Город ведьмы (СИ) - Азимова Анна - Страница 26

«Ты должен спасти ее», — произнес голос в его голове. Он звучал настолько ясно и отчетливо, что Клод едва не подпрыгнул, испуганно озираясь по сторонам. Но вокруг не было ни души.

«Мы уже виделись с тобой вчера. Ты сделал все правильно».

— Кто ты? — спросил Клод у воздуха.

«Они зовут меня Лис. Но я не тот, кого им нужно бояться».

— А кого надо бояться? Что тебе нужно?

«Чтобы ты спас невинную душу. Сейчас она в твоей власти: только ты решаешь, жить ей или нет. И от твоего решения будет зависеть судьба всего города».

— Но что я могу? Что я должен делать?

«Я смогу задержать ее, но лишь на время. Спаси маленькую Мари, Клод. Помоги мне», — голос становился все слабее, пока не исчез совсем. Клод еще долго оглядывался, пока не удостоверился, что стоит рядом с землянкой совершенно один.

— И что это было? — тихонько спросил он у самого себя, и, не дождавшись ответа, пошел домой.

Неделю спустя Мари заметно окрепла и даже немного порозовела. Теперь она без проблем могла приподниматься на своей постели, давать себя осмотреть Клоду или доктору Мернье, которого все же удалось найти и привести на окраину города. Доктор полностью согласился с мнением Клода и принес пилюли из смеси кардамона, морского лука и аммониака, что значительно улучшило состояние девушки.

Все это время Клод проводил в доме девочек, возвращаясь в поместье только переночевать. Часы, проведенные не в заботах о здоровье Мари или о воспитании Люси, он проводил за работой, хотя сам считал это отдыхом. Десятки рисунков теперь украшали стены ее комнаты: Клод рисовал девочек почти каждый день, а Люси потом развешивала рисунки.

Еще через день Мари даже смогла поздороваться с Клодом, не задохнувшись от кашля. Люси была на седьмом небе от счастья и теперь постоянно донимала Клода вопросами, когда же он начнет рисовать сестру. Но тот ничего не отвечал ей, потому что сам готовился к серьезному разговору: ему предстояло поговорить с Марком о переезде девочек в старое поместье де Монтрев.

Дом смотрел на подъездную дорожку пустыми окнами и казался Клоду едва ли более подходящим местом для выздоровления, чем землянка сестер. Со времени приезда нового гостя поместье будто начало ветшать на глазах: крыша просела еще больше, обнажив остов западного крыла, стекла в дальних окнах галерей вылетали от сильного ветра, а двери скрипели еще пронзительнее, чем прежде. В нерешительности Клод медлил на крыльце: стоит ли вообще заводить разговор с Марком? Но вот петли жалобно скрипнули, и перед соседом появился сам Марк.

Выглядел он подавленным и крайне неопрятным: рубашка была надета навыпуск и пестрила какими-то странными разводами, волосы были растрепаны и торчали в разные стороны, лицо выглядело опухшим и заспанным. В руке он держал подсвечник с оплывшим огарком, хотя был уже полдень и солнце било прямо в окна его комнаты на втором этаже.

— Чего тебе? — пробубнил он, наткнувшись на Клода.

— Я… — Клод все еще не чувствовал в себе достаточной смелости, и решил просто сказать, как есть, а потом уже решать, что будет. — Хотел поговорить с тобой. Есть одна девушка…

— О, девушка, — Марк прикрыл рукой зевок, но заметно оживился. — Какова она из себя?

— Она тяжело больна, — сухо ответил Клод. — Ей нужен уход и сухая комната без сквозняков.

— И ты решил ее притащить в наш дом, — на словах о болезни Марк заметно сник, а теперь и вовсе выглядел безучастным. — Сомневаюсь, что он подходит для таких целей. Все-таки не больница…

— Но им некуда больше идти!

— Я все понимаю, дружище, — Марк мягко положил руку на плечо друга. — Но посмотри на это с другой стороны: нам тоже некуда идти. А ты из-за забот об этой девице забросил работу и днями напролет торчишь в той землянке…

— Откуда ты знаешь? — опешил Клод.

— Клаудия говорила, что ты давно не приносил выручки, — Марк пожал плечами и убрал руку с Клода, взъерошив ею волосы. — Да и Абрам волновался, знаешь ли.

— Нет, откуда ты знаешь про землянку? Сколько ты вообще знаешь? — в Клоде просыпались все те вопросы, которые он столько раз хотел задать Марку, но не находил удобного случая. Они поднимались в нем один за одним, тесня друг друга, готовые прорваться в любой момент.

