КК. Книга 8 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 46

Им накрыли завтрак в укромном месте на берегу одного из прудов, выставили далеко по кругу охрану - чтобы никто не нарушил отдых молодоженов. Нории вел Ангелину по парку, посматривая на восток - солнце уже зажгло розовым и желтым паутину облаков у горизонта, окутало купол дворца перламутровым сиянием и вот-вот должно было появиться во всей своей славе.

На шелковом покрывале, постеленном прямо на свежую траву, были выставлены серебряные черненые подносы - а на них дымились и чайник с чаем, стояли блюда со свежими сладостями, лежали горками сладко пахнущие медом ягоды и фрукты.

- Мне нужно освежиться, - Нории подхватил с блюда кусочек дыни и с наслаждением проглотил его, - потом я присоединюсь к тебе, Ани. Не хочешь со мной?

- Позже, - горьковатый вкус кофе во рту захотелось смыть чаем, да и сладкие лепешки манили запахом печеных тертых орехов.

Владыка оставил ее наслаждаться завтраком, а сам скинул одежду и пошел в пруд. Ангелина, чувствуя сквозь легкое платье прохладный шелк покрывала, расслабленно ела, пила любимый чай и наблюдала, как в рассветной дымке, среди яркой зелени пышных деревьев рассекает стальную воду ее мужчина. И почти пропустила момент, когда на ветви упали первые солнечные лучи.

Нории, выходящий на берег, остановился - солнце высветило его всего, засияли тонкие узоры на теле, - и поднял голову, зажмурившись. И в этот момент раздался первый вибрирующий драконий крик, пробирающий до нутра, сбивший дыхание - и в небеса над дворцом вертикально взмыла первая драконица, кружась вокруг своей оси, как огромная, сияющая нежным-розовым бабочка. Она поднялась так высоко, что глаза уже не могли рассмотреть - просто сверкающая точка в небесах, - и потом тихо, по широкой спирали, не двигая крыльями, начала спускаться к земле, выпевая нежную, курлыкающую, почти мурлыкающую песню - даже Ангелине захотелось улыбаться, и дыхание участилось, и губы пересохли.

За первой драконицей торжественно и с победными криками поднимались другие, и вскоре уже почти два десятка кружились над Истаилом, похожие на волшебных птиц, на легкие опадающие перышки. И они пели, пели… боги, как они пели! Казалось, от этой полной жизни песни деревья на глазах становятся зеленее, и трава пробивается юными свеже-салатовыми ростками, и распускаются новые цветы, и ветер становится все нежнее. Ангелина затаила дыхание - ей самой хотелось раскинуть руки и взлететь, присоединиться к медленному танцу дракониц. И тут над парком прокатился агрессивный трубный рев, и вверх, тяжело взмахивая крыльями, поднялся кто-то из драконов. Он не танцевал - он стрелой рванулся к одной из дракониц, к другой - выпуская когти, планируя сверху - но его сбил второй, и в небесах началась настоящая драка. То и дело в небеса взмывали драконы, и драконицы, дразня их, изворачивались из пастей и огромных лап, пронзительными криками подбадривали бойцов и стремительно улетали куда-то на север, как только начинал определяться победитель. Сверху уже летели настоящий пух и перья, а Ангелина все никак не могла вздохнуть полной грудью.

Драконы, окрашенные кровью, источали вибрирующую ярость и неслись за улетающими самками, и до ужаса возбуждающе и страстно хотелось понять, что же происходит потом, наедине.

- Охота ещё долго продлится, - раздался рядом с ней рокочущий голос Нории. Он протягивал жене руку, но смотрел багровыми глазами в небеса и улыбался, и седая прядь в его волосах казалась серебряной. - Присоединятся к ней драконы и драконицы из других городов, и будет еще немало боев.

- Ты бы хотел быть с ними? - спросила Ани, принимая его руку и поднимаясь.

- Я уже там, где хочу быть, шари, - Нории притянул ее к своему мокрому телу, зарылся пальцами в волосы и жадно, голодно поцеловал.

