Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 43

— Визари будет проецировать только мои чувства? А если Его Великолепие, — мельком глянула на тальдена, после чего перевела взгляд на пузырь сверху и в который раз пожелала ему скорейшего приземления, — будет лукавить в своих ответах?

— Лукавство — это по вашей части, эсселин Сольвер.

Ну давай же! Миленький, ну что тебе стоит шлёпнуться на этого дракона драконского!

Не успела так подумать, как серебряный контур сомкнулся вокруг моего кресла: я тоже оказалась в зоне риска, то есть под замерцавшей сферой, прежде пребывавшей в «выключенном режиме». Оттого поначалу её и не заметила.

Ощущение, что нахожусь в телевизионной студии, с каждой минутой усиливалось. Всё происходящее уж больно напоминало ток-шоу. Сумасшедшее, правда, немного. Для сюрреалистического сна вполне сгодится. А вот для реальности — явный перебор.

Жаль, ущипнув себя, не смогу проснуться.

— Здесь испытывают вас, эсселин, а не Его Великолепие, — мягко проговорила женщина и внимательно на меня посмотрела. — Не волнуйтесь, всё будет хорошо.

Передо мной возвышался столик с аккуратной стопочкой листочков и чернильницей, из которой торчало седое перо.

— Итак, Фьярра! — заговорила хозяйка замка. — Чтобы вам было проще настроиться, первые вопросы будут совсем лёгкими.

Разминочными.

— С подсказками, — обрадовала меня морканта. — Иными словами, с возможными вариантами ответов. Выбирайте наиболее вам близкий. И не дрожите, я не кусаюсь, — тихонько рассмеялась женщина. — Его Великолепие тоже.

Насчёт последнего могу поспорить.

— Дальше вопросы пойдут сложнее, и вам придётся отвечать на них самостоятельно. Эсселин Сольвер, всё ясно?

Кивнула обречённо.

— Ну что ж, тогда начнём.

Свечение у нас над головами стало ярче. Теперь я почти не видела Скальде. Глядя на тальдена, вынуждена была жмуриться — свет ослеплял. Но так даже лучше. Надоело то плавиться, то заледеневать под его взглядами. Сейчас нужно быть собранной и спокойной. И если бы Герхильд не стращал дополнительными заданиями, всё было бы в шоколаде.

Я снова как будто стала студенткой, а он был моим строгим преподом.

Придирчивым и очень вредным.

И короткая юбка на этом «экзамене» вряд ли поможет. Только честность, которой ему так хочется.

Взгляд скользнул по тёмным линиям строчек. Вопрос и правда был лёгким:

Если императорский замок окажется в осаде, о чьём спасении я побеспокоюсь в первую очередь?

а) о спасении себя любимой;

б) о дражайшем супруге и детях;

в) я императрица, и моя главная обязанность — защищать подданных до последнего своего вздоха. Заплатить любую цену за их жизни и свободу.

А всё остальное побоку.

Будь моя воля, я бы, не задумываясь, выбрала второе. Подданные подданными, но своя рубашка ближе к телу, то есть семья важнее. Возможно, я эгоистка, но если бы жизнь моих детей и правда оказалась в опасности, ни о чём другом я бы просто не могла думать. Но Его Великолепие, разумеется, выберет третье, и, чтобы совпасть с ним во мнении, поставила жирную кляксу возле последнего варианта ответа.

— Готово, — кашлянула, нарушая молчание.

Эссель Примела забрала листок у Скальде и велела:

— Отвечайте, Фьярра.

— Если бы я была императрицей, то разделила бы судьбу своих подданных, как и подобает истинной правительнице.

Красиво сказала. И голос даже не дрогнул. А сферы, раскрываясь… единодушно наливались ярким жемчужным светом.

Вздохнула облегчённо, да так и замерла, забыв выпустить из лёгких воздух. Сидела надутая, словно копировала Визари, пока в сознании эхом звучало драконье властно-непреклонное:

— Не верю!

Станиславский хренов.

— Не верите, Ваше Великолепие? Но как же? — растерянно переспросила колдунья. — Я не чувствую в ней фальши. И Визари тоже.

— Не потому ли не чувствуете, что воспитательница моей невесты — ваша давняя подруга? — сделал коварный выпад Герхильд.

