Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева - Чертопруд Сергей - Страница 85

• Предыдущая
• 85/117
• Следующая

В июне 1986 года помощник военного атташе посольства СССР в Вашингтоне попытался завербовать высокопоставленного офицера ВВС США, имевшего доступ к сверхсекретной информации по программе СОИ и технологии «стеле» (самолет-«невидимка»). Попытка закончилась неудачей и советский разведчик был вынужден досрочно вернуться в Советский Союз[558].

В декабре 1986 года был арестован Ю. Вестфаль — высокопоставленный гражданский служащий министерства обороны Западной Германии. Он участвовал в исследовательском проекте по совершенствованию компьютерных систем, применяемых в вооруженных силах ФРГ[559]. По официальной версии, он был завербован в Вене еще в июне, но так и не успел передать ничего ценного советской разведке.

Сержант Д. У. Ричардсон служил на полигоне в Эберди-не (штат Мэриленд). Там проводились учебные стрельбы из различных видов оружия. В 1989 году он позвонил в советское посольство и предложил свои услуги. В частности, он был готов передать схему электрооборудования танка М-1. Был арестован и приговорен к 10 годам тюрьмы[560].

В январе 1989 года ФБР арестовало отставного старшину — инструктора морской противолодочной авиации. Он был уволен из ВМФ в 1985 году. Спустя три года он пытался продать секретную информацию представителям советской разведки[561].

Летом 1989 года были арестованы двое американских моряков, служивших на авианосце «Мидуэй» — старшина Р. Браун и рядовой Д. Уилмот. Первый был техническим специалистом подразделения электронной войны, а второй в морской авиации. Друзья решили немного заработать, продав секретные материалы по американскому оборудованию и тактике ведения электронной войны. В качестве покупателя они выбрали сотрудников ГРУ, работавших под «крышей» посольства СССР в Японии. Американская контрразведка заранее узнала об инициативе моряков и помешала реализации намеченного плана. Браун получил 37 лет тюрьмы, а его напарник всего лишь 10[562].

Неудачей закончилась попытка в декабре 1994 года двух американских бизнесменов С. Кота и В. Редди продать образцы нового медицинского препарата, полученного методом генной инженерии, за 300 тысяч долларов. Этот препарат стимулировал рост числа кровяных телец у пациентов с печеночными заболеваниями после переливания крови. По предварительным подсчетам, объем его продаж во всем мире мог превысить два миллиарда долларов. Заманил в ловушку этих двух «торговцев чужими тайнами» агент ФБР Д. Друзинский, сыгравший роль русского шпиона[563].

В апреле 1996 года за попытку продать секретную информацию России был арестован бывший инструктор школы ВМС США в Орландо (штат Флорида) К. Лессе-ентиен. Специалист по ядерным энергетическим установкам подводных лодок попался в ловушку, организованную ФБР. Перехватив его телефонный звонок в российское посольство американские контрразведчики назначили «инициативнику» встречу, где он и был арестован. Приговорен к 27 годам тюрьмы[564].

О перебежчиках в отечественной литературе написано достаточно много. При этом некоторые авторы руководствуются при написании не логикой или прагматизмом, а эмоциями. Поэтому вместо объективного анализа и подбора фактов получается монолог на тему «заклеймим и проклянем изменников Родины» с небольшим набором аргументов, демонстрирующих глубину деградации предателей. И это справедливо.

Хотя не стоит забывать и о том, что перебежчики сыграли определенную роль в истории тайной войны. Звучит цинично, но без этих людей мы бы не узнали об успехах отечественной разведки.

С другой стороны, есть сотрудники иностранных разведок, которые перешли на нашу сторону. Для нас они герои, а для Запада — предатели. Если в России О. Эймс уважаемая личность, то в США всегда будут помнить, что благодаря его информации было расстреляно в СССР несколько американских агентов.

А еще есть личности типа О. Пеньковского. Де-юре они признаны суперзлодеями, а де-факто до сегодняшнего дня историки спорят, кем же они были на самом деле. Может быть, двойными агентами, которые передавали на Запад дезинформацию и исполняли, порой не осознавая этого, роль пешек в большой игре между Кремлем и Белым домом.