Он любил ее там, на красно-зеленом шелке, среди серебряных блюд, под далекий рев драконов и манящее курлыканье дракониц, и воистину ненасытен был в это утро. Слизывал с ее спины раздавленные ягоды, кормил сладостями, вжимал тяжелым телом в разогревшуюся землю, омывал в теплых водах пруда. Нежный, напоенный страстью и весенним чистым ароматом ветер легко гладил их тела, когда они отдыхали рядом, глядя в слепящие лазурью небеса. Внутри Ангелины вскипала, набирала мощь эйфория такой силы, что в какой-то момент она вдруг увидела прохладную голубоватую ауру Нории и потянулась к ней, раскрываясь навстречу и жадно впитывая в себя. Засмеялась, поднимаясь вверх тонким жаром - над прудом, над зелеными кронами деревьев, раскинула руки-крылья, глядя на задравшего голову, улыбающегося, ставшего очень маленьким Нории… и понеслась прочь, увидев в зеркале воды огромное отражение белой драконицы с красным гребнем. Свое отражение.

Пока привыкала к телу, лететь было страшно - уж слишком широк был размах собственных крыльев и слишком маленькими казались по сравнению с ней дома и улицы Истаила. А вдруг упадет, вдруг разобьется? Но прошло совсем немного времени, и форма начала подчинять себе сознание - и Ани потянуло выше, дальше, в головокружительные яркие небеса, и она поднялась к сияющему солнцу - и нырнула вниз, и понеслась дальше, уворачиваясь от нагнавшего ее мощного белого дракона. Но он не хватал - играл, налетая, слегка прикусывая загривок и тут же отставая, или подныривал под нее и скользил животом к животу, будто обнимая крыльями и напоследок щекоча хвостом, или пикировал сверху и чуть царапал когтями передних лап бока. Ей смешны и волнительны были эти игры. И рядом с ним она опять чувствовала себя маленькой - размах крыльев Нории был больше метра на четыре.

«Шари, шари, - рокотал его голос у нее в сознании, а она слышала одновременно позади грозный рев, и смеялась-курлыкала в ответ, кувыркаясь в теплом, напоенном солнцем воздухе. - Лети быстрей, шари, чтобы слаще было догонять тебя».

Свистел напоенный ароматом страстоцвета ветер, мелькали внизу пышные тропические леса и голубые озера, темно-синей змеей вилась могучая река Неру, то попадая в поле зрения, то уходя вправо, а Ангелина все ускорялась, и уверенней, смелее чувствовала себя, окончательно привыкнув к огромному телу. И сама уже встречала Нории укусами и хлесткими ударами хвоста, поворачивалась в воздухе лапами вверх и дразняще отталкивала его, возбужденного, яростно-настойчивого, набирала скорость, пытаясь улететь подальше.

Игра, переходящая в борьбу, и полет разгорячили ее, и вымыл сладкий ветер из головы все мысли. Не слышно было уже в голове рокочущего шепота Нории - зато Владыка гулко ревел рядом с ней, налетал сверху, напарываясь на острый гребень на спине, и чувствовала она запах его и своей крови и это тоже волновало, добавляло страсти.

Дракон начал загонять ее - пикировал, широко расставив крылья, то слева, то справа, жестко толкал к земле, утомлял, заставляя выворачиваться, и она раздраженно, агрессивно уже рычала сама, облизываясь от запаха крови и изгибая шею, чтобы на лету лизнуть его раненую грудь, щелкая пастью у его тонкой шеи. Да, ты сильнее, да, ты быстрее, и мощь твоя волнует меня, но не тронь, пока не позволю!

Под брюхом пронеслись тонкая речка, водопад, красные скалы, окружающие небольшое озеро и поднимающиеся заросшими лесом отлогими террасами. Живот и поджатые лапы защекотали верхушки деревьев, в бока снова впились когти, в загривок - зубы, и тяжелый дракон с усилием начал прижимать ее к земле. Ани вывернулась - и покатились они, ломая деревья, рыча и кусая друг друга, и долго боролись, пока Нории не победил ее, не прижал брюхом к земле, пахнущей весной и древесиной, не обвил шею шеей и не опустился сверху.

Дико было все происходящее, но никто из них не чувствовал смущения или ужаса. Ни во время страстного окончания полета, ни после, когда огромный дракон урчал и ворковал, как большой грузовик, отираясь мордой и шеей о разнеженную, подогнувшую лапы супругу, и ласково касался языком чувствительных мест за длинными ушами и под челюстью, и там, где были видны укусы и царапины. Ани вытянула шею на земле и почти дремала. Сам Нории своих ранений словно не ощущал, хотя грудь была исполосована ее гребнем.