Это ошибка (СИ) - Баскакова Нина - Страница 7

— Сонь, ты чего молчишь? Накручиваешь себя и коришь на чем свет стоит?

— Думаю, что дома сказать. Чувствую себя школьницей, что домой ночевать не пришла.

— Ты не оправдывайся. Тем более перед кем? Перед детьми? Это не их дело. Перед мужем? Вы уже не вместе. Сделай вид, что все так и должно быть.

— И стать с ним на одну доску? Получается, я не лучше его.

— Нашла тоже с кем себя сравнить. И зачем сравнивать? Будь собой. Вот такая какая есть. — сказал Антон. Он задымил сигаретой. — Расставаться всегда тяжело. Еще и страшно. Чего там впереди? А будет ли кто-то там впереди? Когда сходишься с человеком, думаешь, что на всю жизнь, а оказывается, что на небольшое время. Тяжело это принять.

— Ты тоже в разводе?

— Нет, не женат и не был. Но жил одно время с девушкой одной. Не получилось ничего. Я думал, что все серьезно, а для нее это было не так. Но тебе тяжелее. Сколько ты с ним вместе?

— Почти шестнадцать лет.

— Долго. Сонь, что бы ты себе ни придумала, одна ты точно не останешься. А твой бывший, дурак. Поймет, что потерял, да поздно уже будет.

— Спасибо за поддержку. — я невольно улыбнулась.

— Это не поддержка, а правда. Ладно, Сонь. Мне направо, а тебе налево. Будет совсем тяжело. Пиши смску. Я потом перезвоню.

— Да нормально все будет.

— Конечно нормально. У нас по-другому и не будет. Дай я тебя поцелую. — Почему-то я подумала. Что он меня в щеку поцелует, но я ошиблась. Его губы были с привкусом горечи. Он крепко держал меня, прижимая к себе. Губы касаются губ, а по всему телу разносятся электрические разряды. Они заставляют кровь бежать быстрее. И колются как снежинки, что падают на щеки.

— Что-то мы с тобой своими поцелуями бураны вызываем. — рассмеялся Антон. Снег падал большими хлопьями, посыпая все вокруг легкими воздушными перьями. — И это от простого поцелуя. А что же дальше будет? Эх, будь у нас с тобой побольше времени, мы бы… Но не будем торопить события. Еще успеем надоесть друг другу.

— Ты так уверенно об этом говоришь. — не выдержала я.

— Я верю в лучшее. Главное, в чудо верить, тогда оно обязательно исполнится. — он опять быстро поцеловал меня. — все, а то уходить не захочу. Больно притягательная.

Он быстро пошел прочь, а я в сторону остановке. Снег продолжал идти. Покрывая грязь белым покрывалом. А сердце предательски замерло. Чудеса да и только. На остановке стоять долго не пришлось. Подъехала маршрутка. Народу пока немного. Но люди смотрят на меня как-то косо. На куртки разводы. Брюки снизу грязные. На бомжиху похожа. Согласна с ними, но мне нужно домой. Больше так глупо себя вести не буду. Запищал телефон.

«У тебя сладкие губы. Мне нравится».

И чего ему отвечать? Пока я об этом думала, пришла вторая смска.

«Удачного дня!»

«Тебе тоже удачного дня».

Шаг сделан. Общение продолжено. Теперь не отвертеться. Взгляд падает на обручальное кольцо. Я столько лет его носила. А теперь? Теперь оно стало давить. Я сняла золотой ободок и зажала его в ладони. Я помнила, как мы выбирали колечко. И как сердце билось, когда Гриша надел его мне на палец. Сколько было тогда надежд! Я верила, что мы с Гришей сможем преодолеть любые трудности. Что наша семейная лодка преодолеет все шторма. Но не получилось. Металл в кулаке жег огнем. Противно, не приятно. Мы с Гришей вдвоем предали то, к чему стремились. Ничего уже брак не спасет. Нужно с этим смериться. Только все равно обидно. Когда я вышла из маршрутки, то размахнулась и кинула кольцо в сугроб. Обратной дороги нет. Остается расправить плечи и двигаться вперед. Не обращать внимания на препятствия и не показывать слез. Справлюсь. Должна справиться.

Дом встретил меня привычной утренней суетой и бойкотом от Лики и Гриши. Накатило чувство вины, но я ему не поддалась. Да и виноватой себя чувствовать не было времени. Быстро приготовив завтрак и переодевшись, я повела Ваню в школу. Лика убежала раньше, чтоб с нами не идти.

