Выбери любимый жанр

Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ) - Кисель Елена - Страница 60


Изменить размер шрифта:

60

Четыре.

Прощания всегда одинаковы. Это началось с первого же года, когда в последний день зимы я забыл что-то в той самой беседке и чуть не провалился в память по горло, когда услышал от входа:

– Я ухожу, – и увидел ее, уже в зеленом гиматии, с волосами празднично переплетенными лентами, с насмешливой улыбкой.

– Знаю, – слетело с губ эхо прошлого.

– И ничего не скажешь напоследок?

– До скорого свидания.

Какое там «до скорого», когда – восемь месяцев, а под конец – впору считать часы – не дни.

На второй год она явно ждала, когда я отправлюсь в беседку и произнесу положенное: «До скорого свидания». На третий я пришел туда по привычке. Гранат принес. Не знаю, зачем: так, в пальцах повертеть, наверное.

– … и ничего не скажешь напоследок?

Она подобрала с гладкого черного камня гранатовое зернышко.

– До скорого свидания.

Годы… годы – один сплошной круг повторений знакомых фраз. Бесконечное – «Подойди, можешь смотреть». Раздраженное – «Заткните собаку». Безразличное – «До скорого свидания».

Искусный аэд поперхнется – не найдет, что воспеть.

Только стук жемчужин тревожнее, звонче. Месяцы-жемчужины тяжелеют, неохотно скатываются по нитке, грохаются тяжелее свинцовых шариков… знают, что там, дальше.

Восемь. Четыре. Восемь.

Эреб.

И жемчужины больше не падают – молчат. Правильно молчат: в Тартар такие затишья. Во тьму Эребскую – перемирия. Лучше уж – туда, к мрачному пророчеству, к тому, от чего избавился только здесь, над Амсанктом: имя ему – бесконечность

Правда, обо всем по порядку.

Цербер выл отчаянно. Подземный мир с недоумением принимал в себя новый звук, непривычный, сменивший скрип двухвесельной ладьи Харона. Ладья большей частью болталась у пристани на том берегу. Год выдался скупой на войны и болезни, и смертные умирали мало, или вернее: они не умирали почти совсем, и Харон во всю глотку сетовал, что ему недодают оболов. А потому перевозил теней один раз в день. Драл втридорога, а у кого при себе ничего не было – тех еще и веслом охаживал.

Трехголовый страж вполне разделял великую скорбь перевозчика: нет теней – нет лепешек, да и гонять некого. Вот и выражал по мере сил своих. Две головы выли низко и сволочно, мрачными авлосами, а левая заливалась безумной флейтой и по временами скатывалась в визг.

– Накорми его, – бросил я Гелло. Но подземный подлиза только лунные глаза выпучил. «Кормят, – доложил. – Хорошо. Вкусно. С-с, характер».

Характер у деточки Тифона и Ехидны оказался в маму и папу: тачкой лепешек не заткнешь! Привезенную из дворца пищу проклятая тварь прикапывала возле ворот, после чего усаживалась, сворачивала колечками хвост-дракона, задирала морды – и принималась выть до хрипоты.

Гипносу полмира в ножки кланялось: «Побольше бы настоя!», кто не бегал к Гипносу – бегал к Гекате за сонными травами, Владыке же оставалось по ночам валяться на горячих простынях и услаждать слух жалобами трехголового пса на собачью Ананку.

Знал – не усну.

Год выдался паршивым не только для Цербера и Харона. Гелиос жарил землю, как остервенелый, так что Эринии прилетали вниз загорелыми, и осень выдалась похожей на лето – с пышными травами и одуряющими ароматами. А еще там, наверху шастал сын глупой Семелы Дионис, спаивал все окружающее и дарил смертным и бессмертным веселье, и оттого казалось, что зима никогда не придет, и я сбился со счета. Подземные ходили вялые и сонные, шептались о каком-то празднике на Олимпе, то ли в честь того же Диониса, то ли в какую еще честь. Словом, благоденствие без конца и края. А это значит – рано или поздно мир придумает, как развлечь своего Владыку.

Развлек меня Тартар.

Титаны бунтовали и раньше. Не то племя, чтобы смиряться. Пойдешь мимо врат Великой Бездны, прислушаешься… поднятые руки, сведенные плечи: «Мы! Мы помним! Мы выйдем отсюда!» Так кто их слушает, столетних узников?

А тут то ли Тифона растревожил вой сынка, то ли решили, что в мире слишком много спокойствия – разошлись.

В первый день только землю малость колебали, во второй – затряслись кованные Гефестом стены… я прислушался и махнул рукой. Уймется.

