Семья - это святое (СИ) - "Leras" - Страница 22

Их первая встреча, которая совсем не была случайной, ее смущение, робкие улыбки, первый невинный поцелуй. После смерти бабушки, Тори осталась совсем одна, и Кол воспользовался ситуацией.

— Я люблю тебя, Виктория Уайт. Я обещаю быть твоей опорой на многие года, клянусь защищать тебя от всех невзгод, — поклялся Кол в церкви, и эти же слова он повторил перед их первой брачной ночью, когда надевал ей тот самый кулон на шею.

Невинная ведьма подарила ему всю себя. Впервые в жизни Тори была счастлива. Впервые, и всего неделю. Вампир был нежен с ней в их первую ночь, когда сделал из невинной девочки — женщину, и более страстным в последующие, когда открывал для молодой жены все новые и новые грани удовольствия. Он и сам не заметил, как увлекся ей, проводя вместе все дни и ночи их короткого брака.

Властная и сильная бабушка — Регент всегда оберегала внучку от жестокого внешнего мира, и для защиты невинной девочки она создала артефакт, способный убить Первородных, но именно этот камень и погубил Викторию. Опьяненная счастьем молодая ведьма, не думая ни о чем плохом, рассказывала мужу все семейные тайны.

Тайны, которые он и так знал. Тайны, которые и привели его в Новый Орлеан. Тайны, из-за которых он женился на ней, следуя плану Клауса, которому донесли о артефакте, который мог погубить всю их семью. Кол знал, что делать. Но отчего-то оттягивал момент, наслаждаясь близостью с рыжеволосой ведьмой, которая сама не осознавая этого, свела его с ума своей чистотой и невинностью.

Вот только медлить больше было нельзя, и вампир, скрипя сердцем, выполнил свой долг.

Вечер перед гибелью Виктории не предвещал ничего плохого. Она приготовила любимому мужу ужин, и на том же обеденном столе Кол овладел ею, а утром она застала его у тайника с артефактами.

— Что ты делаешь в комнате бабушки? — спросила ведьма, удивленно расширяя глаза.

Кол медленно повернулся к жене, держа в руках камень. И в его глазах уже не было любви и страсти. Только пустота. Во всяком случае, он приложил все усилия к тому, чтобы это было так.

— Нет, Кол! Я бы никогда его не использовала, — горячо прошептала ведьма, устремляясь к мужу, — я бы не навредила ни тебе, ни твоим братьям, я люблю тебя!

— Это не имеет значения, Тори, — холодно отозвался Кол, стараясь не смотреть на то, как лицо девушки искажается от боли, — я лишь использовал тебя, чтобы спасти свою настоящую семью. С тобой было весело, и ты мне даже понравилась, но на этом все, — договорив, Первородный вмиг оказался рядом с ведьмой, смыкая ладони на тонкой шее.

В зеленых глазах, смотрящих на него, не было ненависти, лишь неверие, отчаянье от того, что он растоптал ее. Девушка даже не сопротивлялась.

Хрупкое тело быстро обмякло в руках вампира, и несколько минут Кол еще держал жену на руках, будто осознавая, что именно он совершил, после чего уложил ее на старую кровать и, прихватив артефакт, оказался на улице. Лишь там, к своему удивлению, Кол понял, что лицо его мокрое от слез.

Так мерзко Первородный, которого все, включая собственных братьев, считали психом-убийцей не чувствовал себя давно, и даже мысль о том, что он сделал это ради семьи, не особо успокоила вампира, когда он, сжимая в руках проклятый артефакт, направился к братьям.

И сейчас, стоя в лесу, вновь держа Викторию за шею, Кол вспоминает это гадкое чувство, которое он не хочет пережить вновь. Не просто не хочет — не может.

И Кол отводит руки от дрожащей девушки.

— Спрячься, — глухо выговаривает он, собирая слезы со щек ведьмы, — если Клаус узнает, что ты жива, он точно тебя убьет. Беги из Нового Орлеана.

Виктория поднимает на него неверящий взгляд, и на миг ее зеленые глаза впиваются в его черные, в которых лишь сожаление и вина, которые вампир уже не может скрыть.

— Почему ты меня отпускаешь? — немного выровняв дыхание, спрашивает Тори.

