Усмешка Люцифера - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 43

— Уантлок! — позвал Дрейк слабым голосом.

— Да, сэр! — моментально появился верный слуга.

— Подай мою шкатулку. И пусть эти болваны перестанут пиликать…

— Слушаюсь, сэр! — безупречный слуга исчез на минуту и тут же принес требуемое.

Дрейк открыл крышку большой черной шкатулки, полированной и богато инкрустированной перламутром, не глядя, запустил в нее руку. Здесь хранились наиболее редкие драгоценности из его многолетней пиратской добычи: украшенный крупными жемчужинами черепаховый гребень Клеопатры, тончайшей работы золотой браслет Нерона, усыпанный бриллиантами кинжал императора Тиверия… Он на ощупь перебирал не имеющие цены раритеты и наконец нашел то, что искал. Это оказался простой золотой медальон, не обладающий значительной ценностью и не имеющий отношения ни к мировой истории, ни к известнейшим именам знаменитых персон.

Слабые пальцы с трудом нащупали маленькую потайную кнопку и нажали ее. Крышка плавно открылась, и взгляду адмирала предстал тщательно выписанный миниатюрный портрет молодой дамы, белое лицо которой обрамляли черные, аккуратно уложенные волосы. Высокая шея тонула в пышном воротнике, взгляд темных глаз устремлен куда-то вдаль. Определить, насколько хороша дама, было довольно сложно: слишком уж мелкими были черты лица, оставалось удивляться только тому, как неизвестному художнику вообще удалось написать эту миниатюру. Наверное, пользовался специальными кисточками и увеличительным стеклом… Впрочем, память Дрейка дополняла несовершенство зрения, и он ясно видел прекрасное лицо Абигайл, чувствовал ее взгляд — то горячий и страстный, то жгучий и ненавидящий. Многие годы он пытался забыть ее и думал, что это удалось, но оказалось — нет: образ недолгой возлюбленной даже сейчас будоражил остывающую кровь… В его жизни было немало женщин, которых он покупал, захватывал в море или на суше, были две, которые стали его женами, но ни одна не оставила такой яркий и эмоциональный след, как эта гордая испанка…

Пальцы дрожали все сильнее, наконец Дрейк нехотя опустил медальон в шкатулку и извлек зеленый шарф из тонкого шелка, на котором золотом было вышито: «Пусть всегда хранит тебя и направляет удача». Лицо старого корсара озарила улыбка, и глаза, казалось, загорелись прежним огнем. Адмирал поднес шарф к лицу, показалось, что тонкая ткань еще хранит аромат прекрасных благовоний, которые поразили его много лет назад, когда он получил подарок из рук самой королевы! Наверное, это самая дорогая вещь в его ларце… Или нет? Все-таки да — самая дорогая, но после медальона этой вздорной девчонки…

— Уантлок! Одеваться!

Вышколенные слуги не вступают в пререкания и вообще противоречат хозяину, только заботясь о его благе. Уантлок был именно таким слугой. Но и ситуация была именно такая. Поэтому он вновь возразил, хотя и по-прежнему робко и почтительно:

— Сэр, вы еще так слабы…

— Я уже так слаб, что… — адмирал сделал акцент на втором слове, — что самое время собираться. Помоги мне подняться.

С помощью слуги адмирал сел на кровати и постарался унять головокружение.

— Понюхай, что ты почувствуешь? — он протянул шарф, и слуга с трепетом принял его и поднес к лицу.

— Это тот самый знаменитый королевский подарок? — спросил Уантлок, обнюхивая тонкий шелк. — Но он ничем не пахнет…

— А тонкий аромат духов?

— Увы, сэр, за столько лет они давно выветрились…

Дрейк вздохнул.

— Зато из памяти ничего не выветривается! Положи его в шкатулку и возьми ее себе…

Уантлок опешил.

— Но я не могу принять такой дар, сэр! Я не заслужил его…

— Заслужил. Ты много лет жил при мне и искренне заботился о своем хозяине…

— Но есть люди, которые издавна плавали с вами и помогли достигнуть вершины славы…

— Нет, Уантлок. Ты единственный, кто остался со мной. Больше мне некому оставить то, что я собирал всю жизнь… Да, и вот…

Дрейк снял с пальца перстень со львом и протянул слуге.

— Это тоже тебе!

Уантлок спрятал руки за спину и попятился.