На четвертый день Тартар заходил ходуном. Закровоточили лавой подземные вулканы, заплевались черным дымом старые кратеры, Флегетон пылал лихорадочно, нездорово-желтым, будто решил под Гелиоса подделаться, тени начали тревожно вздыхать…

Я высидел несколько часов, шипя и потирая плечи, вслушиваясь в безумный гул голосов, прорывающийся из Великой Бездны. Потом приказал готовить колесницу. Сжимая двузубец прошел по дворцу, по которому в хозяйственном хаосе летали тени. Украшали дворец к приезду царицы, который через два… три дня? Забыл.

Во внутреннем дворе гулко и страшно орал Эвклей на какую-то овцу, которая не хотела умирать, и на тень, которая «Выхлестала всю кровь, скотина, куда теперь эту тушу?!»

А Цербер выл, тоскливо и неумолчно, вой прилипал к лицу, застревал в складках плаща, путался к гривах лошадей, когда я шагнул с колесницы на сырой берег Амелета. Ядовитая река дрожала и билась в своем русле, выплескиваясь на камни. Замерзшими листками трепетали стены из тусклого адамантия, и по временам мерно вздрагивали толстые врата, покрываясь шишками от ударов внутри.

Кованый рисунок на вратах не был заметен из-за следов ударов.

«Мы! Выйдем! Отсюда! Рано! Или! Поздно!»

Я не решился прикладывать к вратам ладонь – и отсюда слышно. Что там смотрят Гекатонхейры – вздремнули ли всеми головами?! Открыть проклятую дверь, ударить миром, ударить двузубцем, запихнуть лезущее изнутри «Рано или поздно» на положенное ему место…

– Радуйся, Владыка Аид!

Лишний голос. Ненужный. Среди хриплых воплей титанов – нежный, холодный, как мед после ледника. Она тут тоже лишняя, на берегу Амелета, где нет места ее покрывалу – с чуть прикрытыми легкой тканью волосами, с приветственной улыбкой на смуглом лице.

Глаза – глубже Великой Бездны: как бы не утянули…

– Радуйся, великая Нюкта. Не знал, что ты совершаешь прогулки в этих местах.

– Прогулки? – низковатый, ласковый смешок. – Мне достаточно выездов на моей колеснице в небо. Я направлялась в твой дворец, о Владыка, искала тебя. И тут, такая удача…

Удачнее некуда. Владыка сейчас по колени в камни уйдет. Ощущения – будто Тифон не плечи сам взгромоздился. Гикает и погоняет.

– Искала меня? Зачем же великой Нюк…

– Ну, зачем ты так, повелитель, какая я тебе великая. Велики теперь вы – Крониды. Мы – просто, – и улыбается: хорошо, мол, когда – просто! – Мой муж, Эреб хочет побеседовать с царем. Окажешь ли ты ему эту честь?

Еще бы не окажу. От таких приглашений не отказываются. В ответ на такую просьбу не то что на колеснице покатишься, а колесницу вдобавок к Тартару – на плечи и – бегом, быстрее квадриги.

Вырос сопливый малец, заметили. Эреб на моей памяти снисходил из сыновей только к Убийце – и то не заговорил, а ответил. К трем Кронидам в отчаянный миг Титаномахии он тоже снизошел – только чтобы заключить сделку, вырвать клятву о том, что на трон подземного мира сядет сын Крона. А тут вдруг все – и мне одному. Царем назвали. Великим. С почетом во дворец проводили. Нюкта глаз не сводит, дворец у нее по-праздничному искрится алмазной крошкой, слуги – в праздничных одеждах, будто хозяина встречать после долгой отлучки вышли.

А я…

А я дурак, кажется. Зачем я иду?! Зачем вслушиваюсь в молчание Ананки за плечами?! В тяжкое, раздирающее грудь молчание, которое лучше всякого крика молит развернуться, спасаться, бежать…

Поздно, вот она – дверь, увитая темными ночными цветами по такому случаю. Цветы пахнут Средним Миром и сеном, они уже подвяли в подземелье.

За дверью не храпели, и Нюкта тревожно прошуршала над ухом: «Он ждет тебя».

Не кивнув и не взглянув на нее, я шагнул, готовясь, как в тот раз – в полную тьму.

Но в покое горели факелы.

Зал был размером не меньше моего мегарона – и весь залит красноватым факельным светом. Факелы расположились в серебряных кольцах по стенам, пылали ало и ровно, но почему-то не давали ни дыма, ни тепла. Блики свивались и перекидывались по гранитным стенам, изрезанным рисунками и письменами. Такой же древней, затейливой вязью был покрыт каменный пол. Голый. Без признака ковра.

60
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело