Невеста для дофина - Мельникова Виктория - Страница 2

Армель скептически на меня посмотрела, после чего размашисто вписала и мое имя, заставив меня поперхнуться. Как же так? Почерк настоящей леди должен быть изящен и уборист, с обилием завитушек и черточек. Я полночи тренировалась. Ведь неизвестно, что может испортить впечатление. Вздохнула. Чего уж теперь.

— Мы теперь соперницы? — Армель улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках, и ткнула меня пальцем в ребра.

Улыбнулась как можно дружелюбнее — мужчинам же нравятся улыбчивые девушки. Значит, будем учиться излучать положительные эмоции везде и всюду.

— Еще какие! — кивнула, разглядывая подругу.

А что? Из нее выйдет хорошая королева: красива, умна, утонченна. Маркиза! Род, конечно, не такой древний, как мой, но семь колен насчитывает (для смотрин достаточно пяти). Хотя так о себе думает каждая вторая дворянка в академии. И я не исключение. Да что там говорить — мы все тут ради выгодных партий. Конечно, каждая училась на совесть, не будет диплома — магию опечатают. Для большинства это приговор, который поставит крест на удачном замужестве. Никто не захочет лишать своих потомков шанса попробовать силы в очередных королевских смотринах. Ведь магию девушка передаст дальше своим детям. Поэтому дочерей отпускают учиться охотно, диплом с высокими оценками тоже часть приданого. А присматриваться к молодым талантливым магам в академии никто же не запрещает. Ведь так? Именно поэтому большинство дворянок к последнему курсу подходят с заветным браслетом на правой руке.

Вот они сейчас, наверное, искусали себе все губы от досады. Но заключенную помолвку просто так не расторгнуть, и получается, что значительная часть титулованных красавиц «вне игры». Кстати, надо сказать, его высочеству весьма не повезло, последние два курса (на одном из которых я) почти наполовину «заняты» местными дворянами. Хотя не удивлюсь, если завтра пойдут волной расторгнутые помолвки. Впрочем, опасное это дело — мало ли, а вдруг ни дофин, ни кто-либо из его окружения тебя не выберет, что дальше? Для всех ты окажешься девушкой, отказавшейся от своего слова в надежде уцепиться за жениха побогаче. Кто возьмет такую невесту в дом?

А условия отбора оговорены четко: девица, достигшая шестнадцати лет, без предварительного договора о заключении брака, обладающая магическим даром, из дворянского рода, в котором на протяжении не менее пяти поколений рождались только маги, без малейшего намека на участие в заговорах или бунтах против короны. Внешних, неприятных глазу, изъянов у меня тоже не было, если не считать крупный нос, но, честное слово, он меня не портил.

Но самое важное требование: девушки должны быть сво-бод-ны-ми. Ни помолвок, ни замужества. Потому первые «богини» нашей академии могли наблюдать за отбором только со стороны, что откровенно радовало. Хоть с ними не придется соперничать.

Одна из таких сговоренных красавиц, Атенаис, прошла мимо нас с Армель и, толкнув меня плечом, подошла к объявлению. Несколько минут она изучала его, в том числе перечень необходимых «достоинств».

Увидев наши с подругой фамилии в списке, Атенаис лишь скривила губы и, бросив на нас презрительный взгляд, прошествовала дальше по коридору.

На правой руке красавицы поблескивал изящный золотой браслет, хотя большинство обходились серебром. Жених Атенаис был баснословно богат: вдовствующий герцог, правда, на целых десять лет старше ее. Почти старик! Впрочем, говорят, предыдущая его жена как-то странно ушла из жизни, но кому какое дело до женщины, которая не могла понести от мужа в течение восьми лет.

А ведь у Атенаис были все шансы стать невестой дофина, не обручись она пару недель назад: высокая, тонкокостная, словно эльф из легенд. Да и была одной из лучших на своем потоке в магии. Судьба!

Женская половина академии потихоньку просыпалась, в коридор выходили одетые и причесанные девушки. Те, что помладше — выглядели кое-как, на старших курсах уже научились обходиться без камеристок. Смирение и умение обслуживать себя — две важные составляющие обучения. По крайней мере, именно так говорит директриса.

