Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 16

Наготу тальдена скрыла растёкшаяся по тренированному телу одежда. Подбитый мехом плащ, мягко шелестя, окутал плечи. Тяжёлые полы разлетались под порывами беспощадного северного ветра. Маска угрюмой мрачности легла на лицо Огненного. Мысленно проклиная надоевший до зубовного скрежета холод, закрутившуюся позёмку, бросавшую в глаза целые пригоршни снега, Игрэйт поспешил в пещеру.

Внутри было немного теплее, всё так же сыро, но хотя бы безветренно. Хозяин воздушной стихии остался завывать где-то снаружи, и чем дальше князь удалялся по ощерившемуся ледяными шипами туннелю, тем тише становились протяжные стоны ветра.

В голубоватом мерцании, струившемся по затянутым льдом стенам, Огненный видел своё нечёткое отражение. На высоком лбу залегли складки, прежде незаметные мелкие морщины пучками собрались в уголках глаз — в последнее время Его Светлость постоянно хмурился. Из-за сильных эмоций, что неукротимым пламенем жгли внутренности. Сейчас Игрэйт как никогда прежде ненавидел Герхильда. Желал Фьярру. Злился на Крейна. Проклинал сумасбродного духа, так опрометчиво подставившего герцога.

И боялся.

Боялся за себя. В любой момент верный слуга, Блейтиан Крейн, мог сломаться, не выдержать пыток и заговорить. Тагров кузен не пожелал его отпустить, даже в первый день зарьяного месяца. Даже после приговора, что вынесла Крейну алиана.

И старейшины, как назло, в этот раз поддержали Скальде.

Герцога нужно было вызволять и как можно скорее. В крайнем случае — тайно проникнуть в подземелье Ледяного Лога, чтобы по-тихому перерезать пленнику глотку. Но ни устроить узнику побег, ни уничтожить его, чтобы наконец можно было спать спокойно, не представлялось возможным: стража не спускала с Крейна глаз.

В собственных силах тальден уже почти разуверился. Да и не хотел лишний раз собой рисковать. Потому и явился в заброшенный храм снежного духа, чтобы снова просить того о помощи.

— Леуэлла! — нетерпеливый возглас разлетелся по Кристальной пещере, разломившись на множество отголосков-осколков.

— Туточки я, — не прошло и секунды, как снежная дева откликнулась на зов Огненного, представ перед ним вихрем из сверкающих серебристых снежинок.

Словно намагниченные, они тянулись друг к другу. Сплавляясь, становились прекрасной беловолосой девушкой, которой в древние времена поклонялись в этих землях.

Богиня разочарованно поджала отдающие синевой губы.

— А ты без подарков, я погляжу.

— Мне нужна помощь, — не желая ходить вокруг да около, деловито заявил Хентебесир.

— Моришь голодом, и ещё хватает наглости о чём-то меня просить, — насупилась зимняя красавица, то представавшая перед Игрэйтом опасной хищницей, то, вот как сейчас, примерявшая на себя образ капризной девчонки.

— Нужно освободить Крейна.

Леуэлла выразительно цокнула.

— О герцоге мы не сговаривались. Так уж и быть, я разберусь со следующей ари Его Великолепия, но не перекладывай на мои хрупкие плечи ещё и заботу о своей марионетке.

— Это из-за тебя он попал в тюрьму! — теряя терпение, гневно прошипел тальден.

Снежная дева безразлично передёрнула плечами.

— Вообще-то из-за твоего никчёмного плана. В который я просто внесла незначительные коррективы.

— Незначительные! — вскипел Хентебесир. Попытался взять себя за руки и уже более сдержанно выцедил: — Мне нужно вытащить Крейна, пока не заговорил.

— Проще убить.

— Я не разбрасываюсь полезными людьми!

— Ничего не могу поделать, милый. Я слишком слаба. Ты держишь меня на сухом пайке. — Леуэлла театрально запрокинула голову, прижав обманчиво хрупкую кисть к своему алебастровому лбу. Покосилась на Огненного, желая увидеть его реакцию на этот маленький спектакль, и заискивающе попросила: — Как насчёт скромного жертвоприношения? И тогда, так уж и быть, я подумаю над твоей просьбой.

— Я пришлю к тебе кого-нибудь, — мрачно обронил тальден.