Исходя из всего этого в печати не очень много объективной (без эмоциональной окраски) и полной информации о советских перебежчиках. Одно из исключений — книга Д. В. Прохорова и О. И. Лемехова «Перебежчики. Заочно расстреляны», факты из которой использованы в этой главе.

Первым, кто продемонстрировал западным спецслужбам размах и направления деятельности отечественной научно-технической разведки, был шифровальщик военной легальной резидентуры в Канаде И. С. Гузенко (Кларк). История его побега достаточно подробно описана в отечественной литературе, так же, как и нанесенный им урон. Хотя крайне редко говорится о том, что побега могло не быть, если бы…

«По причине недопустимой беспечности, ротозейства и легкомысленного поведения военного атташе СССР в Канаде полковника Заботина и трех его помощников — полковника Мотинова, майора Рогова и майора Соколова (к началу 90-х годов все они, насколько мне известно, стали генерал-майорами и находились либо в запасе, либо в отставке), — которые доверили Гузенко всю свою переписку для хранения или уничтожения, на руках у перебежчика оказались секретные документы. Он снимал копии с тех, что шли в архив, а материалы, требующие уничтожения, хранил в надежном месте. Своей преступной деятельностью Гузенко занимался с 1942 по 1945 год. — Это из воспоминаний заместителя начальника 1-го управления (агентурная разведка) ГРУ полковника М. Мильштейна. — По долгу службы пришлось заниматься делом Гузенко, и, понятно, я был свидетелем того, как реагировали на это предательство не только руководство военной разведки, но и высшие должностные лица Советского Союза».

М. Мильштейн далее в своих воспоминаниях справедливо утверждает: «В истории Гузенко были нарушены все писаные и неписаные законы секретной службы. По существующим в разведке правилам шифровальщик не имеет права жить на частной квартире — ему обязаны предоставить жилую площадь в помещении, имеющем экстерриториальность, то есть в посольстве. Так оно в начале и было. Но у Гузенко рос маленький ребенок, который иногда по ночам кричал, а жена военного атташе не терпела детского плача. В результате Заботин, находящийся под каблуком жены, заставил Игоря Гузенко переехать на частную квартиру.

В то же время Мотинов и Рогов, также вопреки всем инструкциям, по своей инициативе стали заводить подробные личные дела на всех, с кем они работали или кого они в тот момент «разрабатывали». В этих досье содержались имена, адреса, места работы и другие данные на уже действующих агентов, и на лиц, которых они собирались сделать своими осведомителями.

Материалы хранились в сейфе у Мотинова, ключом к которому мог пользоваться только он сам. Второй же ключ, опечатанный, в специальном пакете, на всякий «пожарный» случай должен был храниться у старшего шифровальной комнаты и потому не выдавался. Но Мо-тинов по глупой наивности не предполагал, что Гузенко уже давно подобрал ключ к его сейфу и систематически прочитывал все секретные документы, снимая с них копии.

Сама история побега советского шифровальщика в Канаде довольно необычна. Еще в сентябре 1944 года начальник управления подумывал об отзыве Гузенко на родину и для начала приказал переселить его в дом военного атташе. Полковник Заботин, опять же пойдя на поводу у жены, не выполнил этого приказания Центра. Позднее, через год, в августе 1945 года, тогдашний начальник ГРУ генерал-полковник Ф. Ф. Кузнецов сам составил телеграмму с категорическим приказом Заботину немедленно отправить Гузенко и его семью в Москву. Помню, тогда Федор Федорович вызвал меня к себе и с гордостью показал текст телеграммы, которую он отправил. Прочитав ее, я схватился за голову: телеграмму-то будет расшифровывать сам Гузенко! А она содержала явные угрозы в его адрес. Но Кузнецов слабо представлял последствия своего опрометчивого шага и ничего не хотел слушать. Телеграмма, между тем, благополучно дошла до адресата в Оттаве. Естественно, получив и расшифровав подобную депешу из Центра, испуганный Гузенко сразу же собрал все имеющиеся в его распоряжении документы и сентябрьским вечером 1945 года тайно покинул квартиру»[565].

• Предыдущая
• 85/117
• Следующая