Мы с Армель, прислушиваясь к шепоткам, поспешно отошли в сторону. Младшие девочки гудели и театрально заламывали руки: каждая из них была уверена, что именно она могла быть достойна дофина, если бы не дурацкое правило о возрасте — участие с шестнадцати лет, старшие сетовали на свои обручальные браслеты. Стать королевой хотела каждая. Хотя к чему стенания, мне непонятно. Все знают, что в двадцатилетие наследного принца устраивают отбор, обычно в королевском университете, и весной играют свадьбу. Это правило непреложно. На этом держится одна из магических составляющих королевства.

Именно в двадцать. Не раньше и не позже. Другое дело, никто не предполагал, что дофин не найдет в главном учебном заведении среди цвета дворянства своей судьбы, а потому поспешили заключить довольно выгодные союзы.

Я даже испытывала некое чувство злорадства. У меня в свое время не было шансов попасть в столичный университет, и я даже не пыталась туда поступить, сэкономив нервы и, главное, деньги дедушки. Ведь конкурс был огромен. Особенно на «женские» места. А еще у меня не было вариантов для хорошей партии, потому и нечем хвалиться перед подружками в коридорах. Но! Зато теперь я смогла вписать свое имя в список, а ни одна из красавиц, называющих нашу академию «провинциальной дырой» или с превосходством показывающих мне браслет, не могла. Естественно, я злорадно улыбалась. Не обладаю я всепрощением и смирением, как учат святые отцы. Что поделать!

— Пойдем, Эвон, а то опоздаем либо на завтрак, либо на картографию. Месье Андрэ не интересуют причины, по которым мы задержимся, даже если это смотрины невест у дофина.

Поспешно кивнула, соглашаясь с подругой. Вот уж точно! Барон Андрэ Пуалье отличался склочным характером и считал свой предмет не только наиважнейшим среди всех преподаваемых в академии, но и наилучшим. Опаздывать на него запрещалось под страхом отработки. А отработка у месье Андрэ, скажу я вам… то еще удовольствие. Барон вечно находил самый пыльный, самый убогий и «мертвый» архив, где книги уже не откликались на магию и все приходилось делать вручную. Или заставлял собственноручно переписывать огромные фолианты. А как избежать помарки или кляксы? У меня лично не получалось никогда.

Так как мы опомнились вовремя, то могли позволить себе не спешить, путешествуя по галерее с решетчатыми ставнями, из-за которых скупо пробивался утренний свет. Коридоры нашего крыла еще были пустынны, ведь учениц на самом деле было не так уж много. Говорят, в последние несколько десятилетий девочек рождается гораздо меньше, чем мальчиков. Вещуньи предрекают близкую войну — мол, верный признак. Но какая война? На наших границах уже много веков стоит королевский купол, который надежно охраняет страну. Редкие набеги бывают, но это отчаявшиеся от голода крестьяне из соседней Спании, а не регулярные войска. Уж армию-то магия не пропустит.

Все завтракали в академии в общем зале. Что было едва ли не единственным местом общения девушек с парнями. Не могу сказать, что меня это радовало, так как все парни — вредные, шумные и глупые существа. Особенно те мальчишки, что помладше. С ними совершенно невозможно общаться. Я точно знаю, потому что только на нашем факультете обучают вместе, в нашей группе восемнадцать девушек и шестеро парней.

Обеденный зал был огромен, многочисленные столы ломились от яств. Девушки обычно занимали самые правые столы в помещении рядом с высокими, под потолок, окнами, это было неписаное правило, которое соблюдалось уже не одно столетие. На небольшом возвышении располагались места для преподавательского состава.

Сидеть около окна было плохо, изо всех щелей дуло. Когда-то королевский замок, отданный еще до смуты под академию, был старым, сложенным из огромных каменных глыб сооружением, а потому продувался всеми ветрами. И если к концу первого курса свои спальни ученики умудрялись заговаривать заклинаниями, то с учебными и техническими помещениями так не получалось, слишком обширны были площади.