1812. Великий год России
(Новый взгляд на Отечественную войну 1812 года) - Троицкий Николай Алексеевич - Страница 19

Вторым направлением в дипломатии и войнах антинаполеоновских коалиций была защита феодально-крепостнических порядков на континенте. «Поддержание законных правительств, которые до сего времени избежали косы революции», и восстановление свергнутых феодальных режимов Александр I провозгласил задачей Российской империи в первых же инструкциях своим послам: А.И. Моркову в Париже, С.Р. Воронцову в Лондоне, А.К. Разумовскому в Вене, А.И. Крюденеру в Берлине (9. T. 1. С. 51, 53, 89, 91)[157]. Та же задача указана в программной инструкции Царя Н.Н. Новосильцеву (9, Т. 2. С. 147). «Восстановление свергнутых государей в их прежних владениях» как один из основополагающих принципов внешней политики коалиционных держав предусматривается и в русско-австрийской от 6 ноября 1804 г., и в англо-русской от 11 апреля 1805 г., и в русско-прусской от 26 апреля 1807 г. декларациях (9. Т. 2. С. 182, 374; Т. 3. С. 562, 563).

Царизм — хозяин крупнейшей феодальной державы мира — оказался, как и следовало ожидать, самым пылким рыцарем этого принципа. Именно он энергичнее всех выступал в 1801–1803 гг. за «индемнизацию» князей Священной Римской империи, т. е. за возмещение их территориальных потерь в борьбе с Францией (9. T. 1. С. 121–125), выделял ежегодно пособие 75 тыс. руб. сардинскому королю[158], держал у себя в чести и славе многих «зубров» бежавшего из Франции контрреволюционного охвостья — герцогов В.-Ф. Брольи (которого сделал российским фельдмаршалом), А.-Э. Ришелье, М. Лаваля де Монморанси и А.-Ж. Полиньяка, маркизов И. Траверсе (назначенного военно-морским министром России) и Ж. д'Отишана, графов Э. д'Антрэга, М.-Г. Шуазеля-Гуфье, К.О. Ламберта, А.Ф. Ланжерона, Л.П. Рошешуара, Э.Ф. Сен-При и десятки других, менее крупных, а их патриарха, будущего короля Франции Людовика XVIII, изгнанного в 1801 г. Павлом I из России (где он жил с 1797 г., получая по 200 тыс. руб. в год), Александр I вернул и содержал его придворный штат из 80 человек за счет русского народа (9. T. 1. С. 220–221)[159]. В марте 1807 г., отправляясь на войну против Наполеона, Царь посетил Людовика и заявил ему, что «день, когда он водворит его во Франции, будет счастливейшим днем его (Александра!. — H. Т.) жизни»[160].

Начиная войну 1805 г., Александр I призвал русские войска «потщиться возвысить еще более приобретенную и поддержанную ими славу»[161], но не объяснил, во имя чего. Оно и понятно. Ни русскому, ни французскому, ни другим народам Европы войны 1805–1807 гг. не были нужны. Эти войны вели правительства, используя свои народы как «пушечное мясо» и как орудие для порабощения других народов. Поэтому нельзя расценить их иначе как несправедливые, разбойничьи с обеих сторон. Диалектика истории такова, что действия каждой стороны в этих разбойничьих войнах имели объективно и прогрессивные последствия: коалиции противоборствовали гегемонизму Наполеона, а Наполеон разрушал феодальные устои Европы. В целом же войны 1805–1807 гг. — примеры таких войн, когда несколько разбойников послабее объединяются и нападают на разбойника посильнее, тоже изготовившегося к нападению, чтобы переделать границы и режимы разбойных владений по усмотрению победителя.

3-я антифранцузская коалиция сформировалась из России, Англии, Австрии, Швеции, Дании и Королевства обеих Сицилий (9. Т. 2. С. 722–723). Деньги дала главным образом Англия, «пушечное мясо» — Россия и Австрия. Судьбу коалиции решила битва при Аустерлице 2 декабря 1805 г. — одна из крупнейших в мировой истории, «битва трех императоров», как ее называют. Это был «решающий поединок нового и старого миров» (22. С. 478) — только что утвердившегося буржуазного и обветшалого феодального. Наполеон одержал здесь самую блестящую из своих более чем 50 побед. Имея 73 тыс. солдат, он подверг 85-тысячную коалиционную армию (70 тыс. русских и 15 тыс. австрийцев) сокрушительному разгрому: союзники потеряли 27 тыс. человек (21 тыс. русских и 6 тыс. австрийцев) против 8–9 тыс. убитых и раненых французов и 155 орудий (130 русских и 25 австрийских). Главнокомандующий союзной армией М.И. Кутузов был ранен и едва не попал в плен. «Император всея Руси» Александр I ускакал с поля боя, дрожа от страха и заливаясь слезами. Австрийский император Франц I бежал еще раньше Александра.

