Время увядающих лилий (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 36

Бернар Стюарт д’Обиньи тоже не был доволен происходящим. Командующий шотландской гвардией, он ждал настоящих, значимых боёв, а до сих пор так и не сумел ни в одном сражении поучаствовать… в этом Итальянском походе. Не считать же за таковые жалкие попытки немногочисленных верных Альфонсо Трастамара вассалов воспрепятствовать движению французской армии к Неаполю. Их рассеяли почти что походя, про то, чтобы задействовать гвардию никто и подумать не мог. Так что д’Обиньи скучал. Однако был готов дать королю любой совет, какой только потребуется.

Что до кардинала делла Ровере, так он стоял вблизи окна, нахохлившись, словно большая красная птица, и о чём-то размышлял. Вряд ли о приятном, ведь занятие королём Франции Неаполя и размещение в ключевых крепостях королевства сильных гарнизонов, скажем так, не слишком способствовали исполнению его личных желаний. Вместе с тем он уже дал французам немало ценных советов касаемо неаполитанских дел и намерен был продолжать оказывать услуги королю Карлу VIII.

Появление короля заставило тех, кто сидел, подняться, приветствуя, как и полагается монаршую особу. Сам же Карл, прошествовав до богато украшенного кресла, заменяющего в этой комнате трон — не так давно на нём наверняка восседал Ферранте, совсем недавно его сын Альфонсо, а теперь он, Карл VIII — устроился поудобнее и нарушил повисшее было молчание словами:

— Королевство стало для нас западнёй. Вы были правы, маршал, разглядев это раньше прочих.

— Я высказал опасения…

— Сейчас не до красивых слов, — слегка поморщился король. — Борджиа договорились как с Испанией, так и с венецианцами. Флоренция и раньше делала то, что приказывают из Рима. Море закрыто для нас. Даже если мы сумеем вызвать флот из Франции, то сможет ли он противостоять испанскому? А про испано-венецианский я и говорить не стану, тогда мои корабли потопят или возьмут на абордаж.

— У нас сильная армия, — скрипнув зубами, процедил д’Обиньи. — Оставить гарнизоны, захватить с собой связанных с нами неаполитанцев, хорошо заплатив им и другим, кто захочет и кого заставим. И прорываться через Папскую область. Мы уйдём, а потом вернёмся. Гарнизоны продержатся, даже если испанцы вторгнутся с Сицилии на юг королевства.

— Они обязательно вторгнутся! Тысячи солдат не станут перевозить морем просто так, — усмехнулся Луи де Ла Тремуйль. — Гарнизонам придётся оставить большую часть артиллерии, иначе им не выдержать осаду и особенно обстрел. У наших врагов тоже есть хорошая артиллерия, она даже лучше. Если просто уповать на силу имеющейся армии и милость Господа, мы можем получить вторую «Реджо-Эмилию».

Недовольное ворчание д’Обиньи было проигнорировано королём. Карл VIII понимал, что враг уже показал свою силу и недооценивать его снова будет огромной ошибкой. Потому и кивнул, демонстрируя согласие со словами маршала и позволяя тому говорить дальше.

— У понтифика и его сына есть враги как внутри Папской области, так и вне её. Внутренних врагов мы сумели объединить под знаменем Гонфалоньера Церкви Никколо Орсини ди Питильяно. Но я не хочу внушить вам и особенно Вашему Величеству ложные надежды. Борджиа в любой день могут ударить по этим нашим союзникам. Силы этих сторон несопоставимы.

— Одновременный удар. С двух сторон! Пока Борджиа охотятся за этими Орсини, мы выступим и ударим по ним ослабевшим. Или пройдём мимо, оказавшись во Франции без потерь.

— Ты вроде бы и прав, Бернар, но не совсем, — не согласился с командиром гвардейцев маршал. — Орсини, Колонна и других раздавят — быстро и жестоко, как Борджиа умеют и любят делать.

— Тогда зачем?

— Они отвлекут часть их сил и времени. А лидеры мятежных вассалов, пусть даже не все, всё равно сумеют скрыться, если не окажутся совсем глупцами. А вот КУДА они скроются — об этом особый разговор. Им был дан дружеский совет как раз на такой случай. Помните, Ваше Величество?

