Эльфийские сказки (СИ) - "Villano" - Страница 4

— Повежливее нельзя? Мы с тобой в одной лодке, темный, — облизал пересохшие окровавленные губы Таркаэль.

Энарисадариэль расширил глаза и ничего не ответил, потому что после того, как язык светлого прошелся по ранам на губах, рубцы затянулись мгновенно. Он маг? Этот хлипкий эльф — маг?! Тогда почему он не сделал себя совершенством? Почему во время сражения стрелял из лука, а не убивал всех направо и налево заклинаниями? Темным пришлось бы ох как непросто! Энарисадариэль мысленно поежился. О том, что он сам маг, пусть и весьма посредственный, знал только Владыка Черных Чертогов, и принцу не хотелось демонстрировать свои способности раньше времени и без особой необходимости.

— Ты можешь вытащить нас отсюда? — спросил Таркаэль, безуспешно пытаясь отломать замок с блокирующего ошейника на своей тонкой шее.

— Могу, но не буду, — ответил темный, усаживаясь у стены так, чтобы солнечные лучи до него не добрались. Дроу — дети Луны, а потому к Солнцу относились весьма прохладно.

— Почему? — отполз от него подальше Таркаэль.

Принц был слишком красив, чтобы он мог оставаться спокойным рядом с ним. Даже сейчас Энарисадариэль представлял собой откровенный соблазн. Среди светлых эльфов секс между мужчинами был обычным делом, тогда как темные даже за намек на подобное запросто могли оторвать голову, а Таркаэлю она была дорога.

— Потому что я не собираюсь оставлять в живых человеческого мага, посмевшего напасть на эльфов. Не трогай ошейник, мышь серая, и сиди тихо. Чем дольше люди к нам не заглядывают, тем лучше.

— У тебя есть план?

— Нет, — пожал плечами темный, увидел, как презрительно поджал свою неправильную пухлую губу светлый, и неожиданно сильно разозлился. — Даже не думай умничать, малявка, и делай, как я скажу! Молча. Я могу убить тебя в любой момент.

— Если не убил до сих пор, значит, я тебе нужен, — и не подумал заткнуться Таркаэль. — Зачем? Ответь, и я не буду вставлять палки в колеса.

— По человеческим меркам ты очень красив, так что люди будут пялиться не только на меня, но и на тебя тоже, — ответил Энарисадариэль, увидел, как расцвел от нечаянного комплимента светлый, и поспешил испортить ему настроение. — Но они идиоты, ничего не понимающие в красоте. Мне это на руку. С эльфами бы такой номер не прошел, тебе же даже до просто «нормального», как до луны пешком, страшилка ходячая.

— Сволочь ты, принц, — помрачнел Таркаэль. — Красота тела — не самое главное!

— Так говорят уроды и неудачники, — усмехнулся Энарисадариэль. — Как мне тебя называть?

— Таро, — после небольшой заминки ответил Таркаэль. Короткое имя — это очень личное, но открывать свои полные имена людям было совершенно невозможно. — А тебя?

— Энарис. Я разрешаю тебе называть меня так.

— Ну надо же, какая честь! Я, светлый эльф, мужчина, буду называть тебя, великого Темного Принца дроу, коротким именем. Ты пытаешься меня соблазнить?

Энарис метнулся к наглецу мгновенно. Уронил на пол повозки, схватил за серебряные волосы и как следует приложил затылком о доску. Наклонился вплотную к его лицу.

— Еще одна такая шутка — и я сверну тебе шею, поганка бледная! Не забывай, кто ты, а кто я, бастард.

Темный зашипел слова прямо в неправильные губы светлого. Они бесили до невозможности! Энарис задумался всего на секунду, а потом опустил на них кулак, разбивая в кровь. Светлый сжался от боли, зажмурил свои огромные глазищи, но скрыть слезы не смог. Они скользнули из уголков глаз и окончательно вывели принца из себя.

— Слабак! Прекрати позорить нашу расу! Только посмей зареветь при людях, я разорву тебя в клочья. Ты понял?

— Да, я понял, — прошептал разбитыми губами Таркаэль.

Энарис сжал зубы, прогоняя непонятно откуда взявшееся чувство вины, и вернулся на свое место весьма недовольным происшествием. Какого черта? Он с детства не терял над собой контроль, а тут какие-то дурацкие губы вывели его из себя всего за пару минут! Принц с болезненным любопытством проследил за языком светлого, вернувшего все на свои места, и взял себя в руки. Может, он просто отвык от уродства? А ведь люди еще страшнее этого эльфа, так что к этому следовало морально подготовиться. Не хватало еще выдать себя раньше времени.

