Влюбись в меня - Арментроут Дженнифер - Страница 7

– Хотел бы я сказать: знаю, что тебе понравилось, ведь я бы точно сумел тебя порадовать, малышка.

Меня захлестнули воспоминания. Даже пьяный в стельку, он вполне мог сделать ту ночь выдающейся, незабываемой в хорошем смысле. Разомкнув губы, я тихонько вздохнула и почувствовала томление внутри. Рис опустил взгляд мне на губы, и у меня перехватило дыхание. Он смотрел достаточно долго, чтобы у меня в голове появилась безумная идея, настоящая царица всех безумных идей. Я знала, что безумные идеи еще ни разу не доводили меня до добра. Но это знание никак не могло ее остановить.

Мне показалось, что Рис изучал мои губы так, словно хотел поцеловать. Когда я наконец сумела вдохнуть, я уже усомнилась, остановлю ли его. И кем я после этого была? Я так и молила о наказании.

Он смутился и посмотрел мне в глаза.

– Но зная, как я напился, я ни в чем не уверен. Я не…

– Мне пора возвращаться.

Я не могла продолжать этот разговор. Мне нужно было выбраться отсюда, пока желание и стремление его успокоить не лишили меня здравого смысла. Я попыталась было поднырнуть под его руку, но он подвинулся. Учитывая, насколько он был высок и крепок, у меня не оставалось ни малейшего шанса вырваться.

– Бога ради, прекрати от меня убегать!

– Я вовсе не убегаю, – ответила я и уперла руки в бока.

Он заглянул мне в глаза, и я снова попалась в ловушку, когда он аккуратно поставил свой палец на перемычку моих очков и подвинул их чуть выше. Сердце подпрыгнуло у меня в груди в ответ на этот жест, в котором раньше никто из нас не видел ничего необычного.

«Мне нужно, чтобы они сидели ровно», – говорила я, а он неизменно отвечал: «Ну уж нет, мне нравится быть официальным хранителем твоих очков». Боже, при одном воспоминании об этом у меня заныло сердце.

– Может… Рокси, может, я сделал что-то не так?

Я замерла, как будто внутрь меня вдруг вставили стальной стержень.

– Что?

Казалось, изменилась даже осанка Риса. Он по-прежнему стоял вплотную ко мне, упираясь руками в полку, но ленивого высокомерия, с которым он только что задирал нос, теперь как не бывало. Он весь был как натянутая струна.

– Я сделал тебе больно?

От удивления у меня раскрылся рот. Сделал ли он мне больно? Да. Он разбил мне сердце, но я подозревала, что он имел в виду другое.

– Нет. Нет, конечно. Как ты вообще мог такое подумать?

На мгновение закрыв глаза, он резко выдохнул.

– Я уже не знаю, что и думать.

Боже, мне стало тяжело дышать. Нужно было сказать правду, ведь я не могла позволить ему так думать о себе, и неважно, что мне пришлось бы поступиться собственными чувствами и гордостью. Слова готовы были сорваться с языка.

– Этого не должно было случиться, – продолжил он. – Мы с тобой… Только не так.

Слова замерли у меня на языке и потухли, как тухнет яркая искра. Я понимала, что глупо расстраиваться из-за того, что он сказал, что этого не должно было случиться, ведь на самом деле ничего и не случилось, но дело было в его отношении. У меня родились другие слова.

– Ты правда жалеешь об этом? – хрипловато спросила я. – Я ведь понимаю, что не первая из тех, кого ты уложил по пьяни…

– И не помню об этом? – закончил он за меня. – Нет, такое было только с тобой.

Не знаю, следовало ли мне обрадоваться или оскорбиться. Качая головой, я пыталась справиться с противоречивыми чувствами.

– Ты… хотел бы, чтобы той ночи не было?

– Да, – прямо ответил он, и я как пулю в сердце получила. – Потому что я хо…

Дверь склада вдруг распахнулась.

– Черт, я опять не вовремя, – заявил Ник. – Простите, что… прерываю. Мне просто нужно… кое-что взять.

Мой спаситель оказался угрюмым и мрачным, но дареному коню в зубы не смотрят. Я воспользовалась преимуществом. Рис опустил руки и повернулся к Нику, который как раз взял с полки новую пачку салфеток с логотипом бара. Ускользнув от Риса, я выбежала в открытую дверь. На Ника я даже не взглянула, а стучащая в ушах кровь заглушила все слова парней.

