Двое (СИ) - "Villano" - Страница 3

— Ледышка, о какой гадости ты опять думаешь? — накрыли мою шею ласковые поцелуи. Они касались моих оголенных нервов напрямую.

— О тебе.

— Ехидная сволочь, — рассмеялся Ромка, лаская мой пах рукой. — Ты что, умрешь, если скажешь мне пару ласковых?

— Сука ты моя похотливая, — повернулся к нему я, раздвигая его ноги и устраиваясь удобнее. — Мегамозг ты мой хитровыебаный.

— Твой? — пропустил мат мимо ушей Ромка. Схватил за волосы и поменял нас местами: я на спине, а он между моих бедер. — Ты назвал меня своим?

— Хорошо, хорошо, — поспешил исправиться я, глядя в его потемневшие глаза в растерянности. — Ты не мой. Сам по се…

Ромка заткнул меня чудовищным поцелуем, на который я ответил, испугавшись еще больше. Какого черта? Незаметно поерзал, в тщетной попытке выползти из-под тяжелого тела. Призраки прошлого подняли гнилые головы в моей душе, заставляя холодеть от ужаса. Я ведь почти поверил ему! А если он такой же, как и тот, кого я любил?

— Серж? — немедленно оторвался от меня Роман. — Что случилось? Я напугал тебя?

— Нет.

— Черт возьми, ледышка! Почему ты всегда отвечаешь на мои вопросы словом «нет»? Почему держишь под подушкой нож? Неужели за это время я не заслужил твое доверие?

— Нет.

— Совсем? — поднял голову Роман.

Я отвел глаза и промолчал. Сегодня день Х. Если не умру, то скажу ему то, что он хочет услышать, а если умру, то он будет зол и не станет переживать слишком уж сильно. Ромка провел ладонью по моей щеке, поцеловал в губы и скатился на постель.

— Ты жестокий сукин сын, Серж. Иногда мне хочется тебя задушить!

— Отличная мысль, — отозвался я. — Только быстро, ладно? Свою квоту боли я уже выбрал.

Ромка дернулся, как от удара, и сжал мою шею рукой, прожигая меня глазами насквозь. Глыба льда в сердце плавилась и причиняла боль. Не хочу! Не хочу снова!!! Верить, любить…. Нет.

— Если я скажу, что ухожу насовсем, ты остановишь меня?

— Нет.

Ромка поднялся с постели и молча начал одеваться. Я сглотнул ком в горле, завернулся в одеяло и подтянул ноги к груди. Как будто так можно спрятать сердце! Он ушел, а я позвонил на работу, соврал, что заболел, и провалялся до вечера, перебирая в памяти наши встречи. Походы в кино, ужины с друзьями и клиентами, ночные покатушки по Москве, сумасбродные выходки, поездки в Европу. Столько всего хорошего! И столько плохого… Женщины и мальчусики, на которых я западал, когда напивался, чтобы выгнать из души монстров, прыжки в Москву-реку с Андреевского моста, равнодушие, безбашенное веселье и злобный стеб. Ромка был непоколебим, как скала.

— Почему ты все еще со мной? — спрашивал я его после очередного срыва. — Что тебе от меня нужно?

— Мне нужен ты.

— Меня нет, великий завоеватель. Я мертв. Ты некрофил?

— Ты жив и заходишься в крике, который слышу только я. Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя одного?

— Ты соберешь меня, и что? Что будет дальше?

— Ты будешь моим.

Раз за разом один и тот же разговор, который сводил меня с ума, потому что разжигал в душе огонь непозволительной надежды.

23:40. Я посмотрел на себя в зеркало в прихожей. Красавец мужчина в полном расцвете сил. Весельчак, оптимист и душа компании. Сумасшедший мертвец, оттолкнувший единственного человека, которому был дорог.

— Самое время умереть, — сказал я и подмигнул своему отражению. Оно кисло посмотрело на меня в ответ.

Я вышел из подъезда, нашаривая в карманах ключи от своего джипа, которые почему-то находиться отказывались.

— Не это ищешь? — Ромка, стоящий возле моего Инфинити, покачал брелоком. — Сегодня ночью ты никуда не поедешь.

— Отдай ключи, — протянул дрогнувшую руку я.

— Размечтался! Бегу и тапочки теряю.

— Я тебе руки переломаю!

