От альфы до омеги (СИ) - "Lorain" - Страница 54

— И что говорят эти твои «просто слухи»?

Тит колебался.

— Считается, что через аномалии приходят люди, которые хотят изменить прошлое. То есть, их прошлое. Наше настоящее.

Ирис перебирала между пальцев скользкий шелк юбки. Так может, она не единственная? Может, в этом году прошлого есть кто-то еще, кто-то из тех, кто когда-то согласился на эксперимент? Может, они и навели этот ужас на горожан? Тогда выходит, что временная лента все-таки единственная, и изменяя эту реальность, она сможет изменить и собственное будущее...

— Их еще называют террористами. Они могут напасть без причины. Вернее, им причины очевидны, а вот нам — нет. Но их мало кто видел, никто не знает наверняка...

— Тит! — гаркнул снизу Дарий.

Мальчишка прирос к полу и втянул голову в плечи. Вся его сила, будто воздушный шарик, разом сдулась, из глаз исчез хитрый блеск, а остался только сконфуженный страх.

— Отец, — прошептал одними губами Тит. — Я же должен был к нему спуститься...

— Так откуда эти слухи? — настаивала Ирис.

Бросая взгляды на освещенный прямоугольник лестницы, Тит тихонько зашептал:

— Из аномалий. Их все боятся. Аномалий слишком много, их находят везде. И сквозь них люди видят такие вещи... которые их пугают.

— Прошлое? Будущее?

— Не знаю. Наверное. Я никогда сам временной разлом не видел. А мааджиты — просто суеверия.

Глаза Тита бегали.

Ирис лихорадочно соображала. Она никогда не встречала слова «маааджит» ни в Библиотеке Центра, ни в базах всеобщей сети. Возможно, она просто никогда им не интересовалась; а еще это слово могло просто-напросто затеряться среди понятий поважнее: тогда загадочные путешественники во времени и правда не более чем плод воображения испуганных горожан. Ведь двадцать лет назад, в девяносто четвертом, Ликвидация переживала свой расцвет. Аномалий было много, очень много — немудрено, что люди готовы испугаться собственной тени. Но если мааджитов не существует, то выходит, что это время все-таки может оказаться самостоятельным ответвлением, новым витком в истории Эмпориума. Все, что может сделать Ирис — это зажить так, как ей хочется, без оглядки на то, что она знает о четырнадцатом годе. И что бы она предпочла?..

На лестнице загрохотали шаги.

— Тит! — проревел Дарий.

Мальчишка побледнел и сжался, будто побитый синто-щенок. Фигура его отца вырисовалась в квадрате света резко и неожиданно, как будто над последними ступеньками он взлетел. Высокий, грузный мужчина смотрел на сына тяжело, злобно. Он даже не глянул на Ирис и оттеснил ее в сторону быстро и жестко.

— Я вызвал тебя еще десять минут назад. А ты...

Он схватил его за запястье и вывернул руку так, что мальчишка побледнел и скривился. На толстых пальцах мужчины блеснули крупные перстни.

— Непослушание, — выплюнул Дарий. — Тебе напомнить, что полагается за непослушание?

И тут Ирис окатило таким нечеловеческим ужасом, что она едва не вскрикнула. Тит, дрожа, как в лихорадке, заслонился свободной рукой, но мужчина все-таки ударил.

С каким-то невыразимым наслаждением он обрушивал на спину собственного сына удары, снова и снова, и Тит уже не держался на ногах. Он рухнул и корчился на полу, сжавшись и укрывая голову руками.

— Прекратите!

Голос Ирис дрогнул. Сигналы тревоги так и заливались, а боль, отвращение и ужас, в которых буквально тонул несчастный мальчишка, сводили ее с ума.

— Прекратите немедленно! — повторила она.

Дарий обернулся и наконец-то заметил Ирис. Его глаза — этот человек неуловимо кого-то напоминал, но кого?..

Мальчишка отнял руки от лица и стыдливо размазал слезы.

— Так это и есть та самая гостья? — холодно поинтересовался его отец.

Серый форменный плащ лежал на его широких плечах буграми.

— Та самая, — сощурилась Ирис. — Мааджит.

На лестнице невидимкой зашуршало платье Лидии. Она поднялась и, положив руку на перила, бросила полный презрения взгляд на скорчившегося Тита. Потом перевела взгляд на Ирис и тронула мужа за рукав.

Он только фыркнул.

— Подслушала? Молодец, девочка.

— Может, не стоит... — начала Лидия.

— Тайны уже не вышло, так что давай-ка теперь сыграем вот во что, — сказал он, глядя на Ирис. — Похожа она на твои тени? — он повернулся к жене, и голос его смягчился. — Нет же, смотри сама. Она не тень. И ее платье — это ни о чем. Не улика, не доказательство.

Ирис выдохнула. Запасы энергии она пополнила вовремя, очень вовремя. Если этот наглый огромный человек так и напрашивается на представление — он его получит.

— Дело не в том, похожа она на тень или нет! — Лидия поморщилась. — Если эти люди проходят сквозь время...

Тит тем временем неуклюже поднялся за ноги и привалился к стене. Ирис поймала его затравленный взгляд.

— Она не опасна, этого просто не может быть, — с непонятной, испуганной мягкостью настаивал Дарий.

С Титом этот гигантский человек себя не сдерживал. А с женой становился неуклюжим, неказисто-заботливым.

— Слухи рождаются не из пустоты, — очень тихо, очень вкрадчиво заметила Лидия.

— Слухи рождаются из страха, — аккуратно возразил отец Тита.

Ирис вдохнула поглубже.

— Я хочу уйти, сейчас же. В приют я не собираюсь, можете себя не утруждать, —объявила она. — Пропустите.

Дарий шагнул в сторону, загородив собой всю лестницу.

— Я докажу, сейчас же, — прошептал он жене. — Не бойся. Страх — это...

И тут Ирис зажмурилась, собираясь с силами.

Ее фигура дрогнула и растворилась. Время пошло. На сколько она удержит камуфляж в этот раз?

Дарий моргнул, обмяк и как-то сгорбился. Лидия сдавленно охнула и отшатнулась, чуть не оступившись на узкой лестнице. Тит позади неопределенно дернулся.

Юркнув вбок, Ирис протиснулась мимо его отца и метнулась по ступенькам вниз. Замешательством нужно было пользоваться, и быстро.

Контрольный блок домашней электронной системы. Подключиться. Свет, окна, двери. То, что нужно. Подготовить блокировку. Андроиды! Подключиться. Без всяких уловок, напрямую. Неавторизованный пользователь... Сейчас получишь неавторизованного... Пароль принят. Новая команда.

Андроиды встретили ее внизу, у дверей. Дорогу не загородили, а только тихо расступились. Дверь за ней щелкнула: сработал автоматический замок. Эту комбинацию изнутри не вскроют еще очень и очень долго.

Не стоило сюда соваться. В который раз она надеется на помощь людей, но толку? Она — омега, она росла в полной зависимости от человека, и теперь ей пора выучить новый урок — полагаться на себя одну. Ей нужны кукловоды, не нужны экскурсоводы и няньки. Она теперь человек, а это значит, что она — сама за себя.

…Вот только найдет Ликвидатора, а уж потом будет сама за себя.

Ночь обдала прохладой и ароматом остывающей земли. В траве стрекотали цикады.

Она заблокировала и двери, и окна. Знала, что за ней непременно бросятся вслед, но сегодня из этого дома не выйдет никто, и мирный сад будет тонуть в теплом, летнем полусне, прерываемом разве что песнями сверчков.

Она найдет Ликвидатора и все ему расскажет. Вот для чего Ирис его ищет. Не потому, что хочет его просто видеть. У этой мысли нет логики, она не опирается на четкие и понятные факты. Просто видеть — это бессмысленно. Любая встреча должна иметь свою цель. И такая цель у Ирис есть. Но почему, почему же ей так невыразимо хочется на него взглянуть без всяких отговорок логики?

Ирис все-таки нуждалась в диагностике, долгой и вдумчивой, без лишних глаз и громких шумов. В Центре самодиагностика поощрялась, и для нее же в западном корпусе отводился целый зал, заставленный капсулами — удобными, звукоизолированными ячейками, в которых можно было закрыться на любой срок и провести любую необходимую проверку. В Эмпориуме девяносто четвертого года ничего такого, конечно, нет. Но странная мысль все не давала Ирис покоя. Она размышляла над своим «дефектом» и раз за разом невольно задавалась вопросом: а что, если ее способность к эмпатии можно развить до совершенного нового уровня? В конце концов, именно так омеги и устроены — они созданы для того, чтобы учиться на опыте и развиваться. Что, если можно развить и эмпатию? Что, если можно усовершенствовать эту способность, присоединив ее к стандартным сигналам и научиться чувствовать самостоятельно?