Рассказы - Крапивин Владислав Петрович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/131
• Следующая

Алешка молча прислонил велосипед к палисаднику и направился к воротам. Он шел и смотрел под ноги. Василий выплюнул сигарету. Красный огонек искрами рассыпался по дороге. Василий взялся за руль и сказал в спину Алешке:

- Черта с два ты его еще увидишь.

Алешка не оглянулся.

Во дворе пахло парным молоком и подгоревшей картошкой. И сразу же страшно, до боли в желудке, захотелось есть. Но еще больше, гораздо больше, хотелось просто лечь и вытянуть ноги. И он решил, что сначала немного полежит, а потом спустится и поест.

Алешка медленно подошел к лестнице. Ноги были как деревянные. Они могли бы еще, пожалуй, крутить педали, но ходить словно разучились. И подниматься было трудно, особенно вначале, где не хватало двух перекладин лестницы.

Он поднялся и нырнул в черный квадрат окна.

- Появился мамочкин жених!

Алешка узнал голос Бориса. Но узнал с трудом. Борис никогда не говорил так раньше. Может быть, думал, но не говорил.

- Ты чего? - слабо сказал Алешка. - Ну. пусти. - Он не видел Бориса, но чувствовал в темноте, как тот загородил ему дорогу.

- Чего! Пусти! Где-то шатается, а люди из-за него не спят! Как въеду сейчас!

Борис щелкнул фонариком и качнулся вперед. Алешка быстро вскинул руку. Он не боялся, что Борис ударит. Просто закрылся локтем от слепящего света.

Он простоял так несколько секунд. Было тихо. Даже как-то слишком тихо.

- Алешка, ой... - Это сказала Валька. Тогда он, жмурясь, опустил руку. Широкий луч фонарика уперся ему в локоть.

- Вот это да-а... - потянул Юрка.

- Где это ты? - хмуро спросил Борис.

- Что?

- Ну, это... - Борис двумя пальцами приподнял его локоть. И Алешка увидел длинную ссадину, с запекшейся кровью. К ней прилипли зернышки пшеницы.

- Ты хоть скажи по-людски, где был, проговорил Борис.

- Я скажу... Только полежу, ладно?

Он лег на мохнатый, пахнущий теплой шерстью тулуп и закрыл глаза. И сразу перед глазами поплыла дорога. Она разворачивалась, бесконечная, как кинолента, повторяя дневной Алешкин путь. Он видел дорогу со всеми подробностями, которые память сберегла зачем-то в самом дальнем своем уголке. Видел сосновую ветку в глубокой колее, сверкнувшие звездами песчинки, узорчатые змеи автомобильных следов, пунцовые головки клевера у края тропинки... И все это плыло, плыло, плыло... И начинала кружиться голова. Тогда Алешка резко дернулся и повернулся на бок.

Дорога исчезла.

Чтобы она не появилась опять и не закружила его, Алешка стал думать о другом: об улице, о лесе, о небе. Но картины деревьев, облаков, заборов не удерживались в памяти, расплывались и скользили. А нужно было что-то яркое и неподвижное.

Тогда он подумал: "Сосна".

И увидел ее. Как наяву. Небо на западе было желтым, и река была желтой. Дальний берег отделял ее от неба синей расплывчатой полосой. А сосна была прямая, высокая и черная.

Потом рядом с сосной Алешка представил себя - маленькую темную фигурку с велосипедом. Но тут же вспомнил, что велосипеда нет.

Значит, больше не поедет он на берег. Да и не в том беда, что не поедет. И пешком бы можно. Только все равно велосипед нужен. Иначе как узнает капитан Алешку? Ведь с теплохода не разглядеть человека в лицо. Для капитана Алешка - просто мальчик с велосипедом. Просто маленькая фигурка с поднятой рукой, а рядом - два колеса и треугольная рама.

Два колеса и рама... Кто так говорил? А, это шофер. Тот молодой, который на лесовозе. Феликс. Ну, да, Феликс Ерохин. "Спроси, кого хочешь. Малый Торфяник, на улице Гоголя, дом три..."

Два колеса и рама! Остальное неважно!

- Валька, - тихо позвал он.

- Спать пошла она, - сказал из темноты Борис.

- Зачем она тебе? - заинтересовался Юрка.

- Спросить хотел...

- А чего? Может, мы знаем.

- Да нет.

Конечно, они, наверно, знают, далеко ли до Малого Торфяник. Но ведь Юрка спросит: "А зачем?" И надо будет объяснять. Объяснять одно за другим: про лесовоз, про велосипед, который нужен даже без педалей. И, значит, про теплоход.

А Вальке объяснять не надо. Валька понимает сразу.

- Конечно, - зашептал Борису Юрик. - Я же говорю: у них всегда свои тайны.

- Помолчи уж, - сказал Борис.

"Все равно достану велосипед, - подумал Алешка. - Теперь все равно достану".

Только все-таки было немного обидно, что сегодня он пропустил "Рахманинова".

Капитан скользнет прищуренным взглядом по берегу и не увидит у сосны мальчишку с велосипедом. Может быть, и ему, капитану, станет немножко грустно и беспокойно. Ведь он привык видеть на обрыве маленькую фигурку велосипедиста. Капитан уберет руку с сигнала, раздраженно передвинет в угол рта мундштук и скажет помощнику:

- Не знаю, но как-то не так начинается этот рейс...

Они не посмотрят назад, но друг друга поймут.

- Да, - скажет помощник. - Вроде бы все в порядке, а что-то не так...

Может, и в самом деле это было?

И, утешив себя этой мыслью, Алешка заснул.

Владислав Крапивин

БЕГСТВО РОГАТЫХ ВИКИНГОВ

Повесть из цикла "Мушкетер и фея"

Про викингов рассказал мне Серёжка Волошин, рассудительный и спокойный человек двенадцати лет. Я жил тогда в подмосковном городке, и Серёжка был моим соседом....

* * *

Герои наших историй живут в подмосковном городке. На улице, которая называется Крепостная. Дело в том, что в давние времена, когда по полям шастали орды кочевников, здесь стояла крепость. Небольшая, деревянная, с бревенчатыми восьмиугольными башнями. Потом она сгорела и разрушилась. Остался только земляной вал да овраг, который раньше, говорят, был крепостным рвом. Но скорее всего это просто легенда, потому что овраг далеко от вала. Да ещё название улицы напоминает о старине.

Вал густо порос одуванчиками. В овраге растёт крапива, булькает ручеёк и живут стрекозы и лягушки. На Крепостной улице живут мальчишки.

Конечно, там есть и взрослые, но речь главным образом пойдёт о мальчишках.

Улица широкая, но тихая. Машины по ней не ходят, потому что она упирается в овраг. Дорога заросла, и даже сквозь узкий асфальтовый тротуар пробиваются лопухи. Домики прячутся в палисадниках с сиренью.

Сами понимаете, что такая улица - рай для футбола. И для всяких других игр.

• Предыдущая
• 40/131
• Следующая