Выбери любимый жанр

Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ) - Кисель Елена - Страница 45


Изменить размер шрифта:

45

И негромко свистнул сквозь зубы.

Псы у костра не повели ухом. Они уже успели рассмотреть и учуять гостя, переглянуться между собой и прийти к собачьей договоренности: не лезть.

Со второго свиста палевый вожак начал ожесточенно скрести за ухом – блохи одолели.

С третьего он встал, честно гавкнул в мою сторону, вздыбил шерсть и отхватил клок мяса от ужина хозяина.

У тебя умные псы, неспешно сказал я, приподнимая двузубец. – Умнее тебя самого. Следуй их примеру, пока можешь: сиди у костра и ешь свой ужин. Дай мне пройти.

Великан затоптался неуверенно. Сбил палицей праздно пролетавшего мимо дрозда – только пестрые перья брызнули.

А ты б в другой раз зашел бы… э? Мать-то… ей не до гостей сейчас. Кто там знает, как тебя встретит…

Может, и впрямь – отступить, выждать? Задание Зевса не сбежит от меня, ни к чему являться к Гее сразу после смерти Тифона…

«Бе-е-е-е-еги!» колокольцем залилась одна из сотен овец, что пасутся на плодородных всхолмьях Этеи. «Бэ-е-е-есполезно!» насмешливым переливом выдала другая. «Бе-е-е-ездарность!» с издевкой подтвердил баран.

Ах ты, орясина! Зад убери! Такого гостя… такого гостя чуть не отвадил!

О Гее никогда нельзя было сказать «Точно явилась из-под земли» это уж скорее про меня. Она появлялась из земли – выныривала, словно купальщица из благоуханной ванны.

На щеках – легкий румянец, на сухих губах – полуулыбка, волосы убраны цветками по сезону (левкои, дельфиниум, мелкие глазки фиалок). Мозолистые руки раскинуты – во всю ширь долин и полей.

А я уж думала – неужто совсем времени нет: старушку проведать? Да и то сказать, Владыками ведь стали, все дела, дела… Деметра – и та не появляется, уж и лица ее не помню. А у меня вот – плоды, самые лучшие, самые ранние! Соком брызжут. Ну что ж ты стал – идем, идем… А ты… дурень! Думай, на кого дубиной машешь!

Великан поскреб бороду, отыскал в ней кусок лепешки и закинул в рот, бормоча: «А на кого машу?»

Вход в подземные чертоги Матери-Земли открылся в высоком холме, торчавшем в небо, будто грудь молодой кормилицы из-под хитона. Распахнулись ворота, украшенные клевером, свежие травы поползли по ступеням, уводящим вниз… но неглубоко – не ко мне.

Пахло листвой и еще не родившимися цветами.

В стенах, помимо камней, причудливыми узорами сплелись песок и глина – красная, бурая, черная, белая – чернозем лежал неровными вкраплениями, изображая замысловатый орнамент. У потолка косицами свивались корни растений.

Прихотливой формы обломки базальта вырастали прямо из стен и служили подставок для плошек с горящим маслом, свечей и факелов. Пол не чувствовался: мы ступали по траве, настолько густой, что она не желала приминаться.

Растения не хотели склоняться, гордые осознанием того, что живут рядом с Геей.

Не чертоги, эх, не чертоги… Ну, а что сделаешь, я-то по простому, я привыкла, без роскоши. Роскошь – это тем, у кого власть, а у меня какая власть? Вот и я говорю – зачем… Устал с дорожки-то? Так и омовение, и ложе для отдыха – все-все есть, ты только скажи…

Она шла, и улыбалась, и щебетала, и куталась в зеленый диплакс[1] – точь-в-точь приветливая деревенская бабулька а я, помнящий ее другой, вглядывался в лицо, стараясь отыскать знакомые черты.

Сколько ж я тебя не видела? Ну, какой стал… в расцвет вошел, а? Ты дай-ка посмотреть, дай-ка… ой, старая порода! Не бывать сейчас таким сыновьям. Отцов нет. Антея видал? Горе ведь одно с ним! Ты кушай, кушай, смотри, какой виноград – как сладкое молоко!

Столом служило причудливо искривленное дерево, обеденным ложем – плотно переплетенные ветви виноградной лозы, покрытые тканями. Чаши и блюда – старое, потемневшее серебро не пойми чьей ковки, может, даже циклопской.

Вода вот, придвинула Гея чашу. – Виноград есть. Зеленый есть, черный есть – ты только кушай. А орехи какие! Фиги, фиги достать забыла, да что ж такое!

