Организация желаемого будущего (СИ) - Шабалдин Константин - Страница 11

- Ха! Так он и папашу своего тоже ведь прихватить не догадался.

- Правильно. Родителей он оставил, а чужих людей - взял. Потому что интуитивно, видимо, догадался - тебе опасность не угрожает. Он же видел, что ты со мной добровольно пришла. Точнее прилетела, - улыбнулся Максим. - И отцу, он понял, хуже уже не будет. Эти дураки его бы ещё в наручники заковали, для большей наглядности.

Максим вздохнул и долил себе чаю. Ольга подала ему бутерброд с вареньем, и он продолжил:

- А чужих людей ему пришлось выручать. А мест в вертолёте ограничено. Так что он поступил вполне как разумный взрослый человек.

- Вот почему ты всегда за него заступаешься?

- А он мне нравится, - просто ответил Максим, помешивая чай в чашке. - Замечательный пацан. И как он догадался, что вертолёт потребовать можно и никто его останавливать не будет? У нас такой потом переполох был с этим вертолётом, - Максим довольно засмеялся.

- Так этого я и не понимаю - почему вы его остановить не могли?

Максим жевал бутерброд и оценивающе разглядывал Ольгу - говорить, не говорить... Решил сказать.

- Его нельзя было провоцировать. Стрессовая ситуация активизировала бы его скрытые до поры возможности. А возможности у него - огого! - и, опережая вопрос Ольги, добавил: - У тебя очень талантливый сын. Такой талантливый, что весь наш мирочек, только-только после войны устаканившийся, может взбаламутить. А этого никто не хочет. Почти никто.

- Тоже мне мессия сопливый! - засмеялась Ольга.

- Не говори так, - строго сказал Максим.

Ольга встала, обошла стол и села к Максиму на колени.

- Да, ладно, не буду, - прошептала она, обнимая его за плечи. - Просто смешно - ты же сам в Министерстве работаешь, тебя все бояться должны, а ты сам как будто мальчишку этого боишься.

- А я не люблю, когда меня боятся, - сказал Максим и положил руку Ольге на грудь. - А вот его, и правда, побаиваюсь.

***

Колдун умирал. Он лежал на поляне перед руинами школы, и поляна вся была завалена обломками крыши, и даже целую парту вынесло сюда взрывом. Тело парня было измочалено как будто лопастями вертолёта, который догорал неподалёку. Марина, стоя на коленях, пыталась платочком зажать рану на темени колдуна, сочащуюся кровью. Борода у него тоже слиплась от крови, вытекавшей из разбитого рта. А рядом лежала Соня. На ней не было видно никаких повреждений, но сразу понятно стало, что она уже не живая.

Толик с Костяном подбежали.

- А Николаич? - спросил Толик.

- Когда вертолёт налетел, колдун ему приказал девочек в лес уводить. Мы с Соней остались, помочь хотели, а получилось - помешали: ему пришлось силу тратить, чтобы и нас защитным полем закрывать. От магического удара прикрыл и вертолёт сбил, но те успели ракетами шарахнуть.

Колдун открыл глаза и прохрипел:

- У меня в комнате в сейфе синий кристалл... Быстро, - и глазами показал куда-то вниз.

Толик понял - на шее у колдуна на цепочке висел ключ от сейфа. Но даже мысль притронуться к окровавленной одежде и стягивать цепочку с шеи, наверняка тоже переломанной, казалась ужасной. А Марина спокойно распахнула ворот джинсовой рубахи и дёрнула ключ, разрывая цепочку. Протянула ключ Окуню. Ребята бросились к развалинам школы.

- Брось ведро, - сказал Окунь, обгоняя Боброва, и Костян только сейчас заметил, что всё это время он так и бегал с ведром, в котором плескалась рыба. Он осторожно поставил ведро и кинулся следом.

Внутри не осталось ни одной целой перегородки, лишь завалы брёвен и досок громоздились между уцелевшими внешними стенами. Сам сейф был привален массивной дверью, сорванной с петель. Бобров ухватился за край и потянул на себя, опрокидывая, и его бы самого придавило, но Толик успел подставить плечо, и дверь рухнула в сторону, обдав их облаком трухи и пыли. Замочная скважина тоже была забита пылью, грязью, и Толик дунул в неё, очищая отверстие для ключа. Пыль полетела в глаза, и он отпрянул. Бобров забрал у него ключ, с усилием вставил, провернул с хрустом, и дверь сейфа легко открылась.

