Организация желаемого будущего (СИ) - Шабалдин Константин - Страница 4

***

Когда уже улеглись и Толик всё никак не мог заснуть, ворочался да на звёзды смотрел, Николаич спросил:

- Окунев, ты помнишь, мы в магазин по дороге зашли?

- Когда ты котелок купил? Помню.

- Так вот там продавец был - волшебник.

Окунь повернулся, пытаясь в свете затухающего костра разглядеть лицо Николаича.

- Да как ты узнал-то?

- А я их чую, - засмеялся невесело Николаич. - Когда после ранения в госпитале лежал, там их много было, я понял, что могу их от обычных людей отличать.

- Это потому, что у тебя в голову ранение было, - влез в разговор Бобров. - Я читал, так бывает - если мозг у человека задет, он или дураком станет, или новые способности в себе открывает. Языки иностранные выучивает легко или там погоду предсказывает. Если не помрёт, конечно...

- У кого-то здесь мозг точно задет, - негромко сказал Толик. - Николаич, а ты почему сам в волшебники не пошёл? Мне отец говорил, что после армии легко к ним устроиться.

Николаич помолчал. Он вспомнил, как в конце войны, когда магия уже понемногу действовала, волшебники заклинаниями бесстрашия и героизма гнали в бой его батальон. Хорошая получилась атака, вот правда на противника заклинания тоже подействовали.

- Как тебе сказать... вот, что, по-твоему, общего, между колдунами и волшебниками?

- Ничего общего, - опять подал голос Костик. - Волшебники среди людей трутся, вынюхивают, кто чем дышит, себя не выдают поначалу, а потом - опаньки! Вот печать - пройдёмте с нами. А колдунов никто никогда не видел. Известно только, что если кто против них пойдёт - всё, капец ему...

- Я знаю, - перебил Окунь Боброва. - И тех и других все одинаково боятся.

- Точно! - воскликнул Николаич. - А я не люблю, когда меня боятся.

- Почему? - изумлённо спросил Костян.

- Не знаю. Наверное, потому, что в голову раненый.

***

Лизе было очень страшно. Сначала она надерзила взрослым, когда рассказывала про побег Толика, а теперь её поймали на очень серьёзном нарушении. После таких нарушений, дети, бывало, навсегда пропадали из интерната и больше про них никто не слышал.

- Скажи правду, - настаивал директор. - Зачем ты котёнка подобрала?

- Не знаю... я не знаю. Я, правда, не знаю! - Лиза удивлённо смотрела на успевшего обсохнуть котёнка, который тёрся об её ноги. Она попалась им в коридоре, когда несла его спрятать в подвале. Там бы он жил, а она приносила бы ему покушать и гладила по шёрстке. Такой вот был план. А теперь её застукали, хоть и не на месте преступления, но зато с уликами от которых не отвертишься. «Улики» жалобно пищали, просились на руки.

Инспектор спросил:

- А ты его покормила?

- Да, - кивнула Лиза. - Я в столовой молоко взяла, напоила его из блюдечка и полотенцем шёрстку ему высушила. А потом он вылизывался долго.

- Ты же знаешь, что это нельзя, - укоризненно сказал директор.

- Знаю, - Лиза вздохнула и решительно заявила: - Раз нельзя, я его завтра утром в приёмный пункт сдам!

Директор с инспектором переглянулись.

- Вот и молодец. Хорошая девочка.

И директор погладил Лизу по мокрым волосам.

- А пока можно, я с ним поиграю? - Лиза жалобно посмотрела на директора.

- Ну, что с ними делать? - добродушно засмеялся директор. - До завтра поиграй, но другим детям не говори, что это я тебе позволил. А потом мне расскажешь, кто его у тебя видел. Поняла?

Лиза кивнула.

- Ну, беги.

Лиза подхватила котёнка и вприпрыжку поскакала по коридору.

- Завтра у неё такой эмоциональный всплеск будет, что любо-дорого, - директор довольно прищурился и едва слышно заурчал. - Сам её на приёмный пункт провожу.

- И не забудьте меня уведомить. По долгу службы, сами понимаете, - инспектор облизнул пот с верхней губы.

- Непременно, непременно, - прошелестел директор. Инспектор начинал ему нравиться. Не сразу, но налаживался контакт.

