Мастер иллюзий (СИ) - Демченко Антон - Страница 54

В общем, меньше всего я беспокоился за Бийских. А вот связываться с Грацем или Остромировым, я, пожалуй, пока остерегусь. Профессора, они ж такие беззащитные, ага… Да и боязно мне им звонить, я ж уже не одно занятие пропустил. Съедят… и плевать им будет на все форс-мажоры, уж что-что, а характеры этих исследователей я успел изучить неплохо.

К сожалению, затея насчёт беседы с Бийскими, провалилась в самом начале. Понятное дело, что звонки на рассвете, не то, что может обрадовать человека, но я был настойчив, так что кто-то из них просто обязан был, в конце концов, ответить на вызов, хотя бы для того, чтобы обматерить разбудившего. Вотще. Ни дед Богдан, ни тётка Ружана так и не взяли зерком в руки. Пришлось ограничиться письменным сообщением с кратким объяснением ситуации и просьбой переговорить с Остромировым. Да, я трусливо свалил эту повинность на своих попечителей. В конце концов, должен же и от них быть какой-то толк в заварившейся каше!

Устроившись на лавочке в одном из дворов, я, наконец, просмотрел запись методичного разграбления моей лавки совершенно не военными, но очень дотошными личностями, физиономии которых постарался запомнить, и был немало удивлён наглостью этих налётчиков. Нет, я понимаю, что они могли не отыскать размещённые мною в лавке видеосенсоры, но… ведь даже не попытались! Просто дождались, пока снявшие сигнализацию каким-то сверхнавороченным артефактом, армейцы укатят прочь, и принялись выносить моё имущество. Моё имущество!

Впрочем, возможно, здесь стоит поблагодарить паранойю, по совету которой я не стал объединять вторичный видеоконтроль с общей системой безопасности лавки, выстроенной мною в совершенно сумасшедшем порыве вдохновения. Как бы то ни было, армейцы ловко грохнули всю сеть сигнализации и противодействия, вместе с основным контуром видеоконтроля, а пришедшие им на смену, «грузчики» поленились проверить работу вояк, благодаря чему, я теперь имею возможность наблюдать во всех красках и подробностях, как меня лишали собственности. Загрызу гадов. Найду и загрызу, честное слово!

Когда в кадре мелькнула физиономия Ольгерда Барна, я взбеленился окончательно и чуть не разнёс зерком раньше, чем планировал. На то, чтобы успокоиться у меня ушло почти четверть часа. За это время, пытаясь угомонить бушующий гнев, не проваливаясь в медитацию, я успел снести все данные с прибора на карты памяти, прикинуть некоторые изменения в своём плане, и отказаться от части из них, ввиду излишней кровавости. Не то, что бы я боялся этой красной жидкости, но… не на войне же, правильно? С другой стороны, оставлять действия воров безнаказанными, на мой взгляд, нехорошо. Просто нехорошо. Учитывая же их личности… о да, пожалуй, я готов аплодировать беспечности обнёсших мою лавку тварей. Она, в смысле, беспечность подарила то, чего так не хватало моим гипотезам и выводам, основанных, прямо скажем, на косвенных данных. Железные доказательства.

Ещё раз полюбовавшись на физиономию бригадира «грузчиков», случайно угодившего в кадр, я тихо рыкнул и хлопнул зерком о брусчатку, зеркало жалобно хрустнуло под каблуком, и я, тряхнув головой, отправился реализовывать оставшиеся части своего слегка модернизированного плана. Время не ждёт, на улице светает, а предстоящие дела лучше проворачивать в отсутствие чужих глаз. Придётся чуть поторопиться…

— У тебя ручка с бумажкой найдётся? — Голос, раздавшийся над ухом, заставил Ярослава подпрыгнуть в кровати. Юноша открыл глаза и уставился на сидящего в его кресле человека, чей силуэт едва угадывался в тёмно-серой хмари подступающего утра. — Эй, ау! Ручка есть, спрашиваю?

— Т-ты кто? — Хрипло произнёс Ярослав, тщетно пытаясь рассмотреть теряющегося в дрожащих, невесть откуда взявшихся тенях, незваного гостя.

— Надо же, всего пару дней не виделись, и меня словно и не было. Нехорошо, знаешь ли. — Покачал головой собеседник. — Совсем нехорошо. Одноклассников надо помнить, хотя бы для того, чтобы не опозориться на встрече выпускников лет через…дцать.

