Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 34

— Увлекаетесь историей, эсселин Сольвер?

— Немного, — кивнула в ответ. После чего с самым умным видом извлекла из ячеек памяти очередную папочку с не менее интересной информацией. — Сердце Мельвезейн не смогли уничтожить. Поэтому оно было надёжно спрятано. Настолько надёжно, что теперешние поколения магов даже смутно не представляют, где оно может быть. Но, наверное, это и к лучшему.

— Почему же?

— В прошлом люди верили, что, вернув себе сердце, Тёмная Королева снова воцарится в Адальфиве и призовёт сюда своих приспешников — тагров и других демонов. Нечисть, в смысле. А так как Претёмная Праматерь умерла, одним тальденам с этой стервой… э-м-м… нехорошей женщиной справиться будет сложно. Или вообще невозможно. Вот, собственно, и всё, что мне известно о Древних.

Сделав очередной глоток — от того, что говорила быстро, в горле немного першило, — я благоразумно отставила кубок. Думаю, на сегодня спиртного достаточно. Вон как язык развязался. Ещё, не дай Ясноликая, сболтну то, чего болтать не следует.

— А вы не так просты, как кажетесь, эсселин Сольвер, — вглядывался в моё лицо и явно досадуя, что оно для него — не раскрытая книга, произнёс Герхильд. — О Шарлаховом сердце в наши дни мало кому известно. Магам, учёным мужам. Но не восемнадцатилетним девушкам, все мысли которых должны быть только об удачном замужестве.

В ответ на столь возмутительное заявление я, не сдержавшись, фыркнула. Не то издевается, не то говорит серьёзно. Если второе, то я в нём буду очень сильно разочарована.

— О Шарлаховом сердце я случайно вычитала в одном из манускриптов в вашей библиотеке.

— Вот, значит, чем занимается моя седьмая невеста, пока её соперницы планируют со мной свидания, — подначил меня Его Наглость, гипнотизируя своим коронным взглядом. — Читает.

Я вспыхнула. Опять он за старое! В смысле, за «раздевание».

— Как оказалось, у вас планировать свидания получается лучше, — выдернула из тёмной грозди самую крупную виноградину.

— Можно? — Герхильд подался ко мне с явным намереньем лишить меня вкусной, сочной ягоды.

С детства приученная делиться, послушно протянула к тальдену руку. Прикосновение пальцев к губам вышло обжигающим. Сердце в груди не стучало, а отплясывало канкан, и мурашки на коже тоже что-то вытанцовывали, тугим, жарким комом концентрируясь внизу живота.

Почему-то захотелось оказаться на месте той ягоды.

— Сладкая, — довольно улыбнувшись, вынес свой вердикт Скальде.

И, кажется, говорил он не о винограде.

На протяжении всего обеда меня не покидало ощущение, что я для Его Гурманства — деликатес, который ему не терпелось попробовать. Останавливали Герхильда только здравый смысл и тот факт, что в ресторане куча народу.

А вот если бы этой кучи здесь не было…

К счастью, нервотрепательный этап свидания закончился: настало время экскурсии по Жемчужному городу. Не знаю, как Скальде, а мне прогулка однозначно пошла на пользу. Помогла расслабиться, и атмосферу немного разрядила. Воздух вокруг нас больше не искрился, и меня не тянуло к тальдену магнитом.

Теперь я тянулась руками и липла взглядами к замысловатым орнаментам из цветного камня, выложенным на фасадах светлых, будто выгоревших под палящим солнцем, домов. Вдыхала пьянящие ароматы диковинных растений, оплетавших деревянные, с ажурными куполами беседки. В одной из них мы немного посидели, пока я лакомилась розовыми шариками, купленными у смуглой девушки, с ловкостью фокусника извлекавшей сладости из своей плетёной корзинки. На вкус шарики, называемые здесь гри-ри, очень напоминали ягодный рахат-лукум. Устроившись в тени беседки, я ублажала свой-чужой организм убойной дозой глюкозы (увидь меня сейчас Фьярра, стопудово шлёпнулась бы в обморок из-за такого легкомысленного обращения с её фигурой) и любовалась платком из тончайшего кремового шёлка, щедро презентованным мне Его Льдистостью. Чтобы я не мучилась от жары в накидке.

