Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 69

— Наверное, вместе с родительской силой мы впитали и ненависть наших отцов. Оэдмаль Хентебесир, мой дядя, изначально хотел жениться на моей матери.

Такое же дурацкое имечко, как и у липучки-сына. Теперь понятно, откуда у Игрэйта это нездоровое ко мне притяжение: решил пойти по стопам отца и позариться на чужую невесту.

— Но моя мать предпочла ему будущего императора. Хоть и боялась смерти, но любовь к отцу оказалась сильнее. — Очередной камешек, протанцевав над водой, с тихим бульканьем пошёл ко дну. — Спустя год после свадьбы Оэдмаль попросил руки тёти Лоаны. Отец был против этого брака, потому что считал, что таким образом князь попросту пытается ему отомстить. Он не хотел отдавать Оэдмалю свою единственную сестру. Но дед, тогда ещё правящий император, решил, что неплохо бы породниться с соседями, и отправил Лоану на отбор в Темнодолье. Так Ледяные породнились с Огненными. Наши отцы не примирились даже спустя годы. И мы с Игрэйтом вряд ли когда-нибудь проникнемся друг к другу родственными чувствами. Только не пока он мечтает о моей смерти и примеряет под себя трон.

— Мечтать не вредно. Но в случае Его Светлости — бесполезно. Ты женишься, разделишь со своей ари силу и… — запнулась, почувствовав нежное прикосновение к своему лицу.

Тальден заправил мне за ухо выбившуюся из косы прядку, а я, поддавшись мимолётной слабости, потёрлась щекой о его ладонь, едва не замурлыкав от удовольствия, как самая настоящая кошка.

Но и эта ласка закончилась, и новый каменный снаряд заплясал над водой.

Развалины снова окутала тишина, нарушаемая лишь плеском воды, шелестом листьев и щебетом крутившихся неподалёку, явно подглядывавших за нами эйлиннов. Положив голову на плечо Скальде, вдыхая его запах, горечь степных трав и зимнюю прохладу, я наслаждалась этими умиротворяющими звуками и понимала, что с каждой минутой, проведённой с ним рядом, всё больше в него влюбляюсь. А вместе с осознанием этого возвращались и страхи. Я снова боялась.

Боялась, что вскоре его потеряю…

— …Анна, ты что, уснула с открытыми глазами? — коснулась моей руки морканта, развеяв тёплые воспоминания. — Что это с тобой?

— Просто задумалась, — отвернулась к окну и сделала вид, что в этой жизни меня не интересует ничего, кроме Хрустального города, проплывавшего в прорезях припыленных штор.

Столица тоже принарядилась и теперь сияла, как девица на выданье. Только не улыбками, а чистыми улочками, расписанными серебряными узорами оконцами, гирляндами из искусственных цветов, очень напоминавших цветы Арделии. Завтра по улицам растекутся хмельные реки, будет играть музыка, зазвучат тосты. За здоровье будущих правителей.

Портниха ждала нас ближе к полудню, а после Её Сволочность собиралась наведаться к старому другу — серебряных дел мастеру эрролу Фриолю, дабы выклянчить у того с супербольшой скидкой какую-то мегароскошную парюру для меня (читай, для Фьярры), чтобы завтра все невесты и придворные дамы захлебнулись слюнями и позеленели от зависти.

Видите ли, из подарков тальдена командирше ничего не понравилось, а моё мнение Блодейне, как обычно, было до лампочки. Хотя будь моя воля, я бы ограничилась одной булавкой, подаренной мне Скальде на ярмарке. Тем более что она сочеталась с нарядом цветами: серебряный шёлк и красный бархат.

Хорошо хоть платьем ведьма осталась довольна и, пока ехали через весь город от портнихи в ювелирную лавку, в кои-то веки Блодейна улыбалась. Сидела, сцепив на горностаевой накидке пальцы, и продолжала грезить о завтрашнем мероприятии:

— Уверена, ты затмишь всех красавиц империи! Даже эту, как там её… ту рыжую графиньку, что в последнее время ублажала Его Великолепие. Но, видно, чем-то она ему не угодила, раз теперь её не слышно, не видно.

У Блодейны дар трепать мне нервы, давить каблуком на самое больное место. Пусть и не нарочно, но от этого как-то не легче.

— Будешь у меня самой красивой, — тем временем журчала ведьма.

— Ещё скажи, самой счастливой…

Морканта, казалось, не слушала, болтала без умолку о всяких глупостях. О том, как сильно соскучилась по своей Фьяррочке-мерзавочке, по её светлым улыбочкам и звонкому, как колокольчик, голосу.

Не знаю, как меня не стошнило прямо ей на колени от всех этих приторных нежностей.

— То, что он вчера тебя похитил, говорит о многом. Ты дорога ему, Анна. Поэтому не сиди с такой постной миной. Завтра ты станешь императрицей!

— Именно. Дорога я. Не Фьярра.

Вот ведь дурная баба. Лучше бы молилась своей Претёмной матери, чтобы он меня не выбрал. А она всё долдонит про императрицу.

— Влюблённый мужчина — глупый мужчина. Слепой. Под моим чутким надзором Фьяррочка научится из него верёвки вить.

Это Фьярра-то будет вить верёвки из Ледяного? Хотелось бы на это посмотреть! Хотя я уже ничему не удивлюсь. Воронцова-то она быстренько к рукам прибрала.

Меня сейчас и правда стошнит.

— Не думала, что твоя воспитанница будет несчастна со Скальде? Вдруг не захочет возвращаться? — Я пристально посмотрела на Блодейну, силясь понять, как она относится к тому, что эта малолетняя выскочка закрутила роман с моим мужем.

Но лицо морканты, распрощавшись с улыбкой, теперь напоминало плохо слепленную гипсовую маску. Непроницаемое и некрасивое, с приделанным кое-как крупным носом, недовольно оттопыренной нижней губой и мясистым подбородком.

— Предлагаешь оставить в этом теле тебя? — ядовитая усмешка шарма ей не добавила.

— Ничего не предлагаю. Просто пытаюсь понять, на самом ли деле ты печёшься о её счастье или с помощью Фьярры пытаешься дорваться до власти?

На этом моменте ведьма по идее должна была распсиховаться, но она лишь покачала головой и на удивление миролюбиво сказала:

— Сейчас в тебе говорят чувства, Аня, а не здравый рассудок. Ты не принадлежишь этому миру, никогда не принадлежала. Адальфива не станет тебе домом. Здесь ты будешь несчастна, как Фьярра была бы несчастна на Земле. Когда любовная хмарь выветрится из ваших сознаний, поймёте, что я права, и будете мне благодарны.

— Ну да, особенно я.

— Фьярра была рождена, чтобы стать женою дракона. Тебя, Анна, ждёт другая судьба.

Угу, судьба разведёнки, безотчётно влюблённой в принца из другого мира. Отличная такая судьба.

Я снова отвернулась к окну, но тут же потянулась к шторе и нервно её задёрнула. Мы как раз проезжали мимо храма, в котором завтра ночью одна из алиан станет ари.

Наверное, Блодейна поняла, что со мной происходит. Усмехнулась и проговорила негромко:

— После первой ночи новобрачные месяц не смогут видеться. Ари нужно время, чтобы сила мужа стала частью её естества. Нужны покой и отдых. И никаких мужчин в окружении. Только служанки и близкие родственницы. Эта традиция соблюдается неукоснительно, Герхильда к жене раньше времени ни за что не подпустят. Месяца будет достаточно, чтобы всё встало на свои места. Я помогу Фьярре вернуться к прежней жизни. И у тебя тоже со временем всё наладится.

— Даже сделавшись слепым, глухим, дурным, или каким ты его считаешь, он почувствует, что она — не я, — прошептала, терзая меховую опушку на перчатке.

— А это уже не твоя забота, девочка, — отрезала морканта.

Остаток пути ехали молча. Не знаю, о чём думала Блодейна. Я — пыталась представить себя без Герхильда.

Но что-то не представлялось.

В лавке эррола Фриоля меня ждал приятный сюрприз в виде Ариэллы, заглянувшей к ювелиру вместе с княгиней Талврин. Видимо, не одна Блодейна забраковала подарки Скальде…

После церемонных приветствий, бессчётных улыбок и грациозных реверансов, Её Светлость — величавая, статная дама в таком высоком эннене, что даже удивительно, как она им потолка не касалась — завладела вниманием ювелира и моей провожатой. Оказывается, княгине тоже приглянулась рубиновая парюра в россыпи бриллиантов. Та самая, которую собиралась приобрести для меня «наставница».

Завязались жаркие обсуждения, кому же серьги, перстень и ожерелье нужнее. Мы с Эллой в дебатах не участвовали, переместились в другой конец зала. Якобы полюбоваться на спрятанные под стеклом украшения.