— Сегодня же! — глаза духа жадно сверкнули. Губы растеклись в хищной улыбке, обнажая острые аккуратные клычки. — Кого-нибудь поупитанней, пожалуйста. Последняя твоя подачка больше напоминала живые мощи. Пришлось давиться костями.

Снежная дева, как на трон, опустилась на каменный алтарь, кокетливо закинув ногу на ногу, и будничным тоном поинтересовалась:

— Что там с отбором? Всё ещё жаждешь жениться на эсселин Сольвер?

Игрэйт раздосадовано поморщился, припоминая утреннее испытание. Взгляды советников, обращённые на восседавшую в кресле императрицы Фьярру. Несомненно, трон алиане шёл, она была как будто создана, чтобы украшать собой Сумеречный престол.

Она и он, князь Темнодолья.

Если бы не неприязненное отношение к алиане старейшин…

— При дворе Фьярру недолюбливают, — признался, скрипнув от досады зубами.

— Ещё бы им её не недолюбливать после домогательств Крейна! — усмехнулась Леуэлла, не преминув уколоть призвавшего её тальдена словами: — Сам виноват. Испортил девочке репутацию.

— Но…

— А впрочем, хорошо, что испортил. Скальде не должен на ней жениться.

— И без тебя знаю, — сварливо отозвался Его Светлость.

— Будешь и дальше за ней ухлёстывать?

Игрэйт молчал, не зная, что сказать, потому как и сам ещё не определился в отношении эсселин Сольвер. Фьярру он всё так же желал, и с каждым днём желание это только усиливалось. Мучило, терзало, сводило с ума. Словно наваждение, жажда, которую хотелось утолить как можно скорее. Но… ещё более отчаянно, страстно он мечтал править Сумеречной империей. И если совету неугодна такая владычица, он, конечно же, не станет идти против воли первых магов империи.

— Думаю присмотреться и к другим алианам.

— И всё же не забывай об эсселин Сольвер, — промурлыкала снежная дева. Не ожидавший благословения от Древней, Игрэйт удивлённо вскинул брови, а Леуэлла с лукавой улыбкой объяснила: — Заставим Скальде немножко понервничать. Магия переполняет его, Ледяной с трудом её сдерживает. Лишняя встряска только ускорит процесс саморазрушения. Веди себя с эсселин Сольвер, как прежде: ухаживай за ней, дари какие-нибудь приятные девичьему сердцу мелочи. Приглашай на прогулки. Ты, как возможный будущий жених, имеешь на то право.

— А как же старейшины?

— А что они? На тебя ведь ещё не возлагают корону. Вот когда избавимся от Герхильда, тогда покажешь старикам, что алиана тебе и даром не нужна. Выберешь другую. А пока что эсселин Сольвер полезная фигура в нашей игре, дракончик.

На скулах Огненного от раздражения дёрнулись желваки. Игрэйт ненавидел, когда Леуэлла так к нему обращалась, своим снисходительно-покровительственным тоном неприятно его задевала.

— Помоги мне с Крейном, — посчитав разговор оконченным, хмуро напомнил на прощание.

— Милы-ы-ый, — окликнула его снежная дева. — Однажды ты спросил, как будешь расплачиваться за мои услуги…

— И? — Огненный напрягся.

Подлетев к обратившемуся в изваяние магу, Древняя едва ощутимо коснулась точёного абриса, отчего лицо князя заметно посинело, и мягко проворковала, будто нашёптывала ему слова любви на ухо:

— Найди для меня Шарлаховое сердце.

Его Светлость нахмурился, тщетно пытаясь припомнить, слышал ли что-нибудь об этом самом сердце. Но нет, название было ему незнакомо.

— Что это?

— Реликвия, — обтекаемо ответила Леуэлла.

— Почему сама не найдёшь?

— Не все двери открываются передо мной в Адальфиве. Есть места, в которые я проникать не смею. Тем более в состоянии, в котором пребываю сейчас. Вынужденная постоянно поститься…

— Зачем тебе сердце? — Тальден не сводил с зимней красавицы пристального взгляда.

— А вот это уже не твоё драконье дело! — грубо отрезала Древняя. — Найди его, и уже к лету взойдёшь на трон!

Игрэйт ничего не ответил. Но и алчного блеска светлых глаз Леуэлле оказалось достаточно, чтобы понять: он выполнит требование.

Снежная дева блекла, становясь прозрачной, пока не рассыпалась мириадами крошечный песчинок, разлетевшихся по Кристальной пещере.