***

Снилось Толику, как новый директор швыряет в него мобильные телефоны из окна николаичевой квартиры, а Лиза стоит рядом и говорит: «Не бойся, он ни за что в тебя не попадёт. Он же косой! Но ты должен как можно скорее вернуться!». И говорила она почему-то маминым голосом.

А когда они проснулись, у потухшего костра сидел волшебник. Был он весь какой-то закутанный - в плаще, в сапогах, шарф на шее, перчатки на руках - а ведь светило солнце, тепло было. И кашлял. Окунь сразу почувствовал, что это волшебник, и понял, как у Николаича получалось их различать среди обычных людей. Он ещё подумал, что может эта способность заразная и он теперь тоже на голову больной...

- Просыпаемся, просыпаемся!! - прогундел волшебник и высморкался. - Просыпаемся и ко мне подходим.

- По одному с поднятыми руками? - весело спросил Николаич.

- Всё шутим, - грустно сказал волшебник. - Уже до болота дошли, а всё шутим, всё дурачками прикидываемся. Всё непонятно нам, куда взрослые подевались, которые детей отводили...

- Николаич, он подслушивал! - закричал Толик, вскочил, метнулся к кустам спрятаться, убежать от очень  мирно выглядевшего и от этого ещё более страшного человека, но волшебник дёрнул плечом, ноги у Окуня сами собой запутались в траве, он упал и больно стукнулся грудью.

- Вы бы с детьми поаккуратнее, дети не кегли, - тихо сказал Николаич, шагнув к волшебнику. - Ты кто такой, вообще, здесь распоряжаешься? Я ведь тоже могу кое-кого сейчас опрокинуть!

- Не надо притворяться, не надо усугублять, вы все отлично поняли, кто я - вблизи болота уже магическая зона действует. Впрочем, могу и официально, - он поднял вверх руку, раскрыл ладонь - там светилась печать Министерства счастья.

- Я такую уже видел, - прошептал Толик, - когда папу забирали.

- Так я же тебе от папы привет передать пришёл, а ты бегаешь. От мамы привет-то уже получил, на мобильный?

Волшебник старался говорить ласково, но простуженным голосом получалось это у него плохо. Он и сам это, видимо, понял и перешёл опять на приказной тон.

- Значит, последний раз говорю - возле меня собрались!

- А то - что будет? - Николаич говорил очень спокойно, но Толик видел, что кулаки у него сжаты и весь он напряжен.

Волшебник помолчал, а потом тоже спокойно спросил:

- А хочешь - скажу, где взрослые, которые детей к колдунам отводили?

- Где?

- А в болоте.

Пока волшебник отвлёкся на физрука, Толик на четвереньках добрался-таки до кустов, залёг там, растерянно озираясь. Если проползти тихонько, не высовываясь, прямо по болотной грязюке, то, может, и не заметят. Но волшебник сразу нашёл его взглядом и поманил пальцем, а Николаич сделал движение встать между ними.

И тут Костик Бобров, про которого все забыли, сказал:

- А давайте костёр запалим и чаю попьём. А то жрать хочется катастрофически.

***

Над окошком, пробитом в глухой бетонной стене, коряво было намалёвано: «Пункт приёма домашних животных». Из окошка рыхлая тётка, подперев подбородки кулаком, уныло смотрела на двух солидных господ и девочку с котёнком на руках. Котёнок, единственный, подавал признаки жизни. Он, цепляясь коготками за кофточку, тянулся к лицу девочки, пытаясь лизнуть её в щёку. Девочка, замерев и, кажется, даже не дыша, легонько покачивалась из стороны в сторону с закрытыми глазами. Она наверное бы упала, если бы её не придерживал за плечи один из мужчин. Другой положил ей руку на голову. Глаза у мужчин тоже были закрыты, а на губах блуждали улыбки. Тётке было скучно, она здесь и не такое видела.

***

Идти по болоту было очень трудно. Впереди шёл Николаич. Он прощупывал болотную жижу перед собой длинной жердью и лишь потом делал шаг. За ним карабкался Окунь, которому вода доходила почти до пояса, а за ним плёлся Бобров. Костик, хоть был выше и крепче, выдохся первым. Он всё время канючил, что устал и хочет есть и вообще идти никуда не собирался, даже деньги предлагал «этому гаду Окуню» и когда уже кончится это вонючее болото. И что очень жарко. И ещё он постоянно сбивался с тропы и проваливался, и Николаичу приходилось вытаскивать его.