Воровка (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 33

Навязчивая необходимость побеждать.

Но сейчас, пережив столько всего за последние… прошли недели или месяцы?.. он обнаружил, что больше не желает участвовать в этом. Черт, он уже прикрыл наркоторговлю после грязных разборок со Старшим Лессером. Он планировал заняться импортом оружия и боеприпасов, но ради чего?

– Марисоль, это больше не для меня.

Когда слезы показались в ее глазах, он решил, что они – от счастья. Но не был так уверен.

– Это хорошие новости для тебя? – спросил он. – Разве нет?

– Разумеется. – Казалось, она пытается взять себя в руки. – Я хотела услышать такие новости.

– Приляг с…

Когда мысли внезапно оборвались, образовав вакуум в голове, он запаниковал. Но так часто бывало в последнее время, небольшие заторы в когнитивном процессе образовывались под жужжание метафорических сверчков в голове… а потом рассасывались сами по себе.

Марисоль говорила с ним, и он пытался не паниковать из–за того, что не мог понять ее слова…

– Приляг со мной, – выпалил Эссейл. – Ляжешь? Я в порядке. Клянусь. У меня случаются эти… заминки. Но они всегда сами проходят.

Она осталась на месте, смотрела на него так, словно пыталась поставить ему диагноз как доктор. Но, видимо, что–то удовлетворило ее, потому что Марисоль кивнула и осторожно поднялась с раскладушки. Когда она вытянулась рядом с ним, Эссейл прижал ее к себе. Они синхронно сделали глубокий вдох, и он бы выключил мысленно лампы, будь у него силы.

– Утром мне будет лучше, – пробормотал он. – Мне нужно отдохнуть.

– Обязательно будет… – Она медленно выдохнула. – Утром все будет лучше.

Что–то в её голосе было не так, но сон уже завладел им. Эссейл радовал себя снами о будущем, где они были вместе. Здесь. В Майами. В Старом Свете. Неважно.

Но да, он последует за ней, даже оставит преступную жизнь.

Боги, почему он не принял это решение раньше?

– Можно тебя на пару слов?

Следующим вечером, Витория подняла голову, отрываясь от записей Эдуардо… подумывая о том, чтобы достать пистолет.

– Как ты вошла сюда?

– Дверь была не заперта.

На пороге офиса стояла женщина, обращаясь к ней властным «я–победительница–голосом», с разнообразными углами в ее внешности: темные волосы срезаны до подбородка и вытянуты утяжком как две шторы. Анорексичное тело упаковано в авангардный черный костюм с ассиметричными пропорциями и подплечниками в стиле Алексис Колби[66]. Пластика носа и изгиб бровей придавали ей флер королевы драмы, коей она не являлась.

Мисс Марго Фортескью. Больше всего противилась переменам, особенно когда Витория собрала весь персонал в девять утра и объявила, что принимает управление на себя. К счастью, остальные были вполне дружелюбны и открыты. С другой стороны, сколько еще элитных художественных галерей можно найти в Колдвелле? Даже снобам нужна работа.

Когда они становятся на место продавцов, а не покупателей. Небо и земля.

Откинувшись на спинку кресла, Витория отметила на будущее, что нужно плотно закрывать двери.

– Чем я могу помочь?

Мисс Фортескью резко захлопнула дверь. С другой стороны, наверняка она каждое свое движение делала с нарочитостью.

– Я бы хотела получить подтверждение твоей личности.

Предполагалось, что ее слова вызовут шок. Испуг. Смятение.

Поэтому, когда Витория не отреагировала никоим образом, левая бровь мисс Фортескью, нарисованная как часть некой архитектурной композиции, дернулась.

– Так что?

– Не всегда в этой жизни мы получаем желаемое. – Витория улыбнулась. – Приходится свыкаться с разочарованием…

– Мы не знаем, кто ты такая. Ты можешь оказаться кем угодно. Эдуардо и Мистер Бенлуи не говорили, что у них есть сестра.

Последнее слово было сказано так, будто оно означало «воровка» или «чужачка», а не родственницу женского пола.

Когда женский взгляд опустился на стол, на ее лице появилось отстраненное выражение… и тогда все стало ясно. Да, Эдуардо развлекался с этим эталоном чопорности и осуждения.

Витория улыбнулась.

– Очевидно, ты не обладала достаточной важностью, чтобы делиться с тобой информацией о нашей семье. Так бывает со случайными связями и в деловых отношениях.

Мисс Фортескью положила ладонь на блоттер и подалась вперед.

