Оторва: Страсть без запретов - Снежин Эдуард - Страница 12

— Она ждет вас! — раскланялся я.

Гостья хотела сказать что-то обидное, но Лариса тихо произнесла:

— Уходи, Вика.

Вика хмыкнула, но — я никогда не видел, чтобы кто-то из подруг спорил с Ларисой — удалилась.

— Я уж не говорю о том, что ты нарушила слово, но пить после голодовки просто опасно и глупо, — сказал я в расстроенных чувствах.

— А ничего не случится! Я крепкая! — махнула девушка рукой. — Давай я салатик сделаю, мы же купили овощи на восстановление.

— Делай, — согласился я покладисто.

А она, дорвавшись до алкоголя, веселая, летала между комнатой и кухней и напевала, поддевая меня:

— А ты такой холодный, как айсберг в океане…

Потом мы испытали с ней блаженство первого поедания пищи после голодания. Обыкновенный винегрет, чуть сдобренный растительным маслом. Вкусно необыкновенно.

— Ешь понемножку, так положено, — учила Лариса, раскрыв книжку.

— Понял, — и я начал тщательно пережевывать маленькую порцию пищи — не для того, чтобы легче усвоилась, а чтобы своим примером помочь нарушительнице обета преодолеть зверский аппетит после приема портвейна.

Осчастливленные насыщением, мы плюхнулись на кровать дожимать блаженство сексуальными радостями.

— Как же со словом предкам? — спросил потом я.

— Все, все, сколько нам осталось? — заиграла девушка пальцами. — Совсем ничего, каких-то двадцать дней. Это будет… — она зажмурилась, — 19 августа!

Я вышел на работу, у Ларисы каникулы были до сентября. С тоской ждал, когда закончится рабочее время.

В первой половине дня любовь моя звонила мне дважды, но потом пропала — я не мог дозвониться ни к себе, ни к ней домой.

Забежал в кассу, там меня уже две недели ожидала премия, о которой узнал только на работе. Купил Ларисе огромный букет гладиолусов, коробку трюфелей и в самом приподнятом настроении явился домой.

Лариса лежала на тахте. Пьяная.

— О, какой ты галантный! — приподнялась она, увидев меня с подарками.

Шатаясь, встала, подошла, поцеловала, обдав винным запахом.

Я застыл на пороге.

Девушка воткнула цветы в вазу и радостно захлопала в ладоши:

— А мне предки послали перевод!

— Если б знали, то послали бы плетку, — мрачно заметил я.

— Ну, что ты сердишься, у нас еще две бутылки.

Лариса открыла холодильник и достала два пузатых «бронебойных снаряда» по 0,8.

Такая явная демонстрация вывела меня из себя.

Я выхватил «снаряды» из ее рук и изо всей силы грохнул об пол. Одна бутылка разбилась, и пахучая жидкость залила пол, другая подскочила, словно футбольный мяч, и встала на донышко.

— Вот видишь, приглашает! — не смутилась Лариса и изящно, двумя пальцами, ухватила бутылку.

Кончилось тем, что мы опять стали пить почти каждый день.

Я смирился: ведь если не думать о последствиях и приличиях, такое времяпрепровождение было ошеломительно обалденным.

Мой дом стоял на бойком месте, угловой между двумя центральными улицами. Сами мы не часто ходили по гостям, но к нам постоянно кто-то являлся, с непременной присказкой: «Зашел (зашла) по дороге».

Дверь на балкон была постоянно открытой. Лариса врубала на всю мощность музыкальный центр, что тоже способствовало привлечению посетителей.

Сегодня у нас оказались Юля и Света. Лариса открыла им дверь, не потрудившись даже набросить на голое тело халатик. Девчонки тут же распоясались — в буквальном смысле: разделись до плавок, даже сбросили лифчики и теперь бесстыдно возлежали вместе с Ларой на балконе, потягивая мадеру, которую принесли с собой. Я, как заправский официант, тоже в одних плавках, но с полотенцем на руке, подносил фужеры с вином и закуску. Дионисийская картина с вафном и вахканками.

Был выходной, ярко светило солнце, «Пинк Флойд» бередил душу космоэротическими звуками, загорающие полуголые красотки дополняли чудную картину, я был в меру пьян и без меры счастлив.

Много ли человеку надо?

Когда портвейн был выпит, я отправился в магазин. В магазине встретил Игоря, тот, узнав, что у нас Юля, купил сразу две бутылки и пошел вместе со мной.

В комнате уже торчал мой коллега по кооперативу Сашка, с похотливой улыбкой переминавшийся с ноги на ногу в балконном проеме.

— Ладно, девки, на балкон все не влезем, кыш сюда! — дал я команду.

Девчонки цепочкой потянулись в комнату, прикрывая руками груди.

— Да ладно вам! — махнула рукой Лариса, плавки она все-таки надела. — Вадика не стыдитесь, а тут ломаетесь.

Девчонки только и ждали такой команды. Уж что-что, а если есть повод и есть что показать, то женщины сделают это с удовольствием.

Пошла шумная пьянка, на шум прибежали из соседней квартиры Женька с Ольгой, тоже с вином, разухабисто загремел рок-н-ролл, все танцевали, где только могли: на полу, на тахте, на стульях. Светка вскочила на стол, не задев, кстати, стройными ножками ни одной рюмки.

— Теперь купаться! — скомандовала Лариса, с которой пот стекал градом от быстрых танцев, подруга моя, несмотря на юный возраст, набрала на маминых харчах за семьдесят килограмм веса.

Компания с песнями двинулась к озеру.

Впереди, все так же в одних плавках, без лифчиков, но в туфлях на высоких каблуках, шагала, шатаясь из стороны в сторону, отважная шеренга пьяных девчонок, заняв всю ширину тротуара.

Ошарашенные прохожие застывали, вытаращив глаза на массовую демонстрацию живой плоти, и отпрыгивали по сторонам в кусты.

Девчонки, обнявшись за плечи и обжигая друг друга веселыми чертиками в глазах, проникновенно пели:

— Милицию надо вызвать! — взвизгнула немолодая дама, заскочив в колючий шиповник.

Ее спутник, пожилой мужчина с благообразной внешностью, напротив, раскланялся, пропуская девчонок:

— Шарман, какой шарман! Слава российской демократии!

Милиция как черт, только ее поминаешь — она тут как тут.

В сотне метров от озера нас настиг «воронок», тормознув чуть впереди компании. Из него вышли три молодых мента и встали на дороге.

«Эх, жаль, нет сегодня Фауката, — подумалось мне, — он умеет говорить со своими».

Мы остановились.

— Ну вы совсем уж! — сказал старший из пикета, жадно пожирая глазами чудное видение.

— Да мы уже практически в пляжной зоне, — быстро нашлась Ольга.

— Ага, прошли по городу голышом! — встрял другой мент.

Лариса выдвинулась вперед:

— Ты что, голых девушек не видал? Посмотри! Между прочим, это обычная материнская грудь, которую ты сосал ребенком.

— И ее рисуют на всех картинах у мадонн, — поддержала Юля, пышная грудь которой при хрупком теле смотрелась умопомрачительно.

Мент оторопело захлопал глазами, не зная, что возразить на задорный демарш. Молодым служителям порядка вовсе не хотелось прослыть среди городской молодежи ханжами, особенно в то время, когда страна переживала упоительное раскрепощение на пике новой демократии.

— Ну ладно, Витас! — обратился Игорь к одному из ментов, оказавшемуся ему знакомым. — Все равно все девчонки в «воронок» не войдут!

«Витас», в миру наверняка Виктор, отреагировал на свойскую кликуху и совсем отмяк от служебного рвения.

— Ты что, не узнал меня, Сергей? — обратилась Света к лейтенанту, старшему патруля.

— Это ты, Светочек? — расплылся в улыбке лейтенант. — А где Фаукат?

— Пошел загружаться, в магазин, — нашлась неотразимая блондинка.

— Привет ему! Вы только там не очень, на пляже, а то с ума мужики сойдут. Классно смотритесь! — Он передернулся, продолжая есть глазами обнаженные девичьи тела. — Поехали!