Врата Иврел - Черри Кэролайн Дженис - Страница 15

• Предыдущая
• 15/56
• Следующая

Вейни даже содрогнулся от этой дьявольской картины и тут же пришел в себя. Теперь он видел, как Моргейн кланяется Кесидри, и выполнил свой собственный ритуал, стараясь не глядеть в бледное лицо безумца. После этого он отступил на свое место, а когда было подано угощение, тщательно исследовал и даже сам попробовал вино, которое им предложили.

Моргейн выпила. Он хотел бы знать, насколько ее таланты и искусство могли противостоять яду или отраве, или спасти его, поскольку он сам явно не мог этого сделать. Сам же он старался пить очень маленькими редкими глотками, ожидая, по крайней мере, головокружения, однако ничего не последовало. В конце концов, решил он, если бы их собирались отравить, то сделали бы это более тонко.

Хотя меню было разнообразным, они выбирали самые простые закуски, ели понемногу и очень медленно. Поток вина, казалось, был нескончаем, поэтому они пили очень умеренно и не торопясь. И когда наконец они разделались с последним блюдом, сопровождая это взаимными улыбками, а слуги принесли еще вина, Кесидри не выдержал.

— Леди Моргейн, — просительно обратился он к ней, — вы задали нам головоломку и обещали разрешить ее сегодняшней ночью.

— Вы говорите о Колдовских Огнях?

Кесидри суетливо обошел стол, чтобы сесть поближе к ней, и энергичным движением руки сделал знак писцу в заплатанном халате, который весь вечер вертелся около него.

— Пиши, пиши, — скомандовал он хранителю архивов земли Лиф.

— Мне было бы очень интересно взглянуть на Книгу Лиф, — почти прошептала Моргейн, — особенно на те места в ней, где говорится о временах моего отсутствия. Не могли бы вы, правитель Кесидри, великодушно разрешить мне взглянуть на нее?

«Ну, где же милосердие? — подумал Вейни, — неужели мы обречены оставаться здесь еще?» Он до сих пор надеялся, что они смогут уйти отсюда значительно скорее, но теперь лишь прикидывал толщину книги и оглядывал окружавших их надоедливых людей, переполненных вином и посматривающих, как дикие звери, истомившиеся по убийству, и думал, когда их терпению может прийти конец.

— Мы должны быть великодушны, — воскликнул Кесидри. — Возможно, это единственный раз, когда в течение многих лет кто-то заинтересовался покрытой плесенью веков Книгой Лиф, наполненной, как и должно быть, убийствами и кровосмешением. Но уверяю вас, что помимо мрачных событий, других полезных новостей там очень мало.

— Я посмотрю ее прямо здесь, — сказала Моргейн, беря в руки пухлый том, в то время как его создатель и хранитель, несчастный пахнущий вином старик, сел у ее колена, покрытого парчовой накидкой, и глядел на нее снизу вверх, сморщив нахмуренные брови и кося глазами. Его глаза слезились, а из носа постоянно подтекало, и он все время вытирал лицо рукавом. Она с треском раскрыла книгу, отделяя друг от друга слипшиеся страницы ногтем, и начала внимательно просматривать их, отыскивая именно те года, события которых интересовали ее.

Где-то рядом, в глубине зала, несколько менее почетных гостей были вовлечены в разговор, который скорее напоминал самый разгар азартной игры. Моргейн не обращала на это никакого внимания, хотя Кесидри был несколько обеспокоен этим. Предводитель Лиф присел едва ли не на корточки, чтобы лучше слышать ее, со страхом перенося ее долгое молчание. Она же в это момент водила указательным пальцем по строчкам, будто боялась пропустить нужное слово. Вейни мог видеть через ее плечо желтоватый пергамент, исписанный бледными красно-коричневыми чернилами. Это было удивительно, но по невнятному шевелению ее губ можно было представить, что она разбирает эти старинные каракули. Ее губы постоянно двигались, когда палец отслеживал новые слова.

— Мой дорогой старый друг Иджнел, — тихо проговорила она. — Здесь есть упоминание о его смерти. Возможно, это было убийство? — Кесидри склонил шею, чтобы разглядеть слово. — И его дочь, маленькая Линна, утонувшая в озере. Это печальные события. Но Тоом правил действительно…

— Мой отец был сыном Тоома, — прервал ее Кесидри. Его глаза все время с беспокойством следили за ее лицом, как будто он со страхом ожидал приговора.