Мне поплохело. Мадам ведьме, кажется, тоже. Я не видела выражения её лица, но по тому, как расширились аметистовые глаза и дрогнули кончики пальцев, затянутых в атласные перчатки, поняла: морканта занервничала.

— Вы в чём-то меня обвиняете, Ваше Великолепие? В дружбе с эссель Блодейной? — вздёрнула подбородок женщина, изо всех сил стараясь изобразить оскорблённую невинность.

Но у неё это не получилось.

Сферы над головами больше не ослепляли. Приглушённый свет серебряными брызгами расплескался по залу, образовав вокруг нас идеальной формы окружность. Мы были совсем близко, я и Скальде, в одном световом круге. Но чувство такое, будто нас разбросало друг от друга на непреодолимые расстояния в десятки световых лет.

— Не обвиняю. Предупреждаю просто. К вам часто обращаются за помощью в отборах. Платят щедро. Если пойдут слухи, что вы обманули дракона… Вы ведь не единственная морканта, обладающая таким даром. Есть и другие.

— Вы ошибаетесь, Ваше Великолепие, — совсем неубедительно соврала ведьма и продолжила мямлить, испуганно пятясь к своей пупырчатой сообщнице: — Я бы ни за что вас не подвела. Никогда.

Ледяной сидел, широко расставив ноги. Руки покоились на резных подлокотниках кресла. Выглядел расслабленным и безмятежным. В то время как я в эти самые подлокотники напряжённо впивалась ногтями, представляя на их месте ничего не выражающую физиономию Скальде.

Пропустив мимо ушей лепетание хозяйки замка, пытавшейся неудачно оправдаться, тальден обратился ко мне голосом, лишённым всякой эмоциональной окраски:

— А вас, эсселин Сольвер, за нарушение правил могут исключить из отбора.

— Но вы ведь не доставите мне такого удовольствия?

Сказала и почувствовала, как меня распинают в кресле взглядом. Долго так, со смаком.

— Всё будет зависеть от того, перестанете ли ломать комедию.

Я бы тебе сейчас с удовольствием что-нибудь сломала.

— И как, по-вашему, я должна была ответить? Наверное, считаете меня законченной трусихой и эгоисткой, которую не волнует ничего, кроме собственного благополучия.

Секунда, две, и тихие слова, потянувшиеся от него до меня:

— Вы бы спасли семью. Ответ был написан у вас на лице. Не понимаю, зачем обманываете…

Может, взыграла паранойя, но в тот момент показалось, что Скальде имел в виду совсем другое. Не глупый вопрос про осаду замка, а бремя лжи, которое я продолжала на себе нести.

Устало откинулась на спинку кресла. Как же всё это достало… Мало того, что на меня постоянно давит Блодейна. Так теперь ещё всё время чувствую прессинг со стороны Герхильда.

Зачем обманываю? Да потому что я тебя не знаю! Не. Зна-ю. Даже предположить боюсь, на что окажешься способен, узнай, что никакая я не алиана. Не невинная дева, а замужняя женщина, на протяжении семи лет отдававшая себя другому. И на отбор я согласилась только из-за него.

Из-за мужа.

От таких откровений, подозреваю, Герхильд будет в «восторге».

Диком, безумном, крышесносном.

Он ведь гордец, каких поискать. А что может натворить обладающий практически безграничной властью гордец-тальден с уязвлённым самолюбием? На кого обрушит всю силу своего гнева?

Большая вероятность, что на маленькую фальшивую алиану.

Когда я поддаюсь своим чувствам и растекаюсь перед ним сладкой лужицей, Герхильд тоже лапочка лапочкой. Но как только что-то становится ему не по нраву, он превращается в того холодного отчуждённого незнакомца, которого два месяца назад я повстречала на площади Хрустального города.

Незнакомца, который внушал страх. Но… сколько же можно бояться! В разум плеснуло злостью и раздражением.

— А можно свой вариант ответа?

Эссель Примела обречённо махнула рукой, мол, валяй, отвечай.

— Его Великолепие прав, я бы в первую очередь подумала о семье. — Выпрямилась в кресле и добавила спустя мгновение: — О детях. А муж пусть бы жертвовал собой, сколько влезет. Он ведь дракон. Хранитель мира во всём мире.

— И вы бы тем временем, пока муж жертвовал, умоляли Претёмную Праматерь сделать вас вдовой, — издевательски ухмыльнулся Герхильд.