Ведьма (СИ) - Резник Юлия - Страница 24