— Мам, а правда вы теперь с папой вместе жить не будете? И мы теперь переедем? — спросил он.

— Правда.

— А где мы жить будем?

— В новой квартире.

— Мне и здесь нравится. И я хочу, чтоб мы дальше жили вместе. А то папа нас забудет. — горячо сказал Ваня.

— У Коли родители вместе не живут. Папа к нему раз в месяц приезжает. А недавно забыл, когда у Коли день рождение. Я так не хочу.

И что я должна была ответить? Я сама не знала, как все будет дальше, а он задавал мне такие вопросы. Но нужно было Ваню успокоить. Сказать, что папа его никогда не забудет? А если папа плюнет на нас? Я не знала, что Гриша планировал в дальнейшем. Могло получиться, что я Ваню обману. Этого мне не хотелось.

— Не переживай. Мы с папой все обсудим и решим. Я пока сама мало что знаю.

— Почему? Ты же мама. Ты все должна знать. Ты умная.

— Спасибо, но я не все знаю на этом свете. И я тоже могу ошибаться. — ответила я, невольно улыбнувшись.

— Нет, мам. — уверенно так сказал. Как же он в меня верил. Я так не верила в себя, как он.

— Все равно, я не знаю о чем думает твой папа. Поэтому, как узнаю, так все тебе скажу.

— А что значит «шляться»? Вчера папа сказал, что ты где-то шляешься.

— Это грубое выражение. Его нельзя говорить. Я вчера гуляла.

— Всю ночь? — уточнил Ваня.

— А почему бы и нет?

— Хорошо быть взрослым. Можно всю ночь не спать. А меня в девять уже отправляете. Это несправедливо. Вот когда я вырасту…

Ваня пустился в фантазии на эту тему. А я могла подумать. Гриша решил начать против меня войну через детей? Глупо, подло, грязно. Не ожидала я от него такого. Думала миром разойдемся. Я ведь ничего ему не сделала. Это он мне изменял. Щеки загорелись огнем. Я не лучше. Вон, сегодня как с Антоном целовалась. Так что строить из себя девицу самых честных правил глупо.

Пожелав удачного дня Ваньке, убежала на работу. Только работать было особенно тяжело. Мысли были далеко от дел. Нужно было подать в суд на развод и раздел имущества. Значит, нужно завтра уйти раньше. Вечером я хотела посмотреть в интернете, как составлять исковое заявление. Вроде все мосты разрушены. О чем тут горевать? Но морально было тяжело.

«Чего-то ты у меня из головы не выходишь целый день».

Смска от Антона пришла около трех часов дня, когда я была вся в работе. Невольно пришлось сделать паузу.

«А мне некогда думать на посторонние темы. Работы много».

«Счастливая. А я вот твои губы вспоминаю».

Ну и вспоминай дальше. Некогда мне ерундой страдать. Странно, что я при этом улыбалась.

Сегодня у меня был спорт. Я решила продолжать держать себя в форме, хотя больше всего я мечтала забраться под одеяло с шоколадкой и носа не показывать. Жалеть себя весь вечер. Но денег потраченных на абонемент было жаль. Физические нагрузки хорошо снимали злость. Главное было не перестараться. Иначе завтра буду себя развалиной чувствовать. Так было когда я в первый раз дорвалась до тренажеров, а потом по стенке ползала.

Надо улыбаться, держать марку. Все неприятности встречать с улыбкой на лице. Минус мне. Сегодня про улыбку я забыла. Целый день хмурилась. Никого не интересует, что у меня жизнь рушится. Нужно показывать, что все хорошо. А слезы это для подушки в одинокой кровати. И тем более не на беговой дорожке.

На душе такая тоска, что не могла заниматься. Аутотренинг не помогал. Я бежала вперед, а куда и зачем не знала. Нужно было жить дальше, только как? Еще недавно я жаловалась на серые будни, теперь они сменились сумерками, в которых не видно куда мне надо идти. Шоколадку хотелось до одури. За этими размышлениями меня и застал звонок от Антона.

— Привет. Как дела? — спросил он. Голос веселый, бодрый.

— Привет. Нормально. — а у меня так ответить не получается. Хоть я старалась быть веселой, а получалось все равно фальшиво.

— На обед пошел. Решил тебе позвонить. — и, правда, я слышала, как чавкает.

— Приятного аппетита.