Виртуоз боевой стали - Чешко Федор Федорович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/56
• Следующая

Увидев перед собой обтянутую потемневшим от пота полотном спину Учителя, Нор мгновенно обмяк, опустил вооруженные руки. Так он и стоял некоторое время, пытаясь понять, кто же все-таки взял верх в этом поединке. Чем дольше парень раздумывал, тем меньше нравился сам себе. Нет-нет, он, конечно же, вовсе не надеялся одолеть одного из виднейших виртуозов Арсда, но все-таки парень рассчитывал оказаться более достойным противником. Поэтому, когда господин Тантарр обернулся к нему и заговорил, Нор уронил меч, содрал с головы шлем и уставился на бывшего своего учителя, словно тот вдруг оказался не человеком, а, скажем, змием морским. Потому, что Учитель сказал:

– Мои поздравления, господин виртуоз.

И в этих словах не было ни тени насмешки.

Кучер обихаживал лошадей, высокоученый старец – дикарку Ларду. При этом он еще успевал покрикивать на слугу, который занимался самым ответственным делом: собирал на легком складном столе ужин. Сервировка была по-походному скромна, без излишеств вроде хрусталя и фаянса, – всего лишь серебряный сервиз на восемь персон, золоченые ложки и набор столовых ножей из сиреневой бронзы, секрет выплавки которой утерян задолго до Мировой катастрофы.

Для господина Тантарра и Нора занятия не нашлось, старец велел им отдыхать, пообещав, что с завтрашнего дня подобной возможности у них не будет. Парень хотел посидеть возле костра, но Учитель предложил прогуляться, и Нор поспешно вскочил. Он сообразил, что пожилой виртуоз затеял гуляние не для пустого убиения времени, а ради спокойного разговора. Так и вышло.

Они мерно шагали по хрустящему щебню. Солнце уже спряталось за Последним Хребтом, потемневшие скалы расстелили на земле длинные полосы черноты. Пахло туманом, горечью вялых трав, воздух стал прохладен и чист… В такие прозрачные синие вечера остро чувствуется приближение зимы и хочется грустить о чем-нибудь обыденном – о летней поре, которая иссякает, но обязательно настанет опять, или о мелких поправимых несчастьях. Правда, людские чувства скверно сообразуются с желаниями, а непоправимые беды любят напоминать о себе врасплох. Подло. Из-за угла.

Нор воровато поглядывал на Учителя – горбоносый профиль, исковерканный шрамами и двухдневной щетиной подбородок, набрякшие веки и кровяные прожилки на скулах… Многовато пьет старик, но пьянство почему-то не влияет на стремительную твердость виртуозной руки. Правильно говорят: истинному умельцу все впрок идет, кроме собственной лени. Правильно-то правильно, только иной раз куда страшнее своей нерадивости оборачивается чужая глупость… Вот как господину Тантарру идиотская выходка любимейшего ученика по имени Нор.

Вздохнув глубоко и протяжно, будто перед прыжком в зимнюю воду, парень стал бормотать бессвязные самоуничижительные извинения, но тут же смолк, когда Учитель стиснул его плечо:

– Кончай, глупо это. Сделанного не замолишь и не воротишь. Да и зачем?..

Некоторое время шли молча. Потом Нор отважился спросить:

– Для чего потребовался нынешний поединок? И чего ради мне опять в Прорву? Это действительно нужно?

– Нужно, не нужно… – Виртуоз поскреб подбородок. – Я про почтенного эрц-капитана Фурста Корнеро слыхивал много всячины, однако за то недолгое время, что служу при его персоне, сумел понять: он ничего не делает только ученого всезнайства ради.

Парню подумалось, что господин Тантарр, верно, не слишком-то уважает этого самого эрц-капитана, если позволяет себе называть не все его имена. И только миг спустя Нор сообразил, о ком, собственно, речь. До сих пор ему почему-то не приходило в голову, что у адмиральского деда помимо родового имени должны быть еще два.

– А какую всячину вы о нем слыхали? – спросил парень, искоса поглядывая на учителя.

– Всяческую, – отмахнулся было от Нора виртуоз, но, глянув на разочарованно вытянувшееся лицо парня, нехотя принялся рассказывать. – Якобы он выдумал эликсир бессмертия (похоже на правду, потому что все остальные люди, родившиеся до Мировой катастрофы, давным-давно нюхают лазурные розы или варятся в пекле – кому как повезло). Еще говорят, что внучек терпит его выходки не из почтения к прародителю, а ради умений и знаний, каких больше ни у кого нет… Нет, уж лучше ты его самого расспроси. Он, если будет в настроении, такого тебе насует в уши, что любые сплетни покажутся тухлой скучищей.

Заговорившись, Учитель перестал смотреть под ноги и сильно ушибся о камень. Пока он с тихим рычанием растирал лодыжку, Нор, отойдя на несколько шагов, деликатно любовался пейзажем. Господин Тантарр воспользовался этой деликатностью несколько своеобразно: он тихонько и замысловато высказался по поводу произошедшей неприятности, почему-то распространив свою ненависть к одному камню на весь Последний Хребет. Нор изо всех сил делал вид, что не слышит этих шедевров словесности, недостойных уст воителя, обязанного сдерживать чувства на короткой шворке. Однако сердце парня полнилось завистью и восхищением. Все-таки истинный виртуоз – он во всех отношениях виртуозен!

За время, потраченное на выяснение отношений с камнями и скалами, господин Тантарр не успел забыть о вопросе Нора.

– Что до нашего с тобой поединка… – Учитель выпрямился и, еле заметно хромая, подошел к парню вплотную. – Что до поединка, то я ошарашен и восхищен. Не столько тобой, сколько воителем из-за Прорвы… Как его, Лурд?

– Нурд, – тихонько поправил Нор.

– Да, Нурд. Дикарское имя, только носит его отнюдь не дикарь. Я пытался довести тебя до потери самообладания, а ты… Ни единого удара, только защита… Понимал, в чем твоя слабость, боялся ее, сумел не дать себе возможности ошибиться. Я заставил тебя озвереть, а ты умудрился обернуть это себе на пользу! Тот Нор, которого я знал и учил, не сумел бы так. Больше скажу: даже тот Нор, которого я бы выучил до конца, – и тот вряд ли сумел бы. Не обуздывать чувства, как наставляют орденские мудрецы, а обращать к пользе – вот истинное умение! И этого ты достиг, благодаря запрорвному виртуозу с дикарским именем. Он умудрился развить заложенное в тебя здесь, да еще и вплести свое, не навредив ни тому, ни другому. Это великий дар – уж ты прими на веру слова старого драчуна. Наш любезнейший хозяин восхищался умом тамошней знахарки – колдуньи, я поражен умением воителя Нурда… Получается, что за Серой живут не дикари, не идиоты, а люди, с которыми есть о чем говорить и договариваться.

Некоторое время они шли молча. Нор искоса взглядывал на пожилого виртуоза и только диву давался. Надо же, до чего расчувствовался Учитель! Того и гляди, прослезится. Стареет, что ли? Или действительно Нор стал очень хорош на мечах? Может, конечно, и так, только сегодня лишний раз пришлось убедиться: до господина Тантарра ему как плевку до ливня. Говорить-то можно все, что угодно, но оставленные клинком виртуоза многочисленные синяки куда красноречивее слов. Почему же Учитель так восхищен запрорвным витязем? Ведь последний раз Нор дрался с Нурдом по меньшей мере на равных… Или парень недопонял чего-то – и там, и здесь?

А господин Тантарр потянулся со сладким хрустом и сказал:

– Ну, разлюбезнейший ты мой, считай, погуляли. Знаешь, у почтенного умника в багаже припрятана здоровенная засургученная бутыль. Вот бы добраться до содержимого! Наш высокоученый хозяин, по-моему, не из тех, кто станет таскать с собой всякую дрянь.

Идти было трудно, а временами просто-напросто страшно. Справа – почти отвесный обрыв, застрявший вершиной в мохнатых сердитых тучах; слева – пропасть, дно которой украдено хворым туманом, под ногами – карниз шириной ладоней в семь (ученый старец ласково именует его «тропочкой»), и срывающиеся из-под подошв камни целую вечность с неправдоподобным трескучим грохотом прыгают по крутым склонам… А иногда карниз становится пологим, скользким, и приходится распластываться, хвататься за жалкие кустики, растущие прямо из камня. И ведь еще эта Ларда – Нору и господину Тантарру приходится то нести ее, то тащить волоком. Адмиральский дед не только укутал дикарку, но и глаза завязал, чтоб остатков ума не лишилась, только все равно с ней очень трудно управляться даже вдвоем: в самые неподходящие мгновения она принимается выть, скулить и так извиваться – того и гляди, кого-нибудь в пропасть спихнет.

• Предыдущая
• 38/56
• Следующая