Сказочка или Сказявские похождения Моти Быкова (СИ) - Котянова Наталия - Страница 22

Стопок тоже было две. Не дожидаясь Моти, женщина набулькала себе духмяной "слезы" до самых краёв, выдохнула в сторону и залпом выпила. Даже не поморщилась! Под уважительным взглядом Быкова с хрустом откусила от огурца и только тогда тяжело плюхнулась на единственную табуретку.

Матвей последовал её примеру, сцапал с подноса "бутерброд" с огурцом и снова устроился на кровати.

Помолчали.

- Ну что, не знаешь, с чего начать? Давай с главного, что ли. С какого перепугу к Кузьке это чмо лохматое является? Что он такого сделал, кому насолил? Ведь дитё ещё совсем, ума нет, ну, нахулиганил, так что, за это на него этакую пакость насылать надо? Тем более каждый месяц... Так ведь и чокнуться недолго!

- В этом ему повезло, - вздохнула Яга. - Нервенная система устойчивая. Как исчезнет Бабайка, Кузенька у меня быстро отрубается и наутро уже ничего не помнит. Зато я помню... Сама не знаю, как не поседела ещё, смотреть, как он убивается.

- Да с чего напасть-то такая?! Сглазил вас, что ли, кто?

Она горько улыбнулась и наконец подняла голову, оторвав взгляд от наполовину раскрошенной горбушки.

- В точку, Матвей. Сглазил.

- И кто этот будущий покойник?

Кузькина мать неожиданно расхохоталась.

- Спасибо, Матвеюшка! Да только ему все угрозы давно до одного места. Потому как он покойник и есть, своими же собственными стараниями. Злыдень Проклятович Гадин, известный в прошлом чёрный колдун. Ну и по совместительству мой муж.

Мотина челюсть немедленно понеслась в направлении стоявших рядом с кроватью ботинок. Такого признания он ну никак не ожидал. Точнее, теоретически понимал, что муж у Яги когда-то имелся, да и Кузька появился на свет явно не от сказявского духа, но... Но.

- Значит, сына у тебя зовут Кузьма Злыдневич Гадин?

- А вот и нет, - снова удивила она. - Кузьма Васильич Прекрасный!

- М-да...

- Это я после смерти евонного папаши расстаралась, - не без гордости пояснила женщина. - Козу за это отдать не пожалела, но родильную грамотку ему тишком переправили. Отчество батюшки моего покойного записали, хороший был человек, и фамилию мою девичью.

- Так ты тоже Прекрасная...

- Угу. Муженёк велел оставить, только свою добавил. Очень его прикалывало называть меня Прекрасная Гадина.

- Вот ведь мерзавец! - поморщился Быков

- Так и есть, Матвеюшка. Вон оно как бывает - один раз в жизни "свезёт", а до сих пор расхлёбываешь... - невесело усмехнулась Яга.

Махнула рукой, налила себе ещё стопку и снова одним махом опустошила её до дна.

- Я тогда совсем девкой была, глупой да бойкой, бабки говорили - языкастая больно, доведёт тебя когда-нибудь твой длинный язык до лиха... Так и случилось. Шла я как-то с дальнего колодца, гляжу - у околицы конь стоит, не нашенской породы, здоровущий такой, весь чёрный, злой - алым глазом косит, копытом землю роет, фырчит недовольно... Думаю - что за напасть, кого это к нам в деревню принесло? Коли конь такой злобный, каков же тогда его хозяин? Обошла я зверя, с опаской, а ну как лягнёт, и вот тут и хозяина его увидала. Да не одного, а с сестрой своей, Василисой.

Нас у батюшки трое девок было. Старшая Елена к тому времени замуж за богатого купца вышла и в город уехала, Василиса с Елисеем женихалась, он у нас на деревне первый парень был - и красивый, и работящий, и весёлый. А я младшая, только-только шестнадцать стукнуло, о женихах и вовсе думать не хотела. Озорная была, всё с ребятнёй бегала, по заборам лазала, из рогатки камушками да чертополохом пулялась...

