Оторва: Страсть без запретов - Снежин Эдуард - Страница 19

— Спасибо, Людочка! — пропела моя невеста. — И так понятно, что мы с Вадиком пара!

Дома я улучил момент, когда Лариса отсутствовала, и сразу позвонил аналитику наших душ:

— Что тебя встревожило?

— На снимке неясно просматривается круговое завихрение из кокона ауры наружу.

— Наверно, остаточный след пути, по которому вылетел суккуб?

— Черт его знает!

— Черт-то знает, а ты?

— Если бы след остался запечатанным оболочкой, то нормально. Но это же дыра, по которой чудище может влететь обратно!

— Он что, специально сохранил путь к возвращению?

— Ой, лучше не думай об этом! Я переговорю с Герой, может быть, удастся заклеить оболочку направленным излучением.

— Вот бы! Как скоро?

— Я еще должна подумать, как это все преподнести Гере. Таинства ауры — больший интим, чем половые отношения.

— Да уж. Ну, ты придумаешь, я не сомневаюсь.

Есть проверенное мнение, что виртуальные твари не распознают, к счастью, человеческих мыслей. Но не следует говорить о своих намерениях вслух. Твари тут же, услышав их, постараются помешать исполнению ваших желаний. Поэтому, если хотите обменяться заветными мыслями с партнером, лучше напишите их на бумаге.

Твари слышат, но безграмотны.

Мы с Людмилой совершили страшную ошибку.

Суккуб, услышав, что из ауры пленницы собираются вычистить все его следы, ворвался снова в ее тело бешеным вихрем. Не надо было никакого кирлиана, чтобы понять это.

— Как давно не устраивали мы вечеринку! — вздохнула Лариса.

— И правда, — согласился я. — А у меня 2 ноября день рождения.

— Что молчал? Вот погудим!

— Погудим!

Мы закупили всякой снеди и напитков. Когда вся толпа в прежнем составе, как на дне рождения Ларисы, расселась за столом, расширенным по такому случаю раскрытием двух половинок, милая хозяйка под торжественные звуки «Европы» вынесла и поставила на стол жареного поросенка.

Гости сначала ахнули от восторга, а потом раздался сотрясающий стены хохот. На верхней корочке поросенка Лариса вывела зелеными яблоками надпись: «Вадик 42».

Больше всех резвился Фаукат:

— Вадик! Ты уже сорок два года как поросенок!

Меня чуть покоробил неожиданный сюрприз, но ничего не оставалось, как смеяться вместе со всеми.

— Какой изящный юмор у вашей да-а-а-мы, — пропела Марина.

А «дама» от высокой оценки ее кулинарно-творческих способностей улыбалась на вершине блаженства.

Под первый тост за меня любимого компания без слов умяла поросенка.

Мне надарили множество разных подарков. В числе прочего — костяной рог для вина с чеканной серебряной окантовкой и цепочкой.

Массивный рог вмещал пол-литра.

Конечно, обновила его Лариса, а не именинник.

Она с жадным удовольствием поглотила из полного сосуда больше половины аштарака и, наверно, выпила бы все, не возьми я его у нее из рук.

В дверь позвонили. Я пошел открывать. Нежданные гости. На пороге с бутылками коньяка и шампанского стояли Олег и Владимир, господа офицеры из местного гарнизона.

Это были дружки того хромого капитана, который совратил мою жену. После моего похода к нему они нанесли визит мне и просили не разглашать перед правоорганами подробности события.

Я обещал, но что толку — Татьяна уже уехала навсегда. Но хоть и выпил я с ними, но в гости больше не ожидал. Однако не гнать же.

Разлили шампанское.

Олег — старший лейтенант, гренадер с усиками, быстро завладел вниманием общества и в первую очередь дам.

Он произнес в мой адрес витиеватый тост:

— Мы познакомились с Вадимом при сложных обстоятельствах нашей противоречивой жизни. Но что есть жизнь? Жизнь есть игра! И все меня поддержат: Вадим — один из блистательных артистов на сцене жизни! Такое общество золотой молодежи и прекрасных дам может собраться только вокруг незаурядного человека. Вадим, я пью за твой талант истинного ценителя жизни!