– Я знаю, чем здесь еще торговали. В курсе, учет каким товарам вел Эдуардо…

– Ты всегда преступаешь границы дозволенного? Или тебе просто не хватает ума, чтобы увидеть эту грань? Видимо, последнее приводит к первому.

Женщина, казалось, была ошеломлена, но быстро оправилась.

– Я могу раскрыть эту ложь. Эдуардо рассказывал мне многое, а когда они перестали здесь появляться, пошли толки. Я молчала, но это может измениться.

Витория подалась вперед и сложила руки в замок поверх ежедневника брата. Когда затрещал одноразовый телефон, она позволила звонку уйти в голосовую почту.

– Это – художественная галерея. Мои братья продавали предметы искусства… для этого тебя приняли на работу, разве нет?

– Я знаю об этой книжке. – Женщина указала на то, что Витория прикрывала руками. – Я знаю, что там.

– Скажи, мой брат связывался с тобой в последнее время? – Повисло каменное молчание. – Да, так я и думала. Боюсь, ты не так интересна, хотя по первому впечатлению и одежде так не скажешь.

– Говорят, он мертв.

– Кто говорит? – Не получив ответа, Витория покачала головой. – Ты знаешь меньше, чем утверждаешь… и, по моему мнению, печально, когда человек не оправдывает свое пафосное поведение. – Витория демонстративно посмотрела на часы. – Уже шесть? Мы закрываемся.

– Я хочу видеть доказательства твоих прав.

– Да, ты ясно дала это понять. Но на твоем месте я бы заботилась о том, сохраню ли я эту работу на следующее утро.

– Ты угрожаешь мне?

– Вовсе нет. – Поднимаясь на ноги, Витория обошла стол. – Зачем мне увольнять кого–то, кто только что заявил, что мои братья вели незаконную деятельность? Это заслуживает повышения. А сейчас – уходи, иначе я закрою тебя здесь.

– Думаю, Амалия не появится.

Вишес посмотрел на Джейн. Они провели весь день во внутреннем дворике, выписывая круги по мраморному полу личных покоев его матери или сидя, прижавшись спиной к краю фонтана. Это вполне типично для Святилища – даже камень ощущался как мягкая перина. После стольких часов все равно казалось, что они валялись на буханках свежего хлеба.

– Видимо, нет. – Он потер голову. – Она знает, что мы здесь. Ну, так все устроено в Святилище.

На самом деле он ожидал, что Директрикс магическим образом появится из покоев матери и заявит, что она была избрана и стала наследницей Девы–Летописецы.

Ничего подобного. А что до игнора с ее стороны? Это позволило им с Джейн провести долгие часы в пустой болтовне. Они держались подальше от обсуждения ее работы, его работы, их отчуждения. Вместо этого они обсудили выздоровление Эссейла, прогресс Лукаса, развал Общества Лессенинг, пророчество о Разрушителе… правую/левую палочку «Твикса», прогноз на Суперкубок, теорию Атлантиды.

Последнее стало следствием их соревнования по знанию цитат из «Охотников за привидениями».

– Прости, что так и не спросила у тебя, – сказала Джейн тихо.

Он сосредоточился.

– О чем?

– Об уходе твоей матери.

Повисла пауза, а потом она встретила его взгляд. В повисшем молчании Вишес понимал, что она приглашала его к разговору… давала ему свободу и нужное внимание.

Ви подтянул колени к себе и уперся локтем в одно из них. Разжав пальцы руки в перчатке, он представил ее без барьера в виде черной кожи.

– Знаешь, когда выходишь в ночь и поднимаешь взгляд, ожидая увидеть небо? В такие моменты на тебя что–то находит, потому что небо может быть облачным или ясным, идет ли дождь или снег… и оно всегда безликое? Небеса безразличны… Дева такая же. Она всегда была там и, не знаю, может, она и делала все возможное, чтобы наладить контакт со мной и моей сестрой. Но она ничего не смыслила в отношениях. – Он посмотрел на Джейн. – Этим я пошел в нее. – Потом пожал плечами. – Вот что я чувствую на персональном уровне. Но есть и другой, более важный. Мне кажется, что раса стала уязвимой, и мне это не нравится. В последнее время происходит слишком много странной фигни. Ну, она исчезает, близится конец войны… а потом я сталкиваюсь с этой тенью в переулке? И мне это охренеть как не нравится. Мы на перепутье, и новая дорога не сулит ничего хорошего, а ведет прямо в сортир.