Нежданная ученица (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 1

Солидный мужчина с брюшком ничего не заметил. Он брезгливо отстранился от чумазой, вихрастой девчонки, которая, споткнувшись, случайно налетела на него и ухватилась за рукав в поисках опоры. Отстранился так, словно она была, по крайней мере, больна чумой.

- Простите, - пробормотала Эйлар, опуская глаза и шмыгнув в сторону.

- Ходят тут всякие, - бросил мужчина и зашагал дальше.

Пригнув голову и обхватив себя руками, пытаясь унять холод, пробирающий ее до печенок, девочка юркнула в ближайший темный и грязный переулок. Здесь она ускорила шаг и почти побежала, то и дело попадая ногами в лужи и поднимая тучи брызг. Зимой в Тариоле было мокро и холодно. Дожди шли часто, дул пронизывающий ветер, утром лужи схватывались тонким ледком. В такую погоду хорошо сидеть дома у растопленного камина и попивать горячий чай, а вовсе не бродить по слякотным улицам в тонкой, рваной куртейке с чужого плеча. Другой одежды у Эйлар не было, только то, что на ней. Старое, заштопанное платье, из которого она начала вырастать, демонстрируя голые щиколотки и разбитые локти, тяжелые башмаки на два размера больше, чем надо и куртка, причем, мужская. У Эйлар не было даже чулок. Для тепла она обматывала ноги разным тряпьем. Шапки у нее не было тоже. Косые струи дождя били ее по непокрытой голове, вода затекала за шиворот, расползаясь по озябшему телу все дальше и дальше. Девочка ежилась и шмыгала носом, но бежала резво и споро, преследуя определенную цель.

Этой целью оказалась темная подворотня, где Эйлар остановилась и обернувшись, выглянула на улицу, окинув ее внимательным взглядом. Как будто, ее никто не преследовал. Все же, для верности она подождала минут пять, напряженная и готовая дать стрекача. Но кругом было тихо, лишь завывал ветер и шумел дождь.

Эйлар осторожно достала из-за пазухи свою добычу и взвесила на ладони. Сегодня уже четвертый по счету кошелек. Хороший день и очень удачный. А этот кошелек был еще, судя по всему, почти полным. Впрочем, девочка обладала проницательностью и редко ошибалась в выборе очередной жертвы.

Четыре кошелька - это гораздо больше обычной дневной нормы. Дани хватит и половины, он и без того постоянно ее хвалит за ловкость и сноровку. Лучшая его ученица. Он любил это повторять, похлопывая Эйлар по плечу. А так как повышенной ласковостью Дани никогда не отличался, эти похлопывания были довольно чувствительными.

Развязав тесемки одного из кошельков, Эйлар принялась за дело, повыше задрав юбку, отчего по колено обнажились тощие ноги, грязные, красные от холода и в цыпках. Размотав одну из тряпок, девочка занялась тем, чем обычно занималась всякий раз, когда добыча была хорошей. Утаивала определенную часть от Дани. Впрочем, сама она называла это заначкой.

На этом деле она попалась всего однажды, по глупости. Не продумала до конца, где именно следует прятать деньги и как. Дани быстро нашел "лишний" кошелек и всыпал ей так, что Эйлар несколько дней ходила, приволакивая ногу и щеголяя огромным фонарем под глазом. С той поры она поумнела. Теперь девочка выкладывала монеты по одной на ноги, вдоль по всей поверхности, а потом накрепко заматывала тряпками. Монеты не звенели и не выпадали. Хороший тайник. Дани пока его не обнаружил.

Закончив с этим, Эйлар выбросила пустые кошельки в сточную канаву и оправила юбку. Теперь можно и на рынок, раздобыть что-нибудь поесть. В животе урчало и судя по всему, он намертво прилип к позвоночнику.

Выскользнув из подворотни, девочка направилась обратно, стараясь не стучать зубами. Скорее бы вернуться домой. Точнее, в то место, которое она считала своим домом вот уже почти три года.