Все дружно выпили, и пошла обычная вакханалия пьяного веселья.

Дам у нас благодаря приходу господ офицеров сразу стал недобор, и, когда начались танцы, они переходили из рук в руки, к их шумливой радости.

Олег танцевал с Ларисой, что-то шептал ей, но та отрицательно качала головой.

Мне стало ясно, чем вызван визит велеречивого лейтенанта и его спутника, войскового фельдшера. До офицерского притона дошел слух о роскошных акселератках в моем окружении, и в первую очередь о неотразимой Ларисе.

Пресыщенные искатели сексуальных приключений искали новый контингент.

Похоже, гренадер втюрился в Ларису сразу, впрочем, как и все мужчины, но я понимал, что в данном случае так просто все не обойдется.

Так и вышло.

Они вдвоем незаметно исчезли из комнаты.

Но это засек Фаукат:

— Посмотри, чем занимается твоя подруга в туалете! — сообщил мне друг.

Дверь в туалетную комнату была не закрыта. Лариса, ввиду сильного опьянения, даже не задвинула штырек, а блистательному ловеласу к наглости было не привыкать.

Он не просто целовал девушку, а, облапив обольстительную задницу под приспущенными трусами, нагло залез ей в потайное место указательным пальцем. Рефлексивно затрепетали чувственные ягодицы.

Я отшвырнул воздыхателя за шкирку в коридор, в котором через момент развернулся махач.

Больше всех махался Фаукат. Менты вообще ненавидят военных, особенно когда они нахальней их.

Федя в конце концов оседлал лейтенанта на полу в узком коридоре и методично долбил его морду кулаком.

Фельдшер-капитана надежно удерживали Сашка с Игорем, а Женька стал могучей преградой между воинами.

Воспользовавшись суматохой, оторва выскочила из квартиры и убежала.

— Так, все! — сказал я себе на следующее утро. — Хватит с меня.

Три дня Лариса не подавала голоса.

А я находился все это время в состоянии полумертвой прострации, как, вероятно, чувствует себя человек в последние дни жизни. Не хотелось ни есть, ни пить. На работе на обращения ко мне отвечал односложно, без всяких эмоций. И выходить из депрессии совсем не хотелось.

Седьмого ноября, вечером, сосед Женька все-таки заманил меня к себе. Перед этим звонила Лариса, но я послал ее к черту.

У Женьки, кроме Ольги, сидела Елена, та самая, выдающийся акт с которой довелось наблюдать мне, когда я зашел к Виктору за «Блэк Саббат».

Девушка работала в одной лаборатории с Женькой.

Привлекательное лицо Елены, как бы постоянно измученное сексом, всегда манило мужчин: ленивый обволакивающий взгляд из-под пушистых ресниц, чувственно расширенные ноздри, вспухшие губы.

— Круг замкнулся, — подумал я.

Елена чуть улыбнулась мне, как старому знакомому.

Женька вовсю трепался про охоту, он подстрелил еще в октябре уток, которых сохранил до праздника, и теперь Ольга доставала из духовки обалденно пахнущие зарумянившиеся тушки.

Выпили коньяку за поруганный Октябрь, в мать бы его.

— Где Лариска? — спросила хозяйка.

— Да пошла она! — не сдержался я, а у самого на сердце скребли кошки.

— Все бабло есть блядво! — поддержал Женька.

— И я тоже?! — ощетинилась Ольга.

— Ты тем более. От Мишки вчера еле увел. Связалась, у него и хрен не стоит!

— На меня встал!

— Попробовала, что ли?

— Договоришься!

— Ладно вам, — застенчиво зарделась Елена, — неудобно слушать!

— Не вгоняйте скромную девушку в краску, — поддержал я ее.

Лена настороженно зыркнула на меня, а пара заулыбалась.

Выпили еще, пошли танцевать.

Я прижимал ленивое податливое тело «скромницы», положив левую руку на талию, а правую на подрагивающую ягодицу.

Тут в памяти вспыхнуло, как «драл» Виктор голозадую смоковницу в оба отверстия, и одна волнующая деталь, на которую раньше, казалось, не обратил я внимания, впечатленный общей поразительной картиной акта.