Восемь секунд удачи - Каменистый Артем - Страница 27

– Уверен, что он один?

– Там один, в этом уверен. А по острову могут и другие шарахаться, здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Попробуй дойти до края зарослей и осмотреть берег. Может, получится палатки заметить. Если там только одна, все нормально, а если целый лагерь, придется сваливать по-тихому. При серьезных делах отмахаться не получится, нас тут один калека и один придурок, вместе даже на половинку нормального бойца не тянем.

– Ладно, я попробую.

– Ты не пробуй. Просто делай. И за ветром следи.

– Зачем за ним следить?

– Ты, думай, хотя бы иногда. Весь день проходил в этом тряпье то по жаре, то по дождевой сырости, от тебя сейчас прет, как от кабана во время гона, а нюх у мертвяков такой, что собаки завидуют.

– Понял, учту. Ружье и копье оставлю. Мешать будут.

Место, где засел мертвяк, Читер решил обойти по широкой дуге, не приближаясь к зараженному ни на один лишний шаг. Однако, не успел полпути миновать, как вмешалась погода: вновь затянуло единственный просвет среди туч, скрыв светило. А ведь именно по нему приходилось ориентироваться, по-другому в непроглядных зарослях никак.

Покосился на небо и перспектив скорого появления Солнца не заметил. Похоже, это надолго, да и вообще, дело к закату приближается, так и до темноты просидеть можно, если не повезет. Решившись, продолжил путь, полагая, что даже в кустарниковых дебрях сильно от выбранного направления не уклонится. А вот и интересное показалось – впереди что-то проглядывает сквозь переплетение ветвей: синие пятна, какие-то оранжевые полосы, а дальше краснеет непонятное и большое. Все это на фоне пробивающихся блесков от воды – до озера всего ничего осталось.

Читер было повернул голову, чтобы, как следует, разглядеть подробности. Но в этот миг впереди и чуть левее радостно и громко заурчали, после чего часто затрещали ломающимися под торопливой поступью сухими ветками.

Да уж, не повезло, угораздило круто сбиться с направления, прямиком к позиции зараженного вышел. А ведь пытался поглядывать на небо, ориентируясь по самому яркому пятну в тучах.

Не помогло.

Отмахиваться в таких зарослях топором от твари, которая способна дверь от машины оторвать – неразумная затея. Читер выхватил пистолет и завидев мелькающую среди листвы темную тушу, открыл огонь, не задумываясь. Да там и десятка шагов не оставалось, минимальная дистанция. Наставления Марта вылетели из головы, но все равно жал на спуск, не жалея патроны.

Мертвяк грохнулся, перекатившись через голову и забился в агонии чуть ли не под ногами Читера, ощерив пасть со странным набором зубов: некоторые обычные на вид, не впечатляющие размерами, иногда запломбированные, но среди них там и сям, вытеснив прежние, пробивались новые: крупные и острые.

И правда опасный, раз изменение челюстей до такой стадии дошло. Зачем он, вообще, в кусты забрался? Там же делать нечего, нет такой важной для них вещи, как хороший обзор.

Зачем?

Не думая, на одной лишь интуиции, Читер шагнул вправо, отогнул мешающую ветвь и наконец, как следует разглядел берег озера. Его не заинтересовал невзрачный пляж, на котором было больше травы, чем песка. Гладь воды тоже не привлекла взгляд.

Привлекло другое. Те самые, пробивавшиеся сквозь зелень разноцветные пятна: машины, тенты и палатки. Много палаток. Вдоль воды в ряд выстроился чуть ли не палаточный городок.

Читер покосился на агонизирующую тушу, затем на туристический лагерь. Сколько людей вмещается в одну палатку? Допустим, два человека, а в больших по три, или даже четыре. Всего, могло набраться до полусотни народа. Это, конечно, при самом худшем раскладе, но и при лучшем цифра впечатляла.

Туристы, переродившись, за неимением другой пиши поедали друг друга. В конце должен был остаться один, причем высокоуровневый, не чета этому, пусть и крутому, но всего лишь бегуну, против которого можно выходить с не самым лучшим пистолетом, а то и вовсе с холодным оружием.

