохо. И как раз сейчас я вежливо спрашивал одного из последних, Стефано ди Альбертини, о том, какие настроения царят среди его собратьев-неаполитанцев. А тот… заливался соловьём уже по той причине, что был из числа тех, кто переметнулся на сторону французов в сражении при Реджо-Эмилии. Знал, собака страшная, что репутация у меня своеобразная, а уж приказать повесить предателя на первом же подходящем дереве могу без малейших колебаний. Собственно, именно поэтому лучше и легче всего было допросить именно этого пленника из числа имеющихся.

— Так что ты там говорил, Стефано, про настроения среди таких же как ты неаполитанцев? — вежливо поинтересовался я у пленника, который выглядел… бледно и печально. — И бодрее отвечай, как на исповеди, со всем старанием. Представь, что тут нет ни герцогини Сфорца, ни охранников, ни вот этой серьёзной синьорины с пером и чернилами… Есть только ты, я в ипостаси кардинала и твоё искреннее желание покаяться в многочисленных грехах. Ну, представил? Тогда начали… разборчивым голосом, а не шёпотом умирающего.