И вот, вижу я мужика незнакомого, своему коню под стать - длинный, чёрный, взгляд недобрый... А он, мужик этот, между тем вокруг Васеньки крутится, руками вот так по воздуху чертит и бормочет что-то не по-нашему. Тут я и смекнула, что колдун это. И хочет сестру зачаровать, чтоб с ним уехала, причём добровольно, дабы в случае погони откреститься - не похищал, мол, девицу, сама себя предложила... Мне про колдунов ещё бабушка-покойница рассказывала, стращала, что люди это все как один гнилые, злопамятные, но до того умные, что даже другому человеку в голову могут влезть, а он и не заметит. Я тогда в прямом смысле её слова поняла, испугалась страшно... И вот, спустя столько лет сама и увидела, как то бывает. Как глаза у Васюши пустые становятся, словно бы стеклянные, как руки опадают безвольно... Сестра ведь у меня красавица писаная была, её так и прозвали - Василиса Прекрасная. Елисей говорил, поженимся, мол, родится девочка - на твою фамилию запишем. Мальчишки пусть Пупырышкины будут, тоже ничего себе фамилия, уважаемая, а дочку-красавицу пусть, как и тебя, Прекрасной величают. Она ведь точно в тебя уродится...

И вот вижу я, что ещё чуть-чуть - и ничего этого не сбудется, подчинит её проклятый колдун, заберёт у батюшки, увезёт к себе и что-нибудь страшное сотворит. Может, даже замуж не возьмёт, а так, походя, ославит да прогонит, бабушка говорила, любит их порода так забавляться. И, веришь, такое зло меня взяло, что и страх вдруг пропал. Не помня себя, подскочила я к колдуну, благо он спиной стоял, и окатила его водой с верху до низу. Он сам перепугался, вскрикнул и заклинание своё прервал. Обернулся - ух, и страшенный! А я в запале и второе ведро на него ухнула. Схватила коромысло, замахнулась, кричу "Беги, Вася, я его задержу!!" А у самой от его жутких глаз душа в пятки ушла... Он смотрел-смотрел на меня и вдруг как начал смеяться! Смех тоже неприятный, хриплый, чисто ворона каркает... Успокоился и говорит - "И как же зовут тебя, смелая воробушка?" А я отвечаю: "Как меня зовут, знают те, кто зовёт, а вам то без надобности. А вот как вас зовут, я точно знаю, Злыдень проклятущий!" Ну, он тогда ещё больше обрадовался, говорит "Не иначе, сама тьма мне с тобой встречу устроила. Давно ищу я по свету свою суженую, что с первого раза имя моё отгадает, да никто прежде не отгадывал. Стало быть, ты моя суженая и есть. И ничего, что простая, мелкая да непокорная, так даже интереснее. Приданого мне не надо, сам богат, разница в возрасте только дураков суеверных смущает, а что с норовом - погляди-ка на Бешеного! Ох, и горячая кровь, укрощать его было одно удовольствие! А с тобой ещё большее будет... Идём к твоему отцу".

Ну, я на всё это ему язык и показала, да и задала стрекача. Только ведь от колдуна не спрячешься - и часа не прошло, как явился. Да не один, а со старостой и венчальной грамоткой, куда осталось только имя моё вписать... Видать, к старосте он и в голову слазить успел, тот всё повторял без конца, что коли не отдадут молодцу девку, он нас всех из деревни выгонит, без вещей и припасов по миру пустит. Но батюшка мой был не робкого десятка, упёрся намертво - не получит пришлый моей дочери, и всё тут. Злыдень тогда рассердился и сглазил... нет, не его, отец ему не по зубам оказался, я это только потом поняла. Василису сглазил, да так, что она вмиг позеленела и жуткими бородавками покрылась. Верну, говорит, всё, как было, если я к грамоте пальчик свой приложу. Узнал уже, что я неграмотная. И как звать, тоже, сам написал, завитушками украсил, только оттиск и осталось оставить... Батюшка увидел Васю и за сердце схватился, а она... Как разглядела себя в зеркале, затряслась, завыла, да и обвинила во всём меня. Чуть не с кулаками накинулась, велит немедленно идти за колдуна замуж, жизнь ей не ломать, иначе она прямо у меня на глазах руки на себя наложит и потом будет мне каждую ночь в кошмарах являться... Словом, что было делать? Согласилась я. Приложила палец, батюшка не успел мне помешать.

А позже выяснилось, что сглаз чёрного колдуна обратной силы не имеет. Злыдень как-то проезжал снова через мою родную деревню, а потом со смехом рассказывал, что у Васи теперь новый жених, деревенский дурачок Иванушка. Больше никто на неё, жабу зелёную, не польстился, Елисей давно на другой женился, десятой дорогой её обходит. Хозяйство после батюшкиной смерти совсем в упадок пришло, а ведь мы небедно жили, всего было вдосталь... Вот такая, Мотенька, со мной романтическая история приключилась.