Синичка в небе (СИ) - Гейл Александра - Страница 8

— Я не подведу. Послушайте, я работаю на вас уже три года, и никто не жаловался. В этом году я получила диплом, могу претендовать на лучшую должность, нежели курьерская работа. Дайте мне шанс, — попросила, сжимая ладони на коленях.

Не обратив на слова никакого внимания, Гордеев подошел к окну, и я испытала острое чувство дежавю. Такие кадры можно увидеть в фильмах: мужчина, в костюме, на фоне мрачноватого утреннего городского пейзажа. Три ноты, по которым безошибочно узнается симфония успеха. Не думала, что такое зрелище можно увидеть и в жизни тоже. В смысле, я действительно мечтала оказаться в кабинете на последнем этаже, приблизиться к сильным мира сего, но не ожидала, что люди действительно думают, стоя у окна и глядя вниз, на человеческий поток, направление которого задают сами.

— Сейчас я озвучу вам условия, которые не могут быть оспорены. Вы либо соглашаетесь на них, либо выходите из кабинета и не возвращаетесь сюда снова,

— внезапно бросил он через плечо, не оборачиваясь. — Вам устанавливается испытательный срок длиной в один месяц. Его отработать придется в любом случае — уйти раньше вы не сможете, но будут и слезы, и попытки собрать свои вещи, даже крики на меня, если позволит воспитание. К своему неудовольствию, я проходил и это. Если по итогам этого времени вы меня не устроите — просто молча уйдете без вопросов. В противном случае, я заставлю вас пройти весь путь до звания хорошего личного ассистента. Шантажом, — усмехнулся и пояснил: — Ни в одно приличное место не устроитесь, если решите отсюда уйти, потратив мое время впустую. В утешение скажу две вещи: по итогам испытательного срока вас ждет хорошая зарплата и… я таких, как вы уже видел предостаточно. Вы не особенная, мое отношение к вам не особенное. Все эти горе-помощники допускали ошибки, приходили и уходили, ломались, кричали, рыдали, увольнялись. Пару раз я жалел о том, что не отсеял кандидатов еще на собеседовании, пару раз жалел, что не сумел вынудить работать на себя и дальше. Но, поверьте, ко всем я относился так же, как и к вам: у меня никогда не было времени щадить чьи-то чувства. Сразу предупреждаю, что буду безжалостен, но пока вы здесь, за той, — указал он в сторону приемную, — стенкой, у вас всегда есть шанс исправить свои ошибки. Исправили — молодец, а второго варианта в «ГорЭншуранс» быть не может.

Гордеев замолчал, и я поняла, что все это время таращилась ему в спину, затаив дыхание. Наслаждаться произведенным эффектом он, однако, не стал, и уже совершенно спокойно продолжил:

— Если испугались — уходите. Если нет — завтра жду вас с комплектом документов из отдела кадров.

— Я не испугалась, — выдала я уверенно.

Речь его была как пугающей, так и вдохновляющей, она меня буквально окрылила. Наверное, помимо желания выбраться из низов, к моему решению остаться добавилась острейшая необходимость быть нужной и важной — то, чего мне остро не хватало. Та самая девочка, наделенная не более чем весьма недурственным интеллектом, что раньше считалось чуть ли не зазорным, внезапно отрастила крылья и почувствовала себя почти счастливой.

Я не помню точно, приняла ли слова Гордеева за чистую монету, однако, положившись на поговорку о том, что не так страшен черт, как его малюют, отправилась в отдел кадров. Решающим фактором, конечно, выступала Лона и необходимость привязать ее к себе как можно прочнее. Но кроме того я испытывала чистый восторг от мысли поработать в поднебесной, почувствовать себя частью чего-то большого и мощного. Из низов курьерской службы это было невозможно. Я не стыдилась своей работы. Напротив, всегда с гордостью называла себя курьером «ГорЭншуранс», но порой чувствовала себя невидимкой. При существующей в этом подразделении текучке кадров, меня знало в лицо считанное число людей. Кроме Риты, Иришки и Егора, никто бы не заметил моего исчезновения. Я прибегала после учебы или, как правильно заметил Гордеев, вместо учебы, перехватывала в бухгалтерии чай с конфетой, забирала комплект документов и исчезала в метро. А дальше то в суд, то в банк, то в клиентские компании. Не жаловалась на работу, мне нравилось не сидеть на месте, быть полезной… Но этого было мало. К чему мне синица в руках, когда небо кишит величественными журавлями?

