Выбери любимый жанр

Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ) - Кисель Елена - Страница 38


Изменить размер шрифта:

38

Молния прошла совсем рядом, ударила в правую руку – Тифону вздумалось перехватить ей секиру. Зевс опять стоял на небесах, и из рук его лилась река небесного огня, непрестанная веревка стрел, опутывавшая Тифона…

Семь голов! Отмахивается свободной рукой, пытается освободить ноги, но Посейдон стал намертво, рык среднего сквозь стиснутые зубы похож на звуки, выходящие из глотки чудовища…

Пять голов! Стиснула в кулак левая рука, и раз за разом он пытается избавиться от того, что связывает его, но на нем сейчас висит мой мир и я впридачу…

Четыре!

Бей, Зевс! Я удержу. Мы удержим.

Две!

Тифон наконец роняет себя на колени, двум головам трудно держать такое здоровое тело, остальные опалеными ошметками мотаются по могучим плечам…

Посейдон ослабил хватку, и Тифон потянулся к берегу, к отмели, к Земле-Матери…

Нельзя! Она даст ему силы.

Теперь я не просто удерживал его, а тащил назад – мгновение, пока не мелькнули последние семь молний.

Тогда отпустил безголовое тело, и оно тут же своим жаром осушило море вокруг. Взвыл Жеребец. А тело проклятия Геи продолжало пылать, отравляя воздух дымным смрадом, расплавляя мать-Землю.

Гелиос не решался показаться из-за клубов чада (в конюшне, небось, отсиживается), и поле недавней битвы освещала только улыбка Зевса. Он дул на дымящуюся, раскаленную от молний ладонь и не морщился, а сиял, глядя на поверженного противника, стоя над ним – все еще не касаясь ногами земли.

Сделали – и, вскидывая руку, волей разгоняя дымные вихри: Сделали!

Сделал.

Эта победа не делится на «мы», как в Титаномахии. Ты бы победил и сам, Громовержец, я и Посейдон только держали. И Жеребец вон понимает это, потому что говорит хмуро:

– Твоя победа.

И хлопает по плечу, но без проблесков радости в глазах. С осознанием того, что он бы – не смог. Менее великий жребий, менее велик он сам… Бубнит что-то о том, что его удел сильно пострадал, – и уходит, ссутулив плечи.

А Зевс стоит и улыбается, и лицо его сияет не только радостью, но и гордостью величия.

Его победа. И остальные, которые не осмеливались даже влезть в эту жуткую круговерть (это участники-то Титаномахии!) – подходят и воздают ему славу как победителю.

– Ты велик, муж мой!

– Отец, я непременно это воспою, вот только придумаю – какими словами…

– Слава победителю Тифона!

– Хвала Громовержцу!

Один не воздает. Одна.

Я стоял и смотрел, как отворачивается и медленной, старушечьей походкой бредет от поля боя Мать-Земля – и мне казалось, что Ананка с сомнением качает головой за моими плечами.

– Стойте! – Зевс, упоенный победой, озирал остальных. – А где Гермес? Что же он, так и скрывается за невидимостью? Или кто меня так опрокинул? А после левую руку кто ему держал? Куда он делся-то?

Не хочется этого делать, но ведь Зевс не дурак. Это сейчас он пьян от победы, а потом поразмыслит – и поймет, кто держал.

Я сдернул шлем, оказавшись в пяти шагах от брата.

Мое явление встретили оглушительным молчанием – кажется, даже измученные волны примолкли и земля вокруг туши Тифона стала плавиться медленнее.

Зевс смотрел на меня, приподняв брови и приоткрыв рот.

Потом захохотал.

– А я думал, кто у меня там за плечами маячит, – обнял, захлопал по спине. – Аид-невидимка! Говорил я вам: когда сочтет нужным – явится! И без приглашения, а ко времени.

Ему непременно нужно было выразить мне свое расположение: Посейдон сбежал, а делиться победой только с детьми скучно…

– Что будешь делать с ним?

Зевс свел брови, глядя на безголовую тушу, обладающую бессмертием, подаренным матерью-Геей.

– Вот уж точно, ко времени, – пробормотал он.

– В Тартар? – удивился Арес, он обходил поверженного Тифона, и глаза у него горели почти любовной страстью. – Но ведь там уже… немало.

– А что с ним еще делать?

Афина всегда соображала исключительно практично. Это Арес принимает воинственные позы над телом врага. Она – холодна, как ее щит.