Наверное, настала пора переименовать Герхильда в Его Огненность. Это раньше я замерзала под тальденовыми взглядами, как разлитое по формочкам желе в холодильнике. А теперь в присутствии Скальде у меня неизменно поднималась температура и начиналась самая настоящая горячка.

Любовная — не иначе.

После небольшого перерыва, мы продолжили знакомиться с красотами южной столицы. От разноцветья, в котором утопал волшебный город, рябило в глазах. Но я радовалась и жаре, и непривычно ярким краскам природы. Всему тому, чего так не доставало Хрустальному городу.

Узкая улочка, лентой стелившаяся вверх по склону, привела нас на площадь, усеянную, как лесная поляна лютиками, яркими навесами. Под ними спасались от солнца торговцы и толпившиеся возле прилавков покупатели. Ну и просто любопытствующие, вроде меня с Герхильдом.

Впрочем, тальден не любопытствовал, а просто мужественно терпел прогулку с невестой-шопоголиком по восточному рынку. Один из навесов особенно привлёк моё внимание. Под ним укрылся бойкий старичок в подпоясанной хламиде, громко нахваливавший сотканные его дочерями «лучшие во всём Рассветном королевстве» ковры-самолёты. Ассортимент впечатлял. Были здесь и совсем маленькие коврики, на которых только таким птичкам-невеличкам, как Фьярра, хватало места. И совершенно огромные, отпугивавшие ценниками, вдоль и поперёк изрисованными ноликами. Такие летательные аппараты, в денежном эквиваленте аналоги земных ламборгини и роллс-ройсов, могли себе позволить только самые зажиточные горожане.

— Я одним глазком гляну и пойдём дальше, — пообещала Его Терпеливости, заслужившему памятник ещё при жизни.

Уже второе свидание проводим в толчее, со скоростью улиток переползая от одного прилавка к другому, а Герхильд мне и слова не сказал. Вернее, сказал, от широты своей монаршей души предложив выбрать ковёр, который мне придётся по вкусу.

Хотела отказаться от столь щедрого предложения, но искушение оказалось сильнее. У меня никогда не было машины, а тут через какую-то минуту-другую я могла стать счастливой обладательницей волшебного летающего транспорта.

Поэтому, потупившись, ответила смущённо:

— Спасибо, — и продолжила, обращаясь к пожилому торговцу с длинной, как у старика Хоттабыча, седой бородой: — Вон тот маленький, будьте добры, покажите.

Торговец громко фыркнул:

— Негоже такой изысканной красавице летать на прикроватных подстилках! Размер в выборе ковра-самолёта, знаете ли, имеет значение.

Я бы ему сказала, где размер имеет значение… Но потом пришлось бы снова терпеть на себе подозрительные взгляды тальдена. В худшем случае — отвечать на вопросы не в меру любопытного Ледяного о том, где нахваталась подобных вольностей.

Не хочу, чтобы меня снова отводили к Хордису на пероральный приём гуантильи.

Ушлый торгаш попытался всучить нам свой самый дорогой экземпляр. Но я в максимально вежливой форме посоветовала ему не наглеть, напомнив, что торговцев коврами на рынке много, а покупателей раз, два и обчёлся. Старик, поворчав, перестал настаивать, и я попросила завернуть коврик средних размеров, этакий спорткар для двух пассажиров. Кремового цвета с тёмной каймой в мелкий цветочек и вытканным по центру солнцем. В качестве бесплатного бонуса выклянчила два мешочка с магией ветра, благодаря которой ковры и держались в воздухе.

Если верить гордому отцу дочерей-кудесниц, одного такого мешочка хватало на шесть часов полёта.

Неплохо!

— Постойте, — остановил что-то бурчащего себе под нос торговца Скальде и бросил тому кошелёк, полный монет, со словами: — Не надо заворачивать. Сейчас и проверим ваш ковёр в действии.

— В смысле проверим? В каком таком действии? — насторожилась я, уже представлявшая, как Его Великолепие будет нести это чудо магии подмышкой, а я на него глазеть с любовью.

Не на Великолепие, а на чудо, конечно же. Впрочем, зарекаться не буду.

— Как летает, эсселин Сольвер. Или вы его купили, просто чтобы постелить у себя в комнате?