Король кивнул, довольно улыбаясь, в очередной раз убеждаясь, что его маршал снова показал умение сочетать таланты полководца и мастера совсем по иным делам, скрытым от глаз большинство французской знати. Вслух же вымолвил лишь два слова:

— Сиенская республика.

— Именно так, мой король. Раньше она располагалось между Папской областью и республикой Флоренция. Теперь Сиена зажата между Борджиа и их по существу вассалом, герцогом Пьеро Флорентийским. А правитель Сиены Пандольфо Петруччи и республиканский сенат знают про аппетиты Борджиа и не слишком уступающие им поползновения Медичи. Если ничего не изменится, им останется выразить покорность и стать частью… может даже частями этих двух государств либо примерить на себя участь делла Ровере, Бентивольо, многих флорентийских родов.

Присутствующий здесь представитель рода делла Ровере в кардинальском облачении поморщился, но Ла Тремуйлю было плевать на этого потерявшего почти всё неудачника. Зато д’Обиньи и самому Карлу Французскому было далеко не плевать на произнесённые маршалом слова. Поскольку же король уже многое знал, то и вопрос прозвучал соответствующим образом:

— Я знаю, что сиенцы готовы принять беглецов, если это понадобится, не выдавая их Риму. Но пойдут ли они на большее?

— Республика не станет воевать со Святым Престолом, — коварно ухмыльнулся склонный к многоходовым интригам маршал. — Но одна республика всегда готова будет поддержать другую, тем более расположенную по соседству.

— Медичи не сбросить с созданного для них престола, — печально констатировалд’Обиньи. — Во Флоренции больше нет тех, кого мы могли бы использовать.

— Зато есть то, что раньше было Пизанской республикой. Медичи обезопасили изначально флорентийские земли, сделав их жителей довольными начавшимся монархическим правлением, но для жаждущих восстановления республики и независимости от Флоренции золота оказалось мало. Им нужно лишь помочь.

— И чем мы им можем помочь сейчас? — заинтересовался король идеей Ла Тремуйля. — Что вызовет начальную вспышку пламени мятежа?

— Не совсем что… Один человек, которого мы хотели использовать как оружие, но вынуждены были отложить свои планы. Теперь пришло время. Немного позже, не совсем в том месте, но и в Пизе, Ливорно, иных городах он сумеет воздействовать на недовольных правлением Медичи.

Имя фра Джироламо Савонаролы произнесено не было, но все и без того поняли, о ком именно зашла речь. И сразу напомнил о себе кардинал делла Ровере, почти бесшумно приблизившийся к королю и заговоривший после поклона, показывающего, что он показывает себя именно как слугу французской короны.

— Позвольте уверить Ваше Величество, что фра Джироламо способен воспламенить сердца и души простых горожан, особенно республиканцев. И если в Пизе и особенно Ливорно окажется достаточно его братьев из ордена святого Доминика… Мятеж вспыхнет быстро. Нужно лишь убедить его не проповедовать против богатства, ограничиться излиянием гнева небес, чьим голосом он себя считает, на Борджиа, Медичи и всех, кто поддерживает этих «порождений антихриста и вавилонских блудниц» по его собственным словам. Иначе поддержка может оказаться не такой значительной, чтобы доставить Медичи весомые неприятности.

— Достаточно, я услышал, — слегка повёл рукой Карл VIII и кардинал сразу же умолк, отступив на пару шагов назад. — Луи, это возможно?

— Не знаю, мой король, — с сомнением покачал головой маршал. — Этот безумный монах пообещает что угодно, но в любой момент просто забудет о данных клятвах. Он же «слышит глас Господень», а воля творца для него всегда превыше воли владык земных. Я не возьмусь обнадёживать Ваше Величество в таком важном деле.

— И всё равно стоит попробовать. Савонаролу необходимо как можно скорее перевезти в… Ливорно. Да?

— Да, именно туда, — подтвердил де Ла Тремуйль. — Порт, торговые корабли. Мы сделаем это незаметно. Туда же отправится немало монахов-доминиканцев и из других орденов, недовольных понтификатом Александра VI. Кардинал делла Ровере и его родственники в этом помогут. Золото и оружие тоже поступят. Первого немного, второго больше. Тоже на кораблях, сейчас это выгодный товар, всем нужна острая сталь клинков и крепкая доспехов.