Ромка показал фак, и пружина, что сжималась во мне целых пять лет, распрямилась. Раскрутилась и вынесла мозг из головы. Я не помню, что орал, куда бил и что вытворял, потому что очнулся, только когда Ромка швырнул меня на пол квартиры и захлопнул дверь ногой. Вид у него был не очень: длинная царапина на брови, синяк на скуле, порванная рубашка…

— Ты хотел адреналина? Ты его получишь!

— Я хотел умереть! — поднялся на ноги я.

Он сбил меня с ног на постель. Разделся сам и разорвал одежду на мне. Я сопротивлялся, как сумасшедший берсерк, но кто я против него? Он прижал меня к постели за горло, придавил телом и запустил влажную руку в мою задницу. Я сжался в ужасе, но боль так и не пришла. Два пальца забрались в меня по самое не хочу, заставляя закрывать глаза, а монстры вырвались на свободу.

— Смотри на меня, — вместе с пощечиной ворвался в мои уши голос Романа.

Я послушно открыл глаза, даже не пытаясь бороться с ужасом, что накрыл меня с головой. Почему я не умер? За что мне все это? Снова!

— Я сделаю все, что ты скажешь. Только не мучай. Пожалуйста! — взмолился я, теряя гордость и самоуважение. Плевать! Лишь бы вместо пыток была легкая смерть.

Роман прикусил губу, задышал часто-часто, сжал мои руки над головой своей и начал протискиваться в мою шитую-перешитую задницу членом. Я закрыл глаза. Где-то недалеко был нож. Если я доберусь до него, то смогу покончить с собой быстро. Член забрался в меня и замер. Замер так надолго, что я расслабился. Боль ушла, оставляя давно забытое ощущение наполненности и тепла.

— Посмотри на меня, Серж, — прошептал мучитель, а на мою щеку упала капля.

— Ромка? — открыл глаза я.

Слезы капали из его глаз на мое лицо, отдаваясь тепловыми разрядами в ледяной глыбе сердца и прогоняя монстров из моего сознания. Он отпустил мои руки, поцеловал в губы и повел бедрами. Очень медленно, тягуче и коротко. Почти не больно.

— Я люблю тебя, Серж, — прошептал Ромка. — Я твой, глупая ледышка! Я не причиню тебе боль и не позволю сходить с ума.

— Те трое сильнее меня, — зажмурился я. — Они живут во мне и не дают любить, надеяться и верить снова.

— Теперь в тебе живу я, — выдохнул Ромка и вошел в меня до конца. — Смотри на меня, слышишь? Смотри!

Я послушно открыл глаза.

— Член, что сейчас в тебе, мой. Руки в твоих волосах — мои. Губы на твоем ухе — мои. Слезы на твоих щеках — наши с тобой. Твои и мои, ледышка. Сегодня они будут первый и последний раз.

Той ночью Ромка изгнал из моей души демонов раз и навсегда. Другое дело, что на их место я его не пустил. Просто не смог. Закрыл дверь перед его носом, оставляя моим лучшим другом, любовником, но не моим любимым. Роман понял это утром. Я не знаю, почему он не бросил меня тогда. Посмотрел устало, обнял и не выпустил из постели до самого вечера, а через месяц подлым шантажом загнал в клинику пластической хирургии, где от шрамов в паху и на заднице не оставили даже воспоминаний. К моему великому сожалению, анус они так толком починить и не смогли, тем не менее серьезно облегчив мне жизнь парочкой убранных с него корявых швов.

…

Весна в Москву пришла внезапно: еще вчера кругом лежал снег, а вот уже +18С и океаны грязной воды. Они смыли усталость с лиц женщин и угрюмость с мужчин, заодно прихватывая с собой зимнюю одежду. Я к этому равнодушным не остался и принялся ухлестывать за девицами напропалую. Звонок телефона оторвал меня от созерцания сногсшибательных ног очередной кандидатки в секретарши, которую я был вынужден отправить восвояси. Если мозгов нет, ноги не помогут.

— Привет, мачо, — мрачный голос Ромки меня насмешил.

— Что, разведка донесла, что я весел и доволен жизнью?

— Серж, ты тот еще кобель, но я тебя очень прошу, потерпи еще недельку, — сказал Ромка. — Я прилечу, и будет тебе супер трах.

— Это тебе будет супертрах, — хмыкнул я. Ромкина ревность плавила мое наполовину растаявшее сердце раскаленным железом. — Мою задницу ты не заслужил. Месяц воздержания — это для меня перебор. Я вообще не понимаю, почему до сих пор ни с кем не переспал.

— Тебе и не надо ничего понимать, — самодовольство в голосе Ромки мигом вывело меня из себя.