Знаете, чем отличается алчность от жадности? Жадный человек пытается удержать то, что имеет, а алчный — дотянуться до большего. Неумеренный в своих желаниях, раз за разом ты отодвигаешь свой предел, пока не понимаешь, что под угрозой что-то внутри тебя, что-то очень важное. Позволишь ли ты себе шагнуть за грань? Мой муж ответил на этот вопрос положительно, а я — нет, и в этом заключалась основная разница между нами. Это и разрушило наш брак. Хотя когда-то я восхищалась этим качеством Сергея, надеялась однажды стать такой же

— целеустремленной, несгибаемой, независимой. Это позволило бы выбраться из топи, в которую забросила меня злодейка судьба.

Секретарем Гордеева работала девица по имени Катерина. И я не случайно назвала ее именно так. Она на самом деле была не Катя, не Екатерина, а именно Катерина. Есть такая категория людей, которые слишком самобытны, чтобы откликаться на общепринятые версии имен. Полноватая, с шоколадными волосами и множеством браслетов на руке, она обладала весьма полезным для женщины качеством: неопределенным возрастом. Ей с равным успехом можно было дать как двадцать пять, так и тридцать пять. Истина же, как обычно, находилась посередине. К моему появлению она отнеслась с равнодушием человека, который уверен, что надолго ты не задержишься, рассказала о себе коротко и заученно — лишь самое необходимое — и сообщила, что мне следует сразу пройти в кабинет Гордеева. Тот меня ждал с самого утра.

Если коротко, то мой первый рабочий день в качестве помощника Николая Давыдовича можно было сравнить с высадкой на новую планету. Я не знала ни правил, ни языка, ни схем общения, ни способов наверстать упущенное. Несмотря на это, Гордеев потратил свое утро, чтобы ввести меня в курс дела. Его слова не были пустой болтовней, но перечнем обязанностей с названиями компаний, адресами, именами и должностями. Мне было велено выучить все наизусть и ни в коем случае не путать. Список дел и встреч для Николая Давыдовича составляла верная Катерина, а потому ее надлежало слушаться, отношения не портить (очевидно, прецеденты бывали, во что я легко поверила уже после пятиминутного знакомства с соседкой по приемной). Особняком, что лишь подчеркивало значимость, стоял поиск и проверка материалов для слушаний по делам, которые брал на себя Гордеев. В эпоху правления Youtube это не составляло труда, лишь отнимало много времени. Теперь уже — моего. Гордеев полагал, что в качестве прецедента идет каждое необдуманно брошенное слово, оставалось его найти. В этом месте я немного насторожилась, так как не имела юридического образования и не знала, что является важным для суда. Немного успокаивал факт, что большей частью эта работа была связана именно с поиском, а не обработкой материалов, а также то, что в настоящий момент не велось ни одного громкого процесса, и, ради примера, начальник велел забрать комплект по одному из дел у юристов, таким образом дав возможность поучиться.

Когда меня выпустили из кабинета начальника, Катерина завязывала яркий платок на ручку сумки и, без труда определив, насколько я дезориентирована, выразила сочувствие так, как умела:

— Пойдем-ка на обед.

Внизу многоэтажного здания «ГорЭншуранс» имелся буфет, рассчитанный на тугие кошельки не обитателей здания, но клиентов. Это было весьма аскетичное заведение с единственным изыском: в виде цен. Объяснялось легко: первый и подвальный этажи компании были оборудованы для проведения конференций и симпозиумов: причем пользовались популярностью. А как известно, участники данных встреч чаще задумывались о новых контактах, нежели о стоимости блюд. Я же, обладая иными приоритетами, полагала, что если подкрепиться вместо парочки бутербродов из буфета их денежным эквивалентом в виде непосредственно пачки купюр, то останешься куда более сытым. Гордеев это понимал не хуже и, оставив арендаторам выбор в виде «раскошеливайся или голодай», для сотрудников организовал купонные системы в нескольких близлежащих кафе, где, благодаря этому, можно было поесть по сходной цене, чем мы с удовольствием пользовались.