Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева - Чертопруд Сергей - Страница 33

• Предыдущая
• 33/117
• Следующая

Во время следствия У. Белл согласился сотрудничать с американской контрразведкой и содействовать аресту с поличным польского разведчика. Очередная встреча двойного агента и Захарского прошла под контролем ФБР. Их беседа была записана на диктофон и фигурировала на суде в качестве одной из улик. Приговор был суров. Польский разведчик был приговорен к пожизненному заключению, а двойной агент получил восемь лет тюрьмы[240].

В сфере научно-технической разведки пыталась работать и венгерская спецслужба. Хотя ее успехи были незначительными. Например, в декабре 1977 года была предпринята попытка вербовки унтер-офицера армии США Я. Шмолка. Он приехал в Будапешт на Рождество повидать свою мать. Парень служил в военной криминально-следственной службе, дислоцировавшейся в Майнце на территории Западной Германии.

Американцу предложили поработать на венгерскую разведку. В противном случае у его матери и замужней сестры возникнут большие проблемы. Шантаж — не самый оптимальный стимул заставить человека стать предателем. Тем более, о возможности такого варианта развития событий унтер-офицер был заранее предупрежден военной контрразведкой.

Когда он вернулся в Западную Германию, то обо всем сообщил куда следует. Его срочно перевели в США и военная контрразведка начала свою игру. Сначала Шмолк передавал несекретные документы. Потом наступил черед дезинформации, «создание» которой оплачивало венгерское правительство.

В 1981 году за 16 пленок этот двойной агент получил 3 тысячи долларов. А данные по вооружениям и шифровальной технике были оценены в 100 тысяч. «Бумажная мельница», может, работала бы еще продолжительное время, если бы венгерская разведка, по труднообъяснимой причине, не решила «познакомить» двух агентов. В поле зрения контрразведки попал некто О. Гильберт, венгр по происхождению, приехавший в США в 1957 году. В отличие от Я. Шмолка, этот человек добросовестно соблюдал взятые на себя обязательства и не поставлял дезинформацию. На первой встрече, при попытке передачи секретных документов двойному агенту, Гильберт был арестован. Его приговорили к 15 годам тюрьмы. А «заказчик» — венгерская разведка — оценил материалы всего в 4 тысячи долларов[241].

Старались не отстать и сотрудники чехословацкой внешней разведки. Среди завербованных ими агентов — инженер-атомщик К. Ситта. Этот человек родился и вырос в Чехословакии и был женат на еврейке. Во время Второй мировой войны этого было достаточно, чтобы отправить молодого ученого в концлагерь. Он выжил и добавил к математическому факультету Пражского университета диплом британского ученого-ядерщика. Затем он преподавал в одном из американских вузов.

В 1955 году его пригласили прочитать курс лекций в «Технионе» в Хайфе, (израильский аналог Массачусетско-го технологического института). К. Ситта занял там пост директора департамента физики^. Его арестовали за два дня до того, как первый израильский экспериментальный реактор в Нахль-Сорек был запущен на полную мощность. Выяснилось, что в течение пяти лет он регулярно поставлял информацию в Прагу. На суде он сообщил, что коварные и циничные чехословацкие разведчики шантажировали его жизнью отца, живущего за «железным занавесом»[242].

На чехословацкую разведку работал Н. Прагер. Его завербовали в 1959 году и присвоили оперативный псевдоним Маркони. В 1961 году он представил подробное техническое описание систем глушения РЛС «Блю Дай-вер» и «Ред Стиер», которые устанавливались на стратегических бомбардировщиках класса «V» — ударных ядерных сил Великобритании. В течение последующих десяти лет Прагер работал в компании «Бритиш Электрик» и был связан с секретными военными заказами. Его арестовали в 1972 году[243].

Другая история более запутана. Детали ее продолжают тщательно храниться в тайне заинтересованными организациями и в наши дни. Кратко она звучит так. В феврале 1968 года вице-министр обороны Чехословакии генерал Я. Сейна сбежал в ФРГ и предложил свои услуги ЦРУ. Он рассказал массу интересных подробностей о специфичных методах работы военной разведки и службы военной безопасности своей бывшей родины. На основе сообщенных перебежчиком данных был арестован высокопоставленный турецкий офицер Н. Имре, который одновременно служил и в НАТО.

Поиск иностранных агентов на этом не закончился. Одним из его результатов стала труднообъяснимая гибель нескольких высокопоставленных западногерманских военных. Первым, в октябре 1968 года, застрелился контр-адмирал Г. Людке, руководивший отделом материально-технического обеспечения НАТО в Европе. Затем последовало еще несколько смертей[244].

Говорить о том, что в годы холодной войны научно-техническая разведка стран Варшавского блока работала исключительно на Советский Союз, — не совсем корректно. Дело в том, что ГДР пыталась решить с помощью НТР проблему отставания от ФРГ в области исследований в атомной сфере.

В начале 90-х годов некоторые службы внешней разведки восточноевропейских стран пытались произвести впечатление на свое новое руководство, сосредоточив все усилия на сборе информации по тем западным технологиям, которые с успехом могли применить для модернизации собственной промышленности[245].

И только стремление интегрироваться в систему НАТО заставило их умерить свой пыл. Хотя, высока вероятность того, что мероприятия в сфере научно-технической и военно-технической разведки продолжают проводиться, только с меньшим размахом и менее дерзко.

Порой отдельные сюжеты истории повторяются. Яркий пример этому — сотрудничество России и Германии в военно-технической сфере. Немецкий след ярче всех остальных прослеживается в истории развития отечественного оружия в XX веке. И два раза эти державы сходились в смертельной схватке, когда победитель становился хозяином половины Европы.

В царской России невозможно было найти отрасль, где не было бы германских технологий или специалистов, говоривших по-немецки. Особенно ярко это проявилось в военно-промышленном комплексе. Большинство иностранных подданных во время Первой мировой войны так и не стали диверсантами, саботажниками или шпионами, хотя об опасности «пятой колонны» активно писали российские и французские газеты.

Зато никто не отрицает, что против германских войск использовалось оружие и боеприпасы, созданные немцами. Нет, эти люди не были предателями своей нации. Просто они были профессионалами — промышленниками, инженерами, техниками. И работать в России им было выгоднее, чем у себя на родине. По разным причинам, чаще всего экономическим. Понятно, что когда началась Первая мировая война, кто-то из них попытался уехать, кто-то стал солдатом тайной войны, а большинство продолжало жить по-прежнему. У них, правда, пытались отобрать заводы и фабрики, выслать их в глубь страны, но это происходило крайне редко.

Большинство из германских подданных к 1917 году вернулись на родину, где приняли активное участие в возрождении собственной промышленности. Они надеялись, что трагедия Первой мировой войны, когда из собранного ими оружия убивали их земляков, не повторится.

28 июня 1919 года обескровленная Германия подписала Версальский мирный договор. Среди прочих унизительных для нее условий — запрет иметь подводный флот, военную и морскую авиацию, дирижабли и т. п. Казалось бы, наступили мирные дни, но это было заблуждение.

Большинство аполитичных бюргеров, политиков и промышленников еще не знали, что новая трагедия для них уже началась. Вот фрагмент одного очень любопытного документа:

«Рейхсбанк, № 12378. Берлин Циркуляр, написанный по-русски (копия)

• Предыдущая
• 33/117
• Следующая