Выбор Шанур - Черри Кэролайн Дженис - Страница 15

• Предыдущая
• 15/48
• Следующая

— Да, махеновский ад.

— Похоже на него.

— А он существует?

— Не знаю. Наверное, он не материален…

— Ты веришь в подобную чушь? Может, ты тоже сошла с ума? — Ким потер свою широкую переносицу и с подозрением уставился на жену.

— А ты веришь в это, Ким?

— Я верю в то, что обхожусь тебе слишком дорого, Пи. Ты играешь жизнями Шанур. Ты рискнула своим братом, чтобы спасти меня… Но это неправильно. Абсолютно неправильно! Нам не дано победить время. Я состарился и был побит молодым щенком…

— Считай, что он отправил тебя на заслуженный отдых.

— …а я не мог ответить ему тем же. Мой час пробил, и Ман перешёл к другому. Так устроен мир, Пи. Неужели ты думаешь, что сможешь его изменить?

— Ким, ты не ответил ему, потому что не видел смысла в продолжении этой земельной эпопеи. Твои мозги всегда были больше, чем гланды.

— Наверное, поэтому я и проиграл. И вот теперь бегу…

— А может, ты просто осознал, что всё это было чепухой и пустой тратой энергии? Послушай, Ким, что с тобой произошло? Ещё совсем недавно ты любил смотреть на звезды и расспрашивать меня об иных мирах.

— Для меня новый мир ничем не отличается от старого. Я не могу попасть наружу. Они мне не дают.

— Кто?

— Ты знаешь кто, Пи.

— Стишо?

— Айхар.

— Эти жалкие пьяницы?

— Я был последним, кого они ожидали встретить в том баре. А владелец стишо принялся выгонять меня, едва завидев.

— Да наплюй ты на них!

— Я остался, и тогда стишо отказался обслуживать меня вперёд других посетителей. Я не спорил — я терпеливо ждал, чтобы убедить их, что я очень спокойный. А потом началась драка… Какая польза от этого тебе или Кохану?

— Кохан сам о себе позаботится.

— Ты требуешь от него слишком многого. Нет, Пи. Как только вернёмся на Ануурн, я вернусь в нижний мир.

— И чем же ты там займешься?

— Уйду в Убежище. Стану охотником.

— Или дичью? Бьюсь об заклад, наш юнец с радостью продемонстрирует на папе своё умение стрелять!

— Я стар, Пи. Самцы теряют свои силы гораздо быстрее, и ты должна с этим примириться.

— Ерунда! Ты высадишься на Ануурн с кольцом в левом ухе. Клянусь!

Ким невесело рассмеялся:

— Боги, Пианфар, ты хочешь сократить мои и без того короткие годы?

— Я не отпущу тебя в нижний мир.

— Тогда мне придётся до конца жизни кривляться на космических причалах, вымаливая себе право на проход по ним.

— Не прикидывайся страдальцем.

— Отпусти меня домой, Пи. Ты всё равно не сможешь мне помочь. Они тебе этого не позволят. Что бы ты ни затевала — сдайся, пока не поздно. Я не стою твоих усилий.

— Хорошие дела! В глубине души ты по-прежнему уверен, что Вселенная вращается вокруг тебя! А тебе никогда не приходило в голову, что у меня есть и другие заботы, большинство из которых не имеет ни малейшего отношения к твоей персоне?

— Ты говоришь так от отчаяния. И это моя вина. Боги, Пи… — Ким тяжело задышал. — Нет, с тебя действительно хватит!

— Ким, — обратилась к нему Пианфар после длительного молчания, — ты прекрасно понимаешь, на чем держится хейнийский строй. Молодые стремятся выиграть. Неважно, что три четверти из них умирают. Неважно, что многие имения разрушаются, как только попадают в руки зелёных болванов. Главное — это то, что молодость верит в себя. А чуть поседевшие носы капитулируют — причём капитулируют в то самое время, когда их поместья достигают своего наивысшего расцвета. Старого хозяина свергают, и все его старания идут прахом с приходом нового господина. И это продолжается бесконечно… А вот другие народы не уносят свой опыт с собой в могилу — они передают его по наследству. Махендосет, например, специально воспитывают своих преемников…

— Они не хейни, Пи! Как ты можешь нас сравнивать!

— Но ведь Кохан не стал добивать тебя.

— А зачем? Я ничего собой не представляю. Именно поэтому я и нахожусь здесь.

— Ты находишься здесь, потому что я так сказала. А что касается Кохана, то он слишком мудр и даже не подумает хоронить себя, пока я жива. И в следующий раз, когда какой-нибудь щенок явится к нему с вызовом, мы тут же оборвем паршивцу уши. Первыми.

— Боги, Пи, ты не можешь…

— Не дать Кохану умереть? А ты поспорь. Со мной. С Реан. С Фаха. Я уж не говорю о его дочерях, а то и сыновьях. Кто знает? Однажды, в прекрасный день…

— Ты шутишь. — Нет.

— Пи, ты помнишь басню о доме и бревне? Если ты выдернешь одно, то за ним посыплются и остальные.

— Басни пишут для детей.

— Не только. Смотри, как бы потревоженное тобой строение не обрушилось тебе на голову. Сейчас лишь боги знают, во что могут вылиться твои начинании.

— Возможно, станет лучше. Ты никогда не допускал подобной мысля?

— Пи, я не могу измениться. Мне больно. Это биология. Мы рождены, чтобы сражаться. За миллионы лет наша кровь…

— Ты считаешь, я не способна прийти в ярость? Ты убежден в том, что мне не хочется броситься на кого-нибудь из кифов? Да просто я держу свой характер в узде!

— Значит, природа одарила тебя щедрее, чем меня. Вот и все.

— Ты испуган.

Ким обиженно вытаращил глаза.

— Испуган и испорчен, — продолжала Пианфар. — Испуган, так как делаешь то, что самец делать не должен, и твоя мужская природа невольно протестует против столь непривычного для неё обращения. А испорчен ты матерью, которая баловала тебя, вместо того чтобы драть твои уши наравне «с сестринскими. Но ведь ты был любимым сыночком, не правда ли? Её бы и в страшном сне не посетила идея низвести тебя до уровня твоей сестры. Ах, милый мальчик, пусть он успокоится и держится подальш от папочкиных глаз, дабы не растратить сил до времени. И боже его упаси довериться когда-нибудь другому самцу! Пусть полагается во всём на свою сестру. Так, да?

— Не трогай мою семью!

— Твоя сестра и палец о палец не ударила, чтобы прикрыть тебя. Твои бестолковые дочери…

— Моя сестра защищала меня!

— Пока ты не проиграл.

— А что она могла изменить? Попробуй представить себя на её месте: дом уже принадлежит Каре, а я по-прежнему торчал бы в нем, словно…

— Ага, понятно: ей было неловко на это смотреть. Замечательно! Оказывается, вы оба испорчены, просто каждый по-своему.

Уши Кима нырнули вниз. Пожалуй, так он выглядел гораздо моложе. Даже шрамы етали менее заметны…

— Послушай, Ким. Ты жаждешь в одинаковой степени обладать моими, нынешними преимуществами и своими былыми привилегиями. Однако они несовместимы! Я предлагаю тебе то, что есть у меня. Разве этого недостаточно? Почему ты стремишься занять какое-то особое место?

— Пи, я не могу работать на причале!

— То есть у всех на виду.

— Но я согласен помогать на борту. — Послышался тяжкий вздох. — Объясни мне, что нужно делать.

— Хорошо. Вымойся и иди в центральный отсек: Хэрел покажет тебе, как пользоваться сканером. Правда, это займёт определённо больше времени, чем пять минут. — Пианфар втянула щёки, чтобы случайна не хихикнуть, — она не хотела обижать Кима. — Ты будешь сидеть за монитором и повелевать нашими жизнями. Готовься.

— Не давай мне…

— Ответственного задания, которое требует напряжённого внимания и кропотливого труда?

— Проклятие, Пи!

— Ты справишься. — Она направилась к выходу.

— Я понял: это месть за бар!

— Нет — это компенсация за счёт в баре: Все обязаны внести свой вклад в его оплату.

Пианфар вышла из комнаты, и хлопок дверью стал её последним комментарием.

Тулли был, по крайней мере, на ногах. Более того, он уже чувствовал себя как Тулли — то есть хейни пришлось силой запихать его в ванную комнату, где он буянил, болтал сам с собой (может, он думал, что его понимают?) и стеснялся дам, несмотря на то что они являлись представительницами совершенно иной расы. Хилфи просто разрывалась: из переговорного устройства на стене раздавался то голос Хэрел из центрального отсека, то настойчивые расспросы Шур из командного отсека на нижней палубе (Тирен и Герен занимались выгрузкой контейнеров со склада, о чём свидетельствовали глухие удары, доносившиеся через напольные плиты), а в забаррикадированной душевой чуть-чуть приоткрылась дверь, чтобы принять внутрь пару синих бриджей Хэрел и выпустить наружу облако пара и неописуемого запаха, состоящего из человеческого пота, фруктов, рыбы и дезинфицирующего мыла.

• Предыдущая
• 15/48
• Следующая