Там находился единственный предмет - сияющий, переливающийся многогранный ярко-голубой кристалл, размером с кулак взрослого человека.

- Ну ни фэ! - прошептал Окунь.

- Аккумулятор, - сказал Бобров.

Когда колдуну вложили в безвольную руку артефакт, он глубоко вздохнул и открыл глаза. Бледное до синевы лицо порозовело.

- Возьмёшь силу камня, - сказал он Окуню, пузыря кровью на губах.

- Как? - растерялся тот.

- Я помогу.

- Почему я?

- Только ты со своим Умением сможешь помешать волшебникам.

- Зачем?

Колдун через силу улыбнулся. Он прошептал заклинание, и кристалл в его руке начал испаряться, заполняя всё вокруг нестерпимым сиянием. Марина зажмурилась, а Бобров отскочил в сторону. Колдун сделал рукой рубящий жест в направлении Толика. Сияние тотчас исчезло, как и кристалл, зажатый до этого в руке колдуна. Толик схватился рукой за грудь, потом за голову и упал на колени. Зажмурился, застонал. Потом с усилием открыл глаза и взглянул на колдуна. Колдун был мёртв. И всё же Окунь чётко услышал его голос:

- Желать за других, не себе - ты поймёшь, это не сложно. Это твоё Умение.

***

Жрец смотрел из окна своего кабинета на вечернюю Столицу и прихлёбывал кофе из маленькой чашечки. Он предпочитал чай, но заняв свой пост, стал просить секретаршу подавать ему кофе. С лимоном. Столицу Жрец разглядывал без особого интереса, ему было хорошо известно всё, что происходит там, внизу, за окнами учреждения, которое он возглавлял. Уже несколько лет жизнь сначала мегаполиса, а после и всей небольшой страны подчинялась жёсткому распорядку, регламентированному специальными постановлениями правительства. Сейчас было время просмотра вечернего сериала. Убогого фильма со строго лимитированными эмоциональными сценами. За производство сериалов отвечали носители умения Продюсер, и они чутко пресекали попытки Режиссёров выйти за рамки  эмоциональных границ. Те, кто умудрялся за эти рамки всё же выскочить, снимали кино в Санаториях. И хорошо снимали и там же находили зрителя.

Жрец как будто видел сотни тысяч семей у телеэкранов. Женщины, мужчины, дети и старики. Они вырабатывали рассчитанное Вычислителями количество эманаций, которые улавливали курсирующие по улицам патрули волшебников. Собранную по крупицам энергию патрули транслировали в СберМагБанк и ЦентрМагБанк. Если патрули выявляли эманации слишком высокого уровня, вызывали оперативников. Те уже разбирались на месте в причине бесконтрольного выброса эмоций. Чаще причиной оказывалось детское поведение - слёзы или смех ребёнка. К этому относились снисходительно, ограничивались внушением перепуганным родителям. Но, если вызовы по этому адресу повторялись, в семью приходили работники социальной службы и забирали ребёнка в интернат. А что делать, если родители не справляются с воспитанием?

Жрец был доволен работой системы, которую он сам и придумал и воплотил в жизнь. Вспоминать, чего это ему стоило, было неприятно. У него совсем не осталось друзей, а люди из правительства, которых он презирал в глубине души и в прошлой жизни, пожалуй, не подал бы им руки при встрече, считались его добрыми приятелями. Но во имя поставленной цели он был готов и на большие жертвы. Цель была великой в его представлении, и пока, не без проблем, разумеется, он уверенно шёл к её достижению. Сначала на территории своего маленького государства, а после и на прилегающих территориях.

Жрец отпил кофе, поморщился и значительно произнёс:

- Ничего. Главное - Организация. А с Организацией пока всё в порядке.

Последнее время он часто разговаривал сам с собой.

***

Они снова шли через болото, и снова Николаич находил тропу между поросших осклизлой травой кочек. Вот только теперь Костик не канючил, а тащил за спиной самую маленькую из девочек, Наташу. Она сразу простудилась, и теперь у неё был жар. Остальные пока держались, не жаловались, но всем было трудно, и все были голодны. Марина девочек старалась подбадривать, хотя после того как во дворе школы в одной могиле похоронили Соню и колдуна, она, казалось, повзрослела на несколько лет.