От настоящего хозяина этого затерянного посреди черноты островка бегунам следует держаться подальше, стараясь не попадаться ему на глаза. Густые заросли кустов прекрасно подходят для этой цели. Да, обзора в них нет, зато шкура целее будет. Ненадолго, конечно, ну да это разумному человеку понятно, у зараженных с со сложным мышлением дела обстоят неважно.

Читер, с треском продираясь через кусты, рванул к берегу. Где бы ни скрывался развитый мертвяк (или мертвяки, вроде убитого), он не мог не слышать выстрелы и уже спешит к источнику шума. Повысить шансы в схватке сейчас можно лишь одним способом – оказаться на открытом со всех сторон пространстве. Да, это очень заметно, ну да и что с того? Главное, стоять так, чтобы противник не смог выскочить из зарослей в последний миг, когда времени остается всего-то на один торопливый выстрел.

Читер стреляет более чем хорошо, но одной пули может не хватить.

Да что там говорить, даже всех оставшихся не хватит, если фортуна обернулась задом. "Мясную математику" он понимает плохо, но догадывается, что здесь можно столкнуться с тварью, против которой даже автомат, заряженный бронебойными боеприпасами, не панацея.

Домчавшись до кромки воды, развернулся, вскидывая обе руки. В правой пистолет, в левой револьвер. Стрельба по-македонски – сложнейшее искусство, но не для человека, который в любых условиях посылает пулю туда, куда надо, не затрачивая время на возню с тщательным прицеливанием. Спасибо Системе, удачно рассудила, наделив такой способностью.

Левее, метрах в пятидесяти, заколыхались верхушки кустов. Сквозь них продирался кто-то очень торопливый и шумный. Это явно не Март, он остался не там, да и движется, несмотря на слепоту, не настолько топорно. Этот некто совершенно не заботится о выборе маршрута, нагло прется по самым густым зарослям.

На грунтовку, огибающую в этом месте озеро, выскочил мертвяк. Читер напряг зрение, но без толку, в выскочившей информационной табличке не прочиталось ничего, кроме вопросительных знаков. По их красноте понятно, что объект вряд из добрых, ну да для этого изучать информацию от Системы не обязательно.

Добрых зараженных не бывает.

Этот вряд ли сохранил хотя бы один человеческий зуб. Теперь у него новые, скорее всего, расположенные в два ряда в шахматном порядке. Эдакие челюстные пилы, которыми чертовски удобно рвать живое мясо. Голова деформировалась, вытягиваясь вперед и расширяясь к гипертрофированным челюстям, по ней продуманно разрослись костяные пластины. Это у человека кость прошибается чуть ли не мелкой дробью, у тварей совершенно иначе, при жизни она дополнительно защищена чем-то непонятным, вроде силового поля. Пистолет тут плохо играет, ружье тоже. Если видишь такого противника, лучше всего держи в руках крупнокалиберную винтовку. Да чтобы патрон не какой попало, а с бронебойной пулей.

Винтовки у Читера не было. Наведя пистолет и револьвер на приближающуюся резвыми скачками тварь, он, затаив дыхание, ждал, когда она сойдет с грунтовки. До нее останется метров тридцать, с такой дистанции промахнуться трудно.

Пора.

Читер согнул палец, пистолет толкнул ладонь отдачей, монстр, разогнавшийся до такой скорости, что не падал, несмотря на то, что его туша наклонилась при беге до угла, близкого к сорока пяти градусам, покатился, будто подрубленный. При этом он махал лапами, успевая поднимать тучи грязного песка и выдирать клоки травы, но это были рефлекторные движения, ведь прилетело ему знатно.

Немудрено, ведь глазницы у него все еще слабоваты, а Читер целился именно в одну и них.

И не промахнулся.

Тварь мчалась с такой скоростью, что ухитрилась докатиться до воды, заставив Читера отскочить в сторону. Впрочем, недалеко, всего-то на шаг. И он тут же вернулся назад, замахиваясь топором. Мертвяк все еще не подох, ошеломленно трясет головой, перебирает ногами, пытается на коленях приподняться. Хреново ему очень, но дай время, оклемается и даже глаз потерянный восстановит.

Не восстановит, – удар топора по споровому мешку поставил точку в схватке.