В горле першило, но я решила, что всему виной аллергия. Должно быть, где-то в здании завелась плесень, сказала я себе, после чего вернулась за стойку и широко улыбнулась сидевшим там девчонкам.

– Вам что-нибудь налить? – бодро спросила я, вслепую потянувшись за бутылкой.

– Нам и так хорошо, – ответила Калла и посмотрела мне за спину.

Мне не стоило и оборачиваться, чтобы понять, что со склада вышел Рис. Я увидела его секунду спустя, когда он направился к ребятам. Ничем не выдавая своих чувств, он сел на свободный стул рядом с Кэмом.

– Ты в порядке? – спросила Калла, понизив голос.

– Конечно, – сказала я, улыбаясь от уха до уха.

На лице у Каллы отразилось сомнение, поэтому я отвернулась, подняла очки на лоб и велела себе собраться. Это был ее вечер, ее и Джекса. Не хватало еще, чтобы она беспокоилась из-за меня. Я потерла руками лицо и уничтожила все остатки макияжа. Впрочем, какая разница? Надев очки, я повернулась назад.

Калла, Тесс и Эйвери смотрели прямо на меня.

Я вздохнула, и в горле снова запершило, а затем одернула футболку.

– Ну, девочки, хотите узнать, почему Пуффендуй круче?

Эйвери улыбнулась и подалась вперед.

– А мы хотим? – спросила она.

– О да, хотите, – энергично закивала я.

Тесс так хотелось выяснить, почему Пуффендуй лучше всех, что она даже подпрыгнула на стуле. В этот момент я окончательно влюбилась в нее, но Каллу провести было не так просто. Она прикусила губу, наблюдая, как я подливаю Эйвери газировки. Я не могла не посмотреть на ребят. Кэм и Джекс, которые успели крепко сдружиться, были поглощены разговором с Джейсом, но затем я перевела взгляд на другой конец стола и забыла, зачем взяла совок для льда. Черт, да я забыла даже, что вообще его взяла! Что я собиралась с ним сделать?

Рис поймал мой взгляд, и я почувствовала, что задыхаюсь. Его взгляд пронзил меня насквозь даже издалека. Я вдруг задумалась, почему он выбрал именно этот вечер, чтобы наконец растопить ту ледяную стену, которая разделила нас. Не то чтобы это было важно, но меня мучило любопытство.

Не нужно было обладать способностями Кэти, которая была уверена, что стала ясновидящей, когда упала с шеста во время танца и ударилась головой, чтобы понять, о чем он думает и что значит этот пронзительный взгляд. Может, я и ускользнула от Риса на складе, но он явно еще не махнул на меня рукой.

Потрясающие глаза цвета неба за несколько секунд до захода солнца, смывающего все великолепные оттенки, смотрели на меня из-под густых темно-коричневых ресниц. У Риса была смуглая кожа и прекрасное, еще не потерявшее юношеского очарования лицо, однако резкая линия волевого подбородка и выразительные, четко очерченные губы так и кричали о его мужественности. Его красота была и грубой, и волшебной одновременно.

Я взглянула на холст, а затем на кисть, которую держала в руке. Ее кончик был синим.

Да провались оно все пропадом! И поглубже!

Я снова это сделала.

Сдерживая желание швырнуть на пол и кисть, и картину, я гадала, достаточно ли острый черенок у кисти, чтобы сделать себе лоботомию, потому что иного выхода после создания портрета Риса я не видела.

Очередного портрета.

Которых и без того уже было немало.

Это было не только жалко, но и довольно странно. Вряд ли он обрадовался бы, узнав, что я рисую его лицо. Я бы запаниковала, узнав, что какой-то парень рисует меня, да еще хранит мои портреты в шкафу. Если бы только это был не Тео Джеймс и не Зак Эфрон. Эти двое могли рисовать меня сколько угодно. Скорее всего, Рис не обрадовался бы, узнав и то, что этим утром я проснулась с мыслью о его глазах, потому что опять видела их во сне.

Таких снов у меня тоже было немало.

«Может, он не стал бы возражать», – прошептал дьявольский голосок мне на ухо. В конце концов, вчера на складе он решительно вторгся в мое личное пространство. Он ведь поправил мне очки. Был даже момент, когда я подумала, что он может меня поцеловать.