Марк молчал и старался смотреть в сторону, будто не находил ответа или вовсе не хотел отвечать, чего еще с ним ни разу не случалось. Бусинка где-то позади нетерпеливо заржала, поднимая копытом пыль. Клод испытующе смотрел на своего соседа, предвкушая, что близок к одной из разгадок.

— Хорошо, — сказал, наконец, Марк, — можешь привозить свою девчонку. Но я не стану тебе помогать.

— Я и не просил, — Клод ожидал такую реакцию, но все равно оказался к ней не готов — сердце пронзила обида. — Убери хотя бы мои вещи из спальни на первом этаже. С этим ты можешь мне помочь?

— С этим могу, — кивнул Марк. — А теперь мне пора, извини.

Он мгновенно скрылся за дверью. Клод ощущал острое желание броситься следом, расспросить хорошенько обо всех его делах, но в глубине души понимал, что Марк снова сумеет уйти от ответа, а помочь Мари сейчас гораздо важнее. Он оседлал Бусинку и поехал обратно в город, чувствуя досаду, хотя он все-таки получил желаемое.

Люси ждала его у входа в дом. Рядом с ней на небольшом крылечке едва ли можно было издалека рассмотреть узелок с пожитками, который она собрала для переезда. Клод спешился, подошел ближе и недоуменно воззрился на него.

— Это что, все вещи Мари?

Люси кивнула.

— Это все наши вещи.

Клод ощутил, как в горле застрял ком. Он был практически уверен, что в узелке те самые старые тряпки, которыми была укрыта Мари в их первую встречу. Наконец, из дома вышла сама девушка. Ростом она оказалась на голову ниже Клода. Она все еще была худа и бледна из-за долго пребывания в доме, но глаза ее утратили лихорадочный блеск, а на щеках можно было уловить легкий румянец. На ней все еще было то самое старое потрепанное платье, и Клод подумал, что, скорее всего, оно у нее одно.

— Готовы ехать? — весело спросил он девочек, стараясь никоим образом не показывать жалости — это бы их страшно обидело.

Сестры кивнули, и они втроем разместились на Бусинке. Ехать обратно было не сложнее, чем сюда одному — худенькие девчушки вместе со своими пожитками едва ли по весу и размерам могли сильно перегрузить лошадь, которая легко и быстро везла их к поместью. Едва они переехали через мост, как Люси пораженно ахнула, а Мари всхлипнула.

— Это все… пепел? — едва слышно спросила она.

Клод кивнул, вспоминая свои эмоции, когда сам впервые это увидел.

— Я слышала о том пожаре, — продолжила девушка. — Но не знала, что это все настолько… ужасно.

Остаток дороги они ехали в полном молчании. Только увидев поместье, девочки восторженно ахнули и едва ли не тут же попытались спрыгнуть с лошади. Как только Бусинка остановилась, Люси спрыгнула и в восхищении побежала осматривать кипарисы подъездной аллеи, дверной молоток и старинные двери, высокие окна, в которых не хватало стекол, давно пожухлые клумбы. Мари спешилась с помощью Клода и терпеливо улыбалась, ожидая, пока сестра удовлетворит свое любопытство.

— Теперь это ваш дом, — сказал ей Клод, слегка поклонившись.

— Я не знаю… — сказала Мари, слегка запинаясь. — Это такая честь для нас. Мы ничем не сможем Вам отплатить, господин…

— Пожалуйста, — прервал ее он, чувствуя легкое раздражение. Действительно, ну какой из него господин? — Зовите меня Клод.

— Дяденька Клод! Дяденька Клод! — завопила Люси, оббегая вокруг кипарисов. — Этот дом такой огромный! А сколько тут выходов? А тут есть привидения? А мы честно-честно будем тут жить?

— Честно-честно, — улыбнулся ей Клод.

— Спасибо, дяденька Клод! — и она умчалась исследовать сад.

— Идем, — протянул он руку Мари. — Я покажу тебе вашу комнату.

Всю дорогу Клода мучила мысль, что в поместье не так уж и много относительно жилых комнат: кое-где прогнил пол, на верхних этажах почти везде обвалилась крыша, а внизу постоянно гулял сквозняк из-за разбитых окон. Восточное крыло и вовсе было изъедено пожаром. Не оставалось ничего другого, как поселить девочек в собственной комнате, а самому перебраться наверх, в одну из спален, которую ему показывал Марк в первый день.