Своего отца Эйлар не знала сроду. Ее мать никогда не упоминала о нем. Злые языки утверждали, что та и сама этого не знала. Мать Эйлар работала поденщицей, то есть, выполняла самую тяжелую, грязную и малооплачиваемую работу, которая была, к тому же, непостоянной. Девочка рано узнала, что такое нищета и голод. С раннего детства она была предоставлена самой себе. Целыми днями пропадала на улице с ватагой таких же ребятишек, оборванных, грязных и тощих, с вечно голодными глазами. Голод вынуждал их на самые различные поступки. Преимущественно, кражи по мелочи. Они таскали булочки с лотков, фрукты и овощи у зазевавшихся торговцев, за что были ими же биты неоднократно.

Эйлар рано для себя уяснила, что на мать надежда плохая. При своей тяжелой, изматывающей и уродующей работе та приносила слишком мало денег, да и те тратила больше на выпивку для себя. В результате всего этого нестарая еще женщина выглядела, как сморщенная старуха. Правда, подобное мало волновало как окружающих людей, так и ее саму. Там, где они жили, было полно подобных женщин, рано состарившихся от нужды, лишений и тяжелого труда.

Мать девочки умерла, когда Эйлар было семь. Хозяин ночлежки незамедлительно вышвырнул ребенка на улицу, не позволив даже ничего взять из немудрящего скарба, оставшегося после пьяных загулов матери. Он заявил, что все эти вещи будут проданы, а деньги пойдут в уплату долгов покойной жилички, коих, по его словам, было предостаточно. И вообще, последний год он держал их из милости.

В жизни Эйлар мало что изменилось. Она по-прежнему пропадала на улице, с той лишь разницей, что теперь ей не было, куда идти ночевать. Девочка пряталась на рынке под пустыми прилавками, выискивала подворотни поукромнее. Но самый праздник был, когда она с группой таких же брошенных оборвышей находила свободный подвал, где они размещались почти с комфортом.

Мысль о том, что куда удобнее и выгоднее воровать деньги, а не еду, была не нова. Они все помаленьку этим занимались. Хотя Эйлар впервые попробовала это спустя полгода после смерти матери. И поразилась, как, оказывается, легко это сделать. Люди очень беспечно относятся к своему достоянию, оставляя в карманах, подвешивая к поясу и даже забывая время от времени проверять, на месте ли оно. Правда, существовали люди осторожные и внимательные, но с такими Эйлар никогда не связывалась. У нее было то, что Дани впоследствии называл чутьем. Каким-то внутренним чувством девочка определяла, у кого можно украсть, а к кому лучше и вовсе не приближаться.

Украденный кошелек помогал их небольшой группке продержаться неделю. В такие дни, которые они называли сытыми, дети пировали, покупая себе всевозможные вкусности, точнее, то, что они понимали под этим словом. Дешевые конфеты у разносчиков, свежую сдобу, дрянные сосиски и колбасу.

Подобной жизнью Эйлар прожила всего несколько месяцев. А потом ее заметил Дани. Сам ловкий вор, он набирал себе команду из уличных сорванцов и с ловкими пальцами и быстрыми ногами. Эйлар оказалась шестой, последней, но очень многообещающей ученицей.

Его ловкие ученики каждый день работали на улицах и были обязаны всю добычу отдавать своему учителю, за что он их кормил и давал место для ночлега. У каждого из них была своя дневная норма, исходя из возможностей и способностей. Для Эйлар - пять монет золотом. Годились также медь и серебро, но как известно, на один золотой приходится пять серебряных монет и десять медью. Далеко не все прохожие носили в своих кошельках золото, такие попадались достаточно редко. Чаще всего, украденный кошель наполняла медь, несколько монет серебром и реже - пара золотых.

Те, кто не выполнял дневную норму, был нещадно бит и лишался ужина. У Эйлар подобные дни выпадали редко, чему она была несказанно рада. Дани был тяжел на руку и лупил их добросовестно, не жалея. Как он сам любил приговаривать: палка - лучший учитель.

Но сегодня палка ей в любом случае не грозила.

До рынка была еще пара кварталов, если идти кратчайшим расстоянием, но девочка словно случайно свернула налево. Точнее, она уговаривала себя, что пусть здесь дольше идти, но зато чище и спокойнее, хотя на самом деле причина была иной.