…

Великий маг Стратис стоял на пороге небольшой, уютно обставленной комнаты и смотрел на эльфов. Темный — ослепительно прекрасный, опасный и явно непростой — стоял возле большого камина, гордо выпрямив спину, и совершенно очевидно кипел от возмущения, хоть и не показывал этого ни единым вздохом. Светлый — хрупкий, изящный и гораздо более человечный, если такое можно сказать об эльфах, наворачивал вокруг него круги, по максимуму натягивая цепь, которой они были между собой скованы. Он с любопытством оглядывался по сторонам, удивляя мага добротой, светившейся в прекрасных голубых с золотом глазах, и обаятельной лукавой улыбкой, которой он с завидной регулярностью окатывал своего надменного и мрачного товарища по несчастью. Если первого Стратис возненавидел мгновенно, впрочем, как и всех эльфов, то вот второго… второго он с удовольствием затащил бы в свою постель.

Светлый перестал разглядывать все вокруг, остановился и вопросительно посмотрел на Темного, который прожигал взглядом дыру в зарешеченном оконном стекле и плевать хотел на остальное. Как ни странно, на взгляд хрупкого эльфа он отреагировал — поднял скованные короткой антимагической цепью руки и вцепился в его предплечье так, что тот прикусил губу, сдерживая болезненный вскрик. Маг злорадно улыбнулся, мигом вспоминая, зачем они с королем Генрихом раз за разом втихую притаскивали к себе в замок эльфов. Облизал взглядом светлого красавца с ног до головы и забыл о желании ласкать и любить его раз и навсегда. Власть, ненависть и месть гораздо важнее этого неправильного юнца. Он эльф, а значит, его участь решена.

Энарис увидел прикушенную губу любопытного и совершенно безалаберного светлого, в очередной раз лишившую его равновесия, и нарушил затянувшуюся паузу, выбирая для своей тирады староэльфийский, который совершенно точно не сможет понять ни одно существо, кроме чистокровного эльфа. Полный ненависти взгляд человеческого мага, напустившего на себя морок невидимости и застывшего в дверях комнаты плохо сделанной куклой, он чувствовал всей кожей, но показывать это не спешил. Надо же узнать, что у него на уме. Пусть чувствует себя победителем и не стесняется в угрозах.

— Еще раз прикусишь губу — и я выбью тебе зубы.

— Какое тебе дело до моей губы? — возмутился Таркаэль, после небрежного и уверенного заявления Темного Принца в повозке не воспринимавший плен всерьез.

Гораздо больше его интересовала собственная судьба после того, как они отомстят глупым людишкам, и снова останутся с Энарисом один на один. Да и сам неотразимый, гордый и безупречный темный эльф здорово выбивал из привычной колеи… Риссссс… Таркаэль облизал мгновенно пересохшие губы, представляя, как было бы здорово выстанывать это имя, выгибаясь от наслаждения в сильных смуглых руках, чувствуя в себе его наверняка идеальный член и сгорая в огне взаимной страсти.

— Твоя губа бесит меня своей неправильностью. Ты же маг, хоть и недоделанный! Неужели так трудно исправить такой очевидный изъян в своей внешности? — недовольно процедил темный.

— Я нравлюсь себе таким, какой я есть, — мигом вернулся на землю Таркаэль, — да и моих любовников все во мне устраивает.

То, что любовник у него был только один, говорить явно не стоило. Не будет же Темный Принц проверять! А «любовники» звучит гораздо лучше «любовник». Масштаб другой, знаете ли. Сразу понятно, что дела у Таркаэля просто отлично, и плевать он хотел на всяких там темных красавцев, которых бесит его неправильная губа. Светлый мысленно тяжело вздохнул. Он ее ненавидел! Как и свое хрустальное тело: ткнешь посильнее — и сломается.

— Твоих любовников? — опешил Энарис.

У этого юнца есть любовники-мужчины? Мысль об этом привела принца в неистовое бешенство, напоминая ему о том, почему Темные эльфы ненавидели Светлых. Мало того, что большую часть жизни белокожие пустомели тратили на всякую ерунду вроде философии, музыки, литературы и прочей подобной фигни, витая в облаках в поисках небесной гармонии и смысла всего сущего, оставляя темным заботу о реальном мире, природе и судьбе всей эльфийской расы, так еще и трахались они как с эльфийками, так и с эльфами.