Господствующий класс России воспринял этот разгром тем больнее, что русская армия более 100 лет, после Нарв- ской битвы 1700 г., никому не проигрывала генеральных сражений и что при Аустерлице, опять-таки впервые со времен Петра I, русскую армию возглавлял сам Царь.

Аустерлиц положил конец существованию 3-й коалиции. Франц I принес Наполеону повинную, и Австрия вышла из войны. Однако Англия (несмотря на то, что ее премьер- министр У. Питт, узнав об Аустерлице, от горя потерял рассудок и вскоре умер)[162] и Россия не сложили оружия. В следующем, 1806 г. они составили новую, 4-ю коалицию против Наполеона, в которой место выбывшей из строя Австрии заняла Пруссия.

Участие Пруссии не усилило коалицию. Прусская армия, воспитанная и как бы законсервированная в устарелых догмах Фридриха II, отличалась низкой боеспособностью, а ее генералитет — феноменальной бездарностью и немощью (19 высших генералов в 1806 г. вместе имели за плечами 1300 лет жизни). Зато королевский двор Пруссии петушился, как при «великом Фридрихе». И министры, и король Фридрих- Вильгельм III, «один из величайших олухов, когда-либо служивших украшением престола»[163], и даже умница-королева Луиза требовали начинать войну с Наполеоном до подхода союзных войск, чтобы не делить с ними лавров победы. И война началась 8 октября 1806 г., а 14 октября, когда еще не все пруссаки узнали о начале войны, она фактически уже кончилась. Почти все вооруженные силы Пруссии, сконцентрированные в двух армиях во главе с королем и четырьмя фельдмаршалами, были уничтожены в один и тот же день, 14 октября, сразу в двух генеральных сражениях — под Иеной и Ауэрштедтом. По словам Генриха Гейне, «Наполеон дунул на Пруссию, и ее не стало». В поверженном Берлине Наполеон 21 ноября 1806 г. подписал знаменитый декрет о континентальной блокаде (43. Т. 13. С. 555–557). Завоеватель понимал, что, пока он не сокрушит Англию, его борьба с коалициями будет подобна борьбе с многоглавой гидрой, у которой вместо каждой отрубленной головы тут же вырастает новая. Покорить Англию силой оружия он не мог — для этого нужен был мощный флот, которого Наполеон не имел (к 1806 г. флот Англии насчитывал 250 военных судов, Франции — 19). И он решил задушить Англию экономически, взять ее, как крепость, осадой. Его декрет объявлял Британские острова блокированными и запрещал всем странам, зависимым от Франции (а к ним относилась уже почти вся Европа), какие бы то ни было, даже почтовые, сношения с Англией.

В ответ на это снова вступила в войну с Наполеоном Россия. Так как Пруссия уже вышла из строя, Швеция еще не собралась с силами, а государство-толстосум Англия, как и ранее, ограничилась миллионными субсидиями[164], русской армии теперь пришлось сражаться с французами почти один на один (помогал русским только отдельный прусский корпус А.В. Лестока). Русский главнокомандующий Л.Л. Беннигсен (один из убийц Павла I), бывший сослуживцем А.В. Суворова, при всей скромности своих полководческих дарований сумел, благодаря исключительной стойкости русских солдат, выстоять в двух крупных сражениях с наполеоновскими войсками. Фигурально говоря, он сыграл вничью 26 декабря 1806 г. при Пултуске с лучшим из военачальников Наполеона, маршалом Ж. Ланном, а 8 февраля 1807 г. под Прейсиш-Эйлау — с самим Наполеоном[165]. Но 14 июня 1807 г. у Фридланда 60-тысячная русская армия в генеральном сражении с численно превосходящей (85 тыс. человек) армией Наполеона была вновь разгромлена, потеряв не менее 10 тыс. человек (по другим данным, 18–20 тыс.), хотя и врагу нанесла тяжелый урон (по разным источникам, от 4,5 до 8,5 тыс.)[166]. «Государь! — заявил после Фридланда Александру I его брат, вел. кн. Константин Павлович, бывший, в отличие от Александра, мужем отнюдь не робкого десятка (участвовал в итальянском и швейцарском походах Суворова). — Если вы не желаете заключить мира с Францией, то дайте каждому вашему солдату хорошо заряженный пистолет и прикажите им выстрелить в себя. В таком случае вы получите тот же результат, какой вам дало бы новое и последнее сражение»[167].