— Я помню Тоома, когда он еще играл на коленях у своей матери. Леди Армвел, самое изящное, самое нежное существо. Она была из рода Кайя. Я появилась в этом замке ночью… — Она перелистала несколько страниц назад. — Да, вот здесь, видите: «…пришла она в замок, принеся печальные известия с дороги. Правитель Эрелд…» — это брат Иджнела и моего друга Лри, который отправился со мной в долину Айрен и погиб там, — «…правитель Эрелд, путешествуя в ее обществе потерпел неудачу при попытке спасти Лиф от Тьмы, которая надвигалась на него». — Да, да. Это еще одно печальное сообщение об Эрелде. Он был хорошим человеком, но ему не повезло. Стрела, пущенная из леса, настигла его, а меня преследовали по пятам волки… «при этом она опасалась, что граница была уже окончательно уничтожена и не было никакой возможности говорить о спасении всех Срединных Царств. Можно было попытаться спасти только Лиф и Кайя, которые потеряли много мужчин и были практически разбиты. Тогда, простившись с землей Лиф, она оставила замок в большом трауре…» — Да, это должно быть где-то здесь. Мне все время кажется, что я пропала где-то здесь, в Лифе. — Ее пальцы продолжали листать страницы. — О, а вот здесь есть что-то новенькое. Мой старый друг Зри, он был советником у Тифвая, вы знаете об этом? Или нет? Хорошо, тогда послушаем. «…Кайя Зри явился в Лифе, и был он другом королей из земли Корис». — На ее лице блуждала роковая усмешка, как будто прочитанное сильно развлекло ее. — Друг, — она тихо рассмеялась. — Он всегда был только другом жены Тифвая. Но закончим на этом сплетни.

Кесидри завертелся на месте, спрятав обе руки в рукава, его напряженные лихорадочные глаза нервно перебегали от Моргейн к книге и снова к Моргейн.

— Зри был настоящей лисой, — сказала она. — О, это был очень ловкий человек. Можно было не сомневаться, что он не покажется в долине Айрен после того, что там случилось, хотя он и уехал вместе с нами. Зри всегда держал ухо к земле: как говорил Тифвай, у него был нюх на несчастья. Иджнел тоже никогда не верил ему. Но Тифвай был неудачником. И я удивилась, когда Иджнел взял его с собой. «… он оказал нам честь своим присутствием и опекал… молодого короля Лифа Тоома… во всех важных делах, и был, кроме того, телохранителем леди кайя Армвел и ее дочери Линны при кончине Лифа Иджнела…"

— Зри был наставником моего отца, — сказал Кесидри, когда Моргейн задумалась о чем-то своем. Он продолжал что-то лепетать, нервничал, страстно желал понравиться и угодить. — И он учил некоторое время моего отца. Он был очень старым, и у него было много детей…

Неожиданно в окружении Кесидри кто-то захихикал, скорее всего это был стоящий сзади него юин. Это было очень необдуманно и недостойно момента. Лиф Кесидри быстро повернулся в его сторону. Молодой воин поклонился ему и так же быстро попросил прощения, одновременно сделав замечание в глубину зала, где и находился истинный источник недоразумения.

— Что за человек был Тоом? — спросила Моргейн.

— Я не знаю о нем почти ничего, — сказал Кесидри. — Он утонул, как и моя тетка Линна.

— А кто был вашим отцом?

— Лиф Хес, — с гордостью произнес Кесидри. При этом он попытался найти страницу, где были соответствующие записи. — Он был одним из самых великих правителей.

— Так же опекаемый Зри?

— Говорят, что у него было много золота. — Кесидри не выказывал и тени смущения. Но потом его лицо неожиданно помрачнело. — Но я никогда не видел своего отца. Он умер, вернее, утонул.

— Как неудачно, но мне кажется, что все это яснее ясного, мой дорогой Лиф. Где это произошло? На озере?

— Они полагают, — Кесидри понизил голос, — что мой отец совершил самоубийство. Он всегда был угрюм и нелюдим. Он постоянно думал об озере, особенно после того, как Зри исчез. Зри…

— …утонул?

— Нет. Он уехал и никогда больше не возвращался. Это была ужасная ночь. Как-никак, а он был уже немолод. — На лице Кесидри появилась гримаса. — Я ответил на каждый из ваших вопросов, а вы так и не ответили на мои. Где вы были все эти годы? Что сталось с вами, раз вы не умерли?

• Предыдущая
• 15/56
• Следующая