Ракеты и люди - Черток Борис Евсеевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/117
• Следующая

Николай Алексеевич Пилюгин — главный конструктор автономной системы управления;

Михаил Сергеевич Рязанский — главный конструктор систем радионавигации и радиоуправления;

Владимир Павлович Бармин — главный конструктор наземного заправочного, транспортного и стартового оборудования;

Виктор Иванович Кузнецов — главный конструктор гироскопических командных приборов.

Очень велика была роль Мстислава Всеволодовича Келдыша. Он считался главным теоретиком космонавтики и действительно был организатором математической школы, которая обеспечила решение многих практических задач ракетодинамики.

По мере расширения сферы деятельности Совет обогащался новыми именами и в последующие годы космической эры в него вошли A.M. Исаев, С.А. Косберг, А.Ф. Богомолов, А.Г. Иосифьян, Ю.С. Быков, А.С. Мнацаканян, Н.С. Лидоренко, Ф.Д. Ткачев, С.А. Алексеев, В.А. Хрусталев, Г.И. Северин, А.Д. Конопатов.

Для всех этих людей Королев был признанным вождем, руководителем и полководцем советской космонавтики. Каждый из перечисленных имел служебное звание «главный конструктор». Каждый из них стал основателем своей школы, разрабатывающей свое специальное направление. Идеи, рождавшиеся в организациях этих главных конструкторов, могли быть реализованы только с использованием научного потенциала всей страны и с помощью мощной промышленности. В сферу идеологического влияния Совета главных втягивались сотни заводов, отраслевых, академических, военных и вузовских научных учреждений.

Министры и правительственные чиновники, имевшие непосредственное отношение к ракетно-космической тематике, были не в силах противостоять авторитету Совета главных. Иногда они сами участвовали в его работе. Располагая реальной экономической и политической властью, правящие структуры Советского государства в целом поддерживали технические предложения Совета.

Одними из первых, кто с энтузиазмом восприняли принципиально новые идеи, исходившие из королевского Совета, были военные специалисты. Исторически свойственный крупным военачальникам консерватизм отступил перед открывшейся перспективой совершенно новой ракетной стратегии. Трудно переоценить значение участия военных в создании советской ракетной техники и космонавтики. Среди них было много талантливых, искренне преданных своему делу ученых, принимавших непосредственное участие в работе Совета.

Основной фундамент ракетной техники и промышленности был заложен в первом послевоенном десятилетии. Готовых специалистов по созданию ракет в этот период еще не было. Кадры приходили из организаций, создававших авиационную и артиллерийскую технику и другие виды вооружений.

В отличие от промышленности военные кадры первого десятилетия пришли к большой ракетной технике в ракетные войска стратегического назначения от совсем малых ракет. Они назывались во время войны гвардейскими минометами Ставки Верховного Главнокомандования, или коротко, по-солдатски, «катюшами».

Сегодня ракетная техника имеет мало общего с «катюшами», но современные вооруженные силы стратегического назначения начинали создаваться людьми, оружием которых во время войны были «катюши». В этом заключалось историческое значение «катюши» для последующего развития космонавтики.

Сразу после войны первые энтузиасты-ракетчики в промышленности не имели в государственных структурах настоящего хозяина. Командование гвардейских минометных частей (ГМЧ) первым проявило инициативу и взяло под свою опеку самое начало наших работ по большим ракетам. Основные командные кадры, руководившие первыми ракетными воинскими частями и испытательными полигонами, пришли из ГМЧ.

С согласия командующего ГМЧ генерал-лейтенанта Григория Дегтярева члены военного совета генерал-майор Андрей Соколов и генерал-майор Лев Гайдуков объединили на территории оккупированной Германии разрозненные группы советских специалистов по ракетной технике.

Большой заслугой Льва Гайдукова следует считать его смелые действия по извлечению из казанской «шарашки» бывших заключенных, ныне известных всему миру академиков Королева и Глушко. В последующем генералы Семенов, Соколов, Мрыкин, Кузнецов, Смирницкий, Керимов (бывшие офицеры ГМЧ) заняли ключевые посты в Главном управлении ракетного вооружения (ГУРВО).

Генерал-майор Александр Тверецкий в 1945 году сформировал БОН — бригаду особого назначения, которая была первой воинской частью, осуществлявшей пуски ракет дальнего действия. Генерал-полковник Василий Вознюк был назначен начальником ГЦП — Государственного центрального полигона в Капустиной Яре. Генерал-лейтенант Алексей Нестеренко стал начальником НИИ-4 — военного института Академии артиллерийских наук, а в 1956 году возглавил научно-испытательный полигон НИП-5 в Тюратаме — будущий Байконур. Все они: и Тверецкий, и Вознюк, и Нестеренко — во время войны были заместителями командующих артиллерией фронтов по ГМЧ.

Полковник Андрей Карась на фронте командовал полком «катюш», после войны служил в Капустином Яре и Тюратаме, а затем, уже в звании генерала, возглавил Центральное управление космических средств Министерства обороны.

Аспирант механико-математического факультета Московского государственного университета Георгий Тюлин в 1941 году ушел добровольцем в армию и оказался в подчинении у генерала Тверецкого. После войны Тюлин последовательно руководил научно-теоретическим отделом ГУРВО, был заместителем начальника НИИ-4, возглавлял головной институт ракетной техники НИИ-88, был заместителем председателя Госкомитета по оборонной технике и закончил руководящую работу в должности первого заместителя министра общего машиностроения.

У меня нет возможности перечислить многих других военных специалистов, пришедших в «большую „ракетную технику из «малой“. Эти люди не противопоставили себя Совету главных и специалистам промышленности. Они были такими же энтузиастами-ракетчиками.

С 1945 года ракеты создавались в самом тесном контакте людьми промышленности и военными. Это взаимодействие сохранялось до последнего времени. Сугубо мирные космические пуски с космодромов Байконур, Капустин Яр, Плесецк без участия военных просто невозможны.

Отдавая должное выдающимся ученым, гражданским и военным специалистам в истории космонавтики, необходимо обратить внимание на роль высшего политического и военного руководства страны, высших руководителей народного хозяйства.

Среди людей, хорошо знающих историю космонавтики, по этому поводу высказываются самые противоположные точки зрения. В тоталитарном государстве политические деятели, занимающие ключевые позиции властной структуры, могут или способствовать развитию космонавтики, или оставаться равнодушными к ее нуждам и, в худшем случае, затормозить или даже на много лет остановить прогресс в этой области.

В 1945 году идея развития ракетной техники в интересах обороны нашла активную поддержку начальника Главного артиллерийского управления маршала артиллерии Н.Д. Яковлева, Главного маршала артиллерии Н.Н. Воронова, генерал-полковника (в будущем Главного маршала артиллерии) М.И. Неделина. Ответственность за создание ракетной промышленности приняли на себя министр вооружения Дмитрий Устинов и его первый заместитель Василий Рябиков. Их инициатива и пробивная сила способствовали принятию высшим политическим руководством страны в мае 1946 года постановления о развертывании широкого фронта работ по ракетной технике. Только после этого Совет главных конструкторов получил реальную возможность выполнить свою историческую миссию. Несмотря на давление тоталитарной власти, им был осуществлен уникальный вариант технократического управления.

Аналогично королевскому Совету позднее создавались Советы главных во главе с М.К. Янгелем, В.Н. Челомеем, А.Д. Надирадзе, В.П. Макеевым, Д.И. Козловым, Г.Н. Бабакиным, М.Ф. Решетневым.

Неизбежным был процесс взаимосвязи этих Советов. Главные конструкторы — члены первого королевского Совета, обогащенные опытом создания первых ракетных систем, начинали разработки для других главных конструкторов ракет и входили в новые Советы. Глушко создавал двигатели и для Королева, и для Челомея, и для Янгеля; Исаев — для Королева и Макеева; Пилюгин — системы управления для Королева, а затем для Янгеля, Челомея, Надирадзе; Бармин создавал стартовые системы и для королевских ракет, и для янгелевских, и для челомеевских. Наиболее универсальными оказались разработки гироскопических систем Кузнецова, которые нашли применение на большинстве советских ракет и многих космических аппаратах. Общим со временем стал единственный для всех командно-измерительный комплекс, оснащенный радиосистемами Рязанского, Богомолова, Мнацаканяна.

• Предыдущая
• 2/117
• Следующая