— Уходи, пока я не передумал, — недовольно цедит Кол, не в силах оторвать взора от бледного лица своей маленькой жены, которая даже с припухшими от слез глазами, кажется ему удивительно красивой.

Вампир гонит от себя эти чувства, качает головой, но все же не может сдержать порыва и прежде чем ведьма скрывается в темноте леса, он едва ощутимо касается нежных губ своими губами.

— Прости меня, — шепчет он, — и прощай.

Тори на миг застывает, с трудом переводя дыхание. Она смотрит на него своими мутными глазами, и Кол в первый раз не может понять, о чем она думает, нервно кусая свои алые губки. Девушка будто хочет сказать что-то, но затем, она только отчаянно качает головой, и так и не произнеся ни слова, скрывается в сумерках опустившейся на темный лес ночи.

========== Часть 22 ==========

Единственным желанием Кола, когда он оказался в городе, после случившегося в лесу, было напиться так сильно, чтобы хоть на пару часов забыть о зеленых глазах жены, вкус губ которой вампир до сих пор ощущал на своих губах. Он совсем не был уверен в том, что поступил правильно, но точно знал, что поступил так, как хотел.

Убить Викторию во второй раз Первородный бы просто не смог. Он от первого-то раза отходил несколько лет, все больше погружаясь в пучину бессмысленных убийств и крови, которой и так было слишком много на его руках.

Но сейчас… Казалось все было как-то иначе, больнее и острее, чем век назад. Невольные воспоминания о том, какой Тори была женой, накрывали вампира вновь и вновь, рисуя перед глазами картины их короткой совместной жизни.

Тогда она была совсем другой, не такой как сейчас, после его предательства. Юная ведьма отдала Первородному всю себя, без остатка, растворилась в нем, окружая любовью.

Заслужила ли она того, чтобы он поступил с ней так? Ответ был слишком очевиден.

Уже сидя в баре, когда Кол заканчивал бутылку бурбона, он выудил из кармана куртки надоедливо гудящий телефон, прищуренными глазами разглядывая мерцающий экран. В этот миг вампир осознал, что за все это время ни разу не вспомнил о своей невесте, которая умудрилась оставить больше десяти сообщений, последние из которых буквально сочились ядом.

Отвечать ему не хотелось, но делать это и не пришлось, потому что не успел Майклсон вернуть телефон на место, на его плечо легка тонкая ладонь, и он услышал звенящий недовольством голос Давины:

— Где ты, черт возьми, был?!

Обернувшись, Первородный впился нечитаемым взглядом в сердитое лицо девушки, и сделал очередной глубокий глоток.

— Ты что же, решил устроить поминки? — скорчила гримаску ведьма, поджимая пухлые губы, — по своей бывшей жене? Клаус сказал мне.

Кол напрягся от ее ехидного тона, сверля невесту черными глазами, в то время как на ее лице появилась злая улыбка.

— Не слишком-то вини себя, милый, — прошептала она, касаясь кончиками пальцев мужской щеки, — она бы все равно сдохла со дня на день.

— Почему это? — хриплым после долгого молчания голосом произнес Кол, глядя на веселящуюся Давину.

— Предки забрали бы ее, не подтверди она брак с Первородным, — насмешливо выдохнула та, вплотную подходя к Майклсону, — а мы ведь оба знаем, что этого бы никогда не случилось…

— Подтвердить… брак? — оглушенно повторил Кол, отставляя на стойку пустой бокал, — ты хочешь сказать, что…

— Да! — резко отозвалась Давина, — чтобы она выжила, ты должен был ее трахнуть. Но какая разница теперь, когда она мертва?

— Ты права, никакой, — сухо ответил вампир, переключая свое внимание на бурбон.

— Так и будешь сидеть здесь, напиваясь? — вспыхнула ведьма, явно не ожидавшая такой реакции от жениха, — у нас еще есть нерешенные вопросы!

— У нас? — вскинул бровь Кол.

— Разумеется, — процедила Давина, — нужно разобраться с ведьмой, которую прячет Элайджа.

— Зачем? — нахмурился вампир, — уж она-то точно не представляет никакой опасности.

— Ее нужно убить! Она посмела пойти против ведьм квартала! Против меня!

Кол поднял на разъяренную невесту мутный взгляд, в котором читалось недоверие. Его маленькая девочка оказывается была способна на подобное. В отличие от него самого.