— Нет, сэр, нет… Благодарю вас, но…

— Этот перстень изменит твою судьбу!

— Меня полностью устраивает моя судьба, сэр! Извините! — слуга был явно напуган.

— Видно, ты наслушался глупых сплетен, — губы адмирала тронула слабая улыбка. — Ты разбогатеешь, получишь дворянский титул, станешь лордом… Бери, я приказываю!

Слуга не может отказывать хозяину в просьбах. Особенно столь настойчивых. Уантлок дрожащей рукой взял перстень, быстро сунул в карман и вытер пальцы о сюртук. Но Дрейк этого не видел.

— Приготовь костюм, в котором королева Англии возводила меня в рыцарское достоинство, я его не надевал с той поры. Но сначала побриться!

Пока старый слуга скоблил адмиралу недельную щетину, тот смотрел на костюм из самого запомнившегося дня в жизни. С тех пор прошло пятнадцать лет, которые состарили его на все тридцать. Он верно служил Ее Величеству, и имя его гремело по морям, океанам, материкам и континентам. И хотя в последние годы его больше обсуждали во дворцах, парламентах и резиденциях знати, те, кто хорошо знал Френсиса Дрейка, говорили, что его сопровождает лишь тень былого величия. Впрочем, самые близкие товарищи уже ничего не говорили: адмирал списал их с «Золотой лани» и предоставил собственной судьбе, которая, как и следовало ожидать, оказалась жестокой. Акулу казнили по приговору Королевского суда, Морехода сослали на каторгу, Хендрикса зарезали в пьяной драке, следы Честняги Томаса затерялись в темных лабиринтах подсчета нечистых денег… И нынешний, последний его поход к берегам Вест-Индии был абсолютно неудачным. Сам Дрейк был согласен со сплетнями, ходившими в королевском дворе и Морском министерстве, — он действительно постарел, погрузнел, поседел, и Фортуна от него отвернулась. Но дело было не в усталости от отнимающих здоровье длительных морских путешествий, от бесконечных боев и игры со смертью. Похоже, Тот, Чье Имя Нельзя Называть, перестал ему помогать. Наглядным доказательством этого стало омертвление камня, который всю жизнь красовался на безымянном пальце левой руки. Он больше не мерцал ободряющим светом, не внушал спокойствия приятным теплом и вообще никак не проявлял своего скрытого могущества. А мучительная тропическая лихорадка неумолимо вела его к тому концу, к которому привела уже не один десяток моряков эскадры…

Слуга закончил бритье, и адмирал захотел передохнуть несколько минут. Уантлок вышел на кормовой балкон, вымыл бритву, сливая воду в море, и, оглянувшись, осторожно достал из кармана перстень. Он слышал много разговоров о том, что это подарок дьявола, который всю жизнь помогал хозяину. Уантлок не был склонен верить подобным слухам, но слишком многое говорило в их пользу. Хозяин никогда не ходил в церковь, никогда не осенял себя крестным знамением, на его кораблях никогда не было капеллана… И тем не менее ему везло: он выходил невредимым из любых переделок, его обласкала королева, он получил адмиральский чин… Кто помогает Дракону, если он отвернулся от Всевышнего?! Значит, за его спиной вечный антагонист Спасителя!

Тем более Уантлок сам убедился: с медленным угасанием огня в черном камне одновременно угасал и сам хозяин. И вот сейчас произошло чудо: извлеченный на свет мертвый камень вновь ожил — он наполнялся красно-желтым светом, который казался не зловещим, наоборот — ободряющим и успокаивающим. От перстня исходило приятное тепло, и Уантлок ощутил острое желание надеть его на палец. Машинально он хотел перекреститься, но только поднял руку, как ощутил острую боль в плече и локте, рука повисла, как простреленная пулей.

— Уантлок! — послышался требовательный оклик. Сунув перстень обратно в карман, слуга поспешил на зов. Но он твердо понял одно: о том, чтобы водрузить эту железяку на свой палец, не могло быть и речи, какими бы заманчивыми ни были посулы хозяина…

Одевание заняло немало времени. В последний момент Дрейк передумал и не стал надевать старый костюм, предпочтя ему адмиральский мундир. Облаченный в военное обмундирование, опоясанный рыцарским мечом, он вышел на палубу, хотя и поддерживаемый слугой, но изо всех сил стараясь держаться прямо.