В голосе вторженца не было и намёка на иронию или сарказм, но Ярослава почему-то не оставляло ощущение, что над ним просто издеваются.

— Так что насчёт ручки и листка бумаги? — Прервал сумбурный поток мысли толком непроснувшегося юноши, «гость».

— В верхнем ящике стола… возьми. — Пробормотал хозяин спальни, осторожно перетекая в сидячее положение. Никаких одёргиваний не последовало, и юноша еле слышно выдохнул. Помимо прочего, присутствие странного гостя вызывало у него опас… хотя, отец всегда говорил, что врать себе — последнее дело, а потому, нужно честно признаться: Ярославу было страшно. Не до мокрых трусов, но… в общем, злить пришельца, ему совершенно не хотелось.

В этот момент, гость шевельнулся, выдвигая указанный ящик, и Ярослав, наконец, смог его узнать.

— Ерофей?!

— Не ори, не до… впрочем, ты, как раз, дома. Но всё равно, не ори. — Отреагировал тот, после чего довольно кивнул и, выложил наконец найденные писчие принадлежности на стол. В комнате неожиданно посветлело, и Ерофей тут же принялся что-то быстро писать на листе дорогой почтовой бумаги. Той самой бумаги, что Ярик использовал только для писем Ждане! Она ж по гривеннику за лист стоит!

— Да ладно, что тебе листика для одноклассника жалко, что ли? — Словно прочитав мысли хозяина спальни, фыркнул Хабаров.

— Ерофей, что ты здесь делаешь? — Избавившись от иррационального страха, наконец, выдавил из себя Ярослав.

— Письмо пишу. А что? — Словно само собой разумеющееся, выдал тот.

— Издеваешься? — Нахмурился его собеседник. Ерофей в ответ пожал плечами и вновь принялся строчить. Но едва Ярик решил вытряхнуть ответы из незваного гостя, как почувствовал, что его тело будто сдавил гигантский удав. Сжал так, что не шевельнуться… да он даже закричать не может!

— Не шебурши, одноклассник. — Бросил Хабаров, из голоса которого как-то вдруг исчезли последние намёки на эмоции. На Ярослава пахнуло холодком. — Сейчас допишу письмо, тогда и поговорим. Немного. Кстати, конверт у тебя найдётся? Только без отдушки, а то у меня даже от запаха этой бумаги уже глаза слезятся, если к нему ещё и пахучий конверт добавить…

— В том же ящике, у задней стенки. — Тихо проговорил Ярослав, поняв, что дёргаться бесполезно.

— Замечательно. — Ерофей поставил точку в своём письме, пробежал по нему взглядом и, довольно кивнув, нашарил в ящике конверт. — Чистенький, без ароматизации, то что надо.

Листок отправился внутрь, следом за ним скользнула пластинка карты памяти. Хабаров было коснулся пальцами защитной ленты на конверте, но чуть поразмыслив и бросив короткий взгляд в сторону Ярослава, не стал запечатывать письмо.

— На, прочти. — Ерофей протянул конверт внимательно следящему за его действиями юноше. — Потом заклеишь и передашь отцу. И советую ни взглядом, ни намёком не сообщать ему, что тебе известно содержание письма. Целее будешь.

Ярик покосился на протянутый ему конверт, как на ядовитую змею, но… всё же, любопытство пересилило, и юноша принялся читать. Впрочем, по мере чтения, любопытство лишь разгоралось, уж очень непонятным было послание Ерофея. Больше похоже на благодарственное письмо, чем на что-то опасное… или способное расстроить отца. Но прежде, чем Ярослав успел спросить об этом, заговорил Ерофей.

— Скажи, Ростопчины, действительно, ваши родственники? — Неожиданный вопрос…

— Были. Наша ветвь — младшая, прав на титул и имя не имеет, поэтому отец с матерью уехали в Область. Здесь на фамилии не смотрят, только на запись в реестре… срок. — Вздохнул на окончании фразы Ярослав.

— Ну да, ну да. Но отношения со старшими родственниками, при этом, продолжаете поддерживать. — Ухмыльнулся Хабаров. — И даже управляете отделением их предприятия в Ведерникове.

— Это заслуга отцова брата. Он, в отличие от главы фамилии, относится к нам без предубеждения. — Хмуро произнёс Ярик.

— Ясно-понятно. — Покивал Ерофей и неожиданно резко спросил, — интересно, зачем я мог понадобиться вашим старшим родственничкам?