– Он сын Геи, а значит – бессмертен. В Тартаре же он будет под присмотром Гекатонхейров.

А еще под моим. Еще один узник в бездне. Дополнительный голос в хор ненавидящих.

Еще одна рука – и немаленькая! – сотрясающая прутья темницы.

– В Тартар, – махнул рукой Зевс, от избытка чувств по-старому тряхнув меня за плечо.

Громовержец повелел – значит, в Тартар.

* * *

С Тифоном уладилось неожиданно быстро: младший напрягся, поднял его – и зашвырнул в разверзшуюся по моему слову бездну. Нужно будет Гефеста пригласить, пусть дополнительных запоров наделает, – мелькнуло в голове, пока я смотрел, как туша валится в жадную пасть вечного мрака. Очнется этот узничек в Тартаре, перезнакомится с соседями – то-то будет…

А Зевс уволок меня на празднетство по поводу своей победы.

В прямом смысле слова: за локоть – и уволок.

– Слушать не желаю! Подождут твои мертвяки день-два. Брат, ты когда на Олимпе-то в последний раз был?! В день жребия?

– Чего я там не видел…

– Аид, ты упираешься так, будто я тебя назад в брюхо Крону пихаю, а не прошу быть моим гостем. Обидеть хочешь?

Вот уж это – не приведи Хаос.

– Гестия скучает, – отыскал Громовержец еще причину и на миг стал похож на себя до жребия.

Здесь я сдался и свистнул, подзывая четверку.

В златые врата, ведущие к жилищам олимпийцев, моя колесница въехала сразу за Зевсовой. Брат настаивал, чтобы – разом, но я придержал коней. После того, как спешились, попытался было нырнуть за спины остальных, но Громовержец удержал за плечо.

– По старой памяти, а? Ну уж нет, не отделаешься!

И пришлось идти рядом с ним – подчеркнуто шаг в шаг, вровень. Смотреть, как из дворцов вдоль беломраморной, уставленной статуями дороги, высыпают второстепенные божки. Слушать хвалу победителю Тифона.

Видеть, как вспыхивающие радостью при виде Зевса лица потухают от страха – когда обитатели Олимпа успевали рассмотреть меня.

«Этот-то здесь зачем?!» – читалось в округлившихся глазах, в полураззявленных ртах…

Кое-кто попытался было вознести хвалу Кронидам, но булькнул, заткнувшись. Имя Зевса звучало правильнее. Честнее. Привычнее.

– Ты давно не бывал у нас, брат! Небось, теперь и Олимп не узнаешь. Почему ты не являлся на пиры, когда я приглашал?

Зевс сверкает улыбкой – не такой, какой я помню. Владыческой. Небрежным горделивым взмахом руки отвечает на приветствия, на ливень цветов, ложащийся под ноги победителю…

– Дела.

– Конечно. Заботы твоей вотчины – тебе достался неспокойный мир, я слышал! Посейдону тоже, но у него-то дел поменьше: он появлялся не раз и не два. Гермес доносил – у тебя там, внизу, были какие-то волнения?

Ну погоди, племянничек, доболтаешься.

– Одно название, что волнения. Так… пара мелких божков забыла свое место.

– Проучил, конечно?

– Не как ты Тифона. Но – вполне.

Зевс улыбается шире при воспоминании о своей победе. На лету ловит душистый нарцисс.

А я чувствую себя медленно ступающим по острию кинжала.

Почему? Думать не время, обостренные чувства бывшего лавагета не соврут, сейчас они кричат: пора играть! Зевс уже не мальчик с солнцем в волосах, он – Владыка, и он…

Что-то задумал.

– Я слышал несколько иное. Впрочем, оставим это. Ну… как тебе? – широкий жест охватывает божественные сады, кованые золотые беседки, золотых же птиц работы Гефеста, порхающих между редких деревьев. Статуи, драгоценности, дворцы, поднимающиеся к небесам, нарядных божков и богинь с охапками цветов…

– Похоже на Элизиум.

– Что? Острова Блаженства?

– Да… – сощурился, прикрыл рукой глаза, – светло и шумно.

И не для меня, но это уже можно по моей раздраженной мине прочитать. Зевс кусает ус, но улыбается. Наклоняется, позволяя золотоволосой девочке увенчать себя венком душистых роз.

– Узнаю брата… ты ведь к нам и во время войны наведывался нечасто. И недолюбливал свет. Ну, а твое-то хозяйство как?

38
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело