Звонок (СИ) - Зволинская Ирина - Страница 6

— Мошенник, — бросила я ему в спину, — так это был ваш план! — изобличала я лживую натуру репортера.

— Лесли, — обратился он к оператору, — если ты не займешь мисс Уитлок, я придушу её сам, — и он снова призывно помахал мне пятой точкой.

— Скушай конфету, — Лесли дал мне очередной леденец.

Лакрица. Терпеть не могу лакрицу, почти как Кларксона.

Но Кларксона всё-таки не люблю больше.

Мои сто пятьдесят золотых!

Кларксон сидел в машине и держался за голову. Луи бросал на меня гневные взгляды, но я сделала вид, что совершенно этого не замечаю.

У меня временное помутнение зрения.

От счастья.

— Господи, за что ты так наказываешь меня?! — взвыл мой жених.

Сто пятьдесят золотых нагло экспроприированных у несчастной девушки! И он еще жалуется?!

— Мистер Кларксон, куда сейчас? — поинтересовался водитель.

— Не знаю, — мой Габи устало потер глаза, — надо отвести мисс Уитлок в гостиницу.

— Не надо ни в какую гостиницу, — громко вставила я, — отвезите меня на Кетрин Авеню 9213, — Душка обреченно кивнул.

Может, всё-таки удастся договориться?

Я ему развод, а он мне деньги.

Повеселела и даже стала напевать старинную песенку про маленькую пастушку Бо, которая потеряла свою овечку:

Последнюю строчку я выводила особенно старательно.

— Она еще и поёт, — уронил Кларксон.

Весь настрой сбил.

Машина подъехала к дому. Вся команда вышла посмотреть, что я забыла в этой части Силиона, и теперь операторы и ассистенты удивленно крутили головами. Большой двухэтажный особняк Уитлоков приветливо встречал гостей клумбами розовых роз прямо у входа.

Я позвонила в звонок, резко открылась дверь, и на порог вышел всклокоченный папа. Волосы у него торчали дыбом. Пуговицы на рубашке попали не в те дырки, отчего одна часть ворота была ниже другой, узел на галстуке напоминал морской, а ботинки были разного цвета.

Рыжий и черный, причем оба правые.

Папа очень торопился.

— Дорогой зять, — папа сбежал с крыльца, схватил уже совершенно не сопротивляющегося Кларксона за руку и принялся бешено трясти его ладонь, — я так рад, что мой Имбирёчек теперь в надежных руках! — да уж, как ему пришло в голову назвать так свою дочь?

Художник, он и к этому вопросу подошел с выдумкой.

Посмотрела на холеные ладони репортера, он всё-таки высвободил руку из папиного захвата и теперь разминал пальцы. Хватка у папули воинская.

На душе разлилось приятное тепло.

Ну и где он увидел надежность, если бедный Душка рукопожатие выдержал с трудом?

— Здравствуйте, мистер Уитлок, — вежливо поздоровался оглушенный репортер.

— Для вас я просто Шон! — папа сиял, — пройдемте скорее пить чай! — он подхватил Кларксона под руки и буквально втащил в дом, потенциальный жених даже споткнулся о маленький коврик у порога.

Папа не заметил такой мелочи.

Не поняла… А как же я?!

— Заходите, — обиженно сказала я Луи и всей команде.

Наш дом и не то выдерживал.

— Классный у тебя отец, — подошел ко мне Лесли, — вы похожи! — единственное, что было у нас с папой общего, это глаза и фамилия.

Мистер Уитлок был крупным мужчиной почти два метра ростом. Папа скорее напоминал атлета, нежели представителя богемы. Когда почитатели его таланта впервые видели самого художника, то принимали за охранника. А однажды агент, которая шла к нему на встречу, не пускала его в собственный дом.

Случилось это, когда я еще прибывала в плену иллюзий на счет моего тогдашнего жениха Брайана Спейси и жила с папой на Силионе. Мистер Паркер, который много лет сотрудничал с отцом, был в отъезде и доверил своей коллеге Энн Стюарт вести переговоры о продаже одной из картин. Папа у меня человек широкой души. Он решил подготовиться к встрече с дамой как следует. Одел новый костюм, причесал волосы, заварил свой фирменный чай и тут увидел, что у него закончились конфеты.

Представляете, какой ужас?!

К нему идет женщина, а у него нет конфет!

Я напрочь отказалась помочь, он гордо направился в ближайший супермаркет. Тот находился совсем рядом, буквально через пару домов, и мистер Уитлок решил прогуляться. Мисс Стюарт, как оказалось, тоже зашла в магазин. Человек интеллигентный, она не могла прийти в чужой дом с пустыми руками и выбирала в «Сэвэн Илэвэн» пирожные. Натура она была впечатлительная, и как папу увидела, впечатлилась сильно.

Все то время, пока она стояла в очереди на кассе, ей казалось, что мужчина смотрит на неё раздевающим взглядом. Она нервно теребила коробку со свежими эклерами и от страха уронила на пол кредитку, которую папа, как истинный джентльмен, ей сразу же подал:

— Вы представляете, мисс Уитлок, что я почувствовала?! — жаловалась она, — этот маньяк хотел меня изнасиловать прямо там, на глазах у всех! — расплатившись, она примчалась к нашему дому.

Мисс Энн была за рулем, поэтому немного опередила папу и, признав во мне родственную душу, принялась рассказывать о своих злоключениях.

— Ужас! — посочувствовала ей я, — бедняжка! — взяла из её дрожащих рук коробку с эклерами и усадила за стол.

«Странный какой-то маньяк», — думала я при взгляде на мисс Энн. Это была болезненно худенькая женщина непонятного возраста, от двадцати пяти до сорока, точнее не определить. Мешало и странное серое платье, и розовая вязаная хламида, и зализанные в куцый хвостик светло-серые волосы, и огромные очки, которые закрывали пол-лица.

— Мисс Джинджер! — вдруг вздрогнула она, — это он! — испуганный агент побежала закрывать на замок дверь прямо перед папиным носом.

— Уходите немедленно! — срывалась она на фальцет, — или я вызову полицию!

Камера показала ничего не понимающего папу, тот растерянно хлопал глазами у закрытой двери.

— Мисс Энн, успокойтесь, — оттащила я её от входа, — это мой папа! — тут до неё стало медленно доходить, кого она не пускает на порог.

Она вся покраснела и зашмыгала носом. Папа, которого я всё-таки впустила домой, с удивлением смотрел на незнакомую женщину, в которой узнал неловкую покупательницу из очереди.

— Папа, это мисс Стюарт, — представила я её, — мисс Стюарт, это Шон Уитлок, — немая сцена.

— А я конфет купил, — сообщил отец и расплылся в улыбке, — вы какие любите? — он продемонстрировал расстроенной мисс Энн огромный мешок.

Я, уже не сдерживаясь, захохотала.

Мы вошли в дом. Внутри пахло красками и клубничным чаем.

Я поняла, почему папа в таком виде, он не успел привести себя в порядок, потому что прибирался.

Недописанные картины, кисти, краски и мольберты были свалены в одну кучу в углу гостиной.

— Наш род, — гордо рассказывал папа, — происходит еще от самого Уильяма Уитлока, — он подвел Кларксона к картинам с изображением наших славных предков, — он был одним из тех, кто стоял у истоков Империи и был правой рукой Реймонда Великого! — тут папа увидел, что из брюк у него торчит рубашка и заправил её.

Незаметненько так заправил.

Каждый из гостей внимательно проследил за этим движением глазами.

Да Кларксон мне еще приплатит, лишь бы оказаться от нашей семейки подальше!

— А вот здесь ей шесть, — папа демонстрировал смиренному Кларксону семейный архив.

У жениха было лицо святого мученика.

Конкретно на этой фото я, совершенно счастливая, держала на раскрытой ладони два выпавших фронтальных зуба. Случилось это под рождество, и я с восторгом ждала подарок еще и от зубной феи.

Фея подарила мне боксерскую грушу.

Папа мечтал о мальчике.

— А вот здесь она на выпускном, — захотелось залезть под стол.

В ту пору я и правда напоминала пончик.

— Всё это подождет, — папа так же резко вырвал рамку с фотографиями из рук Габи, как до этого радостно всучил, — расскажите о себе? — и он, оперевшись на руку, приготовился слушать.