И убежала доставать фиги. Не призывать – вручную доставать, как смертная. Потом за оливками побежала, за яблоками, опомнилась, что вот, конечно, как это я финики могу не попробовать…

Зеленый платок мельтешил перед глазами, и уследить за Матерью-Землей было трудно.

Антей, выговорил я, набирая в горсть орешков. – А кто отец-то?

Посейдон, задорно отозвалась Гея, пробегая мимо с гранатами. Подвинула, подумала, отставила подальше. – Эх, на молодых меня потянуло… а про него ведь говорят он Земли Колебатель. Знаешь? Так и решила – чего там, пущай поколеблет. А вышло – вот. Горе.

Ну, Жеребец сам по себе тот еще подарочек…

Странно – она словно помолодела. На берегу во время гибели Тифона выглядела старше… или показалось?

…да ну, какой из него Жеребец! Разве что нимфочку какую своей прытью испугает, топ-топ-топ, чем бы еще накормить гостя. Может, медком? Да, точно, мед же есть… Вот Уран был – мужик! А сейчас… мало что отцы перевелись – так и сама старею. Вон попыталась из самой себя родить… знаешь, небось, что с Тифоном получилось?

Мать-Гея, что за игру ты ведешь?! Откуда суетливость, легкость тона, улыбка?

Безмятежность в глазах… нет, опять утопала, теперь за оливками.

Правильно Громовержец-то его. Жалко, а правильно. Уж очень необузданный сын… а я ж не знала. Думала – утешение будет, а он – хочу, мол, всеми править. И что за мучение с этой властью… А куда его Зевс-то?

В Тартар.

Тартар… - остановилась. Попробовала слово на вкус, и взгляд на секунду переменился – разверзлась пропасть задумчивости в плодородности нивы. И будто тень – то ли мысли, то ли воспоминания. –Тартар, значит… А ты кушай, дорогой, что не кушаешь?

Кушаю.

Вернее, отчаянно давлюсь душистым белым виноградом под взглядом матери-Геи.

Ласковым. Вбирающим в себя, словно поле – долгожданную влагу.

С легкой искрой безуминки на дне…

А ты бы у меня тут… на два, три дня? Погостить, а? Совсем никак? Ага, дела, дела… и ко мне, значит, по делу явился – ну, у детей всегда так, это понятно. Что за дело-то?

Родниковая вода холодная, будто только что из колодца, и пьянит почему-то крепче нектара или вина.

Мать-Гея. Я хотел просить тебя о помощи.

Промелькнула и исчезла безуминка в глазах, и глубокие морщины на лбу чуть разгладились – от изумления.

Меня? О помощи?! Это о чем же?

Мне нужно, чтобы ты вырастила цветок. Для моей жены. Будущей жены.

Цветок? – хлопнула в ладоши. – А почему не к Деметре… а, Деметра же тебя недолюбливает, как и эти все. Так ты жениться решил? А цветок тебе как – в дар или как приманка на похищение?

А цветок мне твой вовсе и не нужен, Мать-Гея. Но не мог же Аид Угрюмый приволочься без предлога. Сроду праздно по гостям не ходил.

Как приманка. На похищение.

Весело мерцают светляки на оплетенной зеленью стене – маленькая карта звездного неба. «Видал, как врет? – мигает один. «Ой, видали!» – отмигиваются остальные толпой.

Гея все суетится, бегает: ну, чем бы еще гостенька порадовать? Только мимоходом касается – то плеча, то руки. Ласково.

Верно рассудил, ай, верно! Раз – и в жены, а то придумали тут… сватовство. Да еще девки привередничать вздумали! Меня-то Уран даже и похищать не думал – пришел, взял, чего медлить-то? А невеста кто? Ой, что ж я, карга любопытная, может, ты и говорить не хочешь, дети – вы такие, неразговорчивые…

Кора.

Это Деметры девочка? Рыжая такая? – вот опять тронула за плечо – бережно, на ходу. Почти как Ананка. – Знаю. Хрупковатая малость. Ну, может, потом соком напитается, в расцвет войдет, как первенца народит-то…

Виноград встал поперек горла. Я закашлялся, и Мать-Земля, лучась от избытка доброты, треснула меня по спине.

Осторожно кушай, торопыга! Ишь, быстрый какой. Воевать быстрый, жениться быстрый… не всё спешку любит! Ты жену свою хоть разглядел? Что у нее там спереди, что сзади…

45
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело