Врата Иврел - Черри Кэролайн Дженис - Страница 27

• Предыдущая
• 27/56
• Следующая

Тем временем Моргейн уже спешилась и отвязывала Подменыш от седла, из чего он заключил, что эта остановка может быть долгой. Он последовал ее примеру и тоже соскочил с седла. Тем временем она повернулась и пошла вдоль долины, и он не думал, что ему следовало сопровождать ее. Поэтому он уселся на выступ скалы и стал ждать, всматриваясь в раскинувшееся перед ним пространство. В его голове вновь возникали картины, где тысячи всадников неслись по долине серым весенним утром, которое затягивало долину туманом, а люди и лошади двигались подобно призракам в туманной мгле, и ветер, сильный ветер, как она говорила, втягивал туман, словно дым в дымоход.

Но в это утро над долиной висели низкие облака, светило зимнее солнце, а внизу были отчетливо видны трава и деревья. Прошедшая сотня лет залечила все шрамы, которые когда-то были оставлены здесь, и теперь никто не мог даже предположить что за трагедия здесь разыгралась.

Моргейн все еще не возвращалась. Он ждал уже долго, и его охватило беспокойство. Наконец он решительно поднялся и пошел в ее сторону по гребню холма. Он вздохнул с облегчением, когда через некоторое время нашел ее там. Она стояла на холме и неподвижно смотрела на долину. Какое-то время он не отваживался приблизиться к ней, но потом решил, что должен это сделать, потому что долина Айрен не то место, где можно позволить находиться одному: здесь могут быть и дикие звери, и не менее дикие люди.

— Лио, — позвал он ее и начал приближаться. Тогда она повернулась и пошла ему навстречу, и уже вместе они вернулись туда, где оставили лошадей. Там она вновь привязала меч к седлу Сиптаха, взяла в руки повод и замерла, глядя на долину.

— Вейни, — сказала она, — Вейни, я устала.

— Госпожа? — спросил он, и первая его мысль была о том, что она хочет остановиться здесь надолго, а ему не хотелось сейчас даже думать об этом. Но когда она взглянула на него, то он понял, что она говорила совсем о другой усталости.

— Я боюсь, — обратилась она к нему. — Я осталась одна, Вейни. И у меня нет больше ни благородства, ни жизненных сил. Вот здесь, — она протянула руку в направлении долины, — вот здесь я оставила их и поскакала дальше, по краю склона, — она указала в направлении скалы, густо поросшей деревьями, — и вон с того дальнего места я наблюдала гибель армии. Когда-то я и мои товарищи составляли сотню самых сильных и отчаянных людей, но с годами нас становилось все меньше и меньше, и вот теперь я осталась совсем одна. Я начинаю понимать тех, кого называют кваджлинами. Когда необходимо сохранить свою жизнь, то человек оказывается на грани своих возможностей, теряет и честь и мужество, подчиняясь только одному инстинкту — необходимости выживания.

Тогда он неожиданно начал понимать страхи, охватившие ее. Он почувствовал в ней что-то сходное с Лиллом, когда тот тоже хотел что-то получить от него. Он больше не хотел слушать ее откровения, от которых возникал лишь устрашающий кошмар, от того, что правда сталкивала его с невообразимыми вещами, смысл которых все время ускользал от него или попросту был закрыт.

— Я могла тебя убить, — сказала она, — просто из-за паники. Меня очень легко напугать, теперь ты видишь это, и к тому же я бываю не очень-то рассудительна и склонна к риску. Но единственный мой безнравственный поступок заключается в том, что я по-прежнему верю тебе, после того как пыталась лишить тебя жизни. Как видишь, у меня совсем не осталось такой роскоши, как добродетель.

— Я не совсем понимаю тебя, — сказал он.

— Я надеюсь, что это и к лучшему.

— Что же ты в таком случае хочешь от меня?

— Чтобы ты и дальше придерживался своей клятвы.

Она вскочила в седло, подождала, когда запрыгнет он, и затем поскакала, намереваясь объехать долину по склону, в точности повторив путь, который она проделала в день сражения.

Сейчас ее состояние было на грани безумия, и о рассудке говорить не приходилось. Он все больше проникался этим. К тому же она продолжала бояться его, потому что он, как ей казалось, подвергаясь смертельной опасности, продолжал вести себя спокойно и даже по-дружески по отношению к ней, как будто ничего и не произошло.

Путешествие вокруг долины оказалось долгим, им даже пришлось несколько раз остановиться для отдыха. Солнце тем временем прошло через зенит, а облака начали собираться в плотную темную завесу вокруг конуса Иврел, предвещая бурю, настоящий северный ураган, похожий на те, которые иногда можно было наблюдать в землях к северу от Корис и которые либо обрушивали потоки снега в долины, либо, что было чаще всего, приносили ледяной холод, от которого трескались деревья и погибали люди и звери.

Ураган уже приближался, разбрасывая вокруг них первые, еще редкие, заряды дождя со снегом.

Постепенно становилось все темнее. Они решили сделать последнюю остановку перед тем как двинуться непосредственно в сторону Иврел.

А опасность тем временем уже обрушилась на них. Пока что единственным предупреждением о ней было беспокойное поведение лошадей: Сиптах тяжело дышал и иногда негромко ржал вместе с черным конем. Они остановились, чтобы, затаившись на мгновенье, прислушаться. В этот момент Вейни, уже наполовину спустившийся с седла, вновь вскочил в него, выхватил меч и резким движением опустил его на смутные очертания бесформенных теней, которые неожиданно набросились на них из лесной тьмы, окутавшей пространство между скалами. Скорее всего, это были люди Хеймура, одетые в звериные шкуры. Те, которые находились уже рядом с ними, были пешие, но за ними можно было различить и всадников. Их было пятеро, вырвавшихся из темноты, которые первыми столкнулись с оружием Моргейн, которая защищалась, не делая различий между людьми и лошадьми. Отброшенные назад, они устремились к нижнему повороту дороги. Склон холма защитил их, и они вновь были на ногах, расплывающиеся в туманной мгле, темные фигуры, которые было трудно даже принять за людей.

Ножи засверкали, как только эта дикая орда вновь приблизилась к ним, нацеливаясь на ноги и животы лошадей, которые понеслись, пришпоренные седоками, заставлявшими их сделать этот последний рывок для их же спасения. Моргейн закричала и ударила одного из нападавших в лицо, свалив его на землю. Вейни еще раз пришпорил Черного, и тот со всех ног поскакал в сторону Сиптаха, пристраиваясь сзади и не отступая от него ни на шаг.

В подобной свалке бесполезно было надеяться на благополучный исход, и поэтому самым лучшим было все-таки бегство. Вейни оценил это решение Моргейн, которое она приняла, возможно, инстинктивно, подчиняясь первому импульсу надвигающейся опасности. Вейни сделал то же самое, и они поскакали, надеясь только на выносливость лошадей. У него самого сердце уже подкатывало к горлу, не столько от быстрой скачки, сколько от ощущения погони, которая теперь преследовала их по скалистому склону. Казалось, что на всех малоизвестных им дорогах, среди которых была и та, где скакали они, направляясь к узкому ущелью, ведущему на запад от Айрен, мелькали размытые тени.

Но неожиданно, с запада, прямо перед ними, появились всадники, вынырнувшие из узких складок между холмов. Они вытягивались дугой, преграждая им путь и заставляя повернуть назад.

Моргейн хотела чуть развернуться и попытаться объехать дугу всадников прежде, чем они полностью отрежут их от дороги на север, заставляя вернуться назад, в Айрен, к засаде, которая была за их спиной. Сиптах уже еле бежал и начинал спотыкаться. Путь вперед был закрыт. Тогда она отпустила поводья и взялась за оружие, а Вейни придерживал рвущегося вперед Черного, чтобы быть все время рядом с ней, и обнажил меч, собираясь защищать ее слева.

Теперь всадники, окружавшие их со всех сторон, начали приближаться, стягивая кольцо.

— Лошади выдохлись, — сказал Вейни. — Госпожа, мне кажется, что нам придется умереть здесь.

— У меня нет намерения делать это, — сказала она. — Стой недалеко от меня, илин. Только не переступай пространство впереди меня и старайся быть все время на одной со мной линии.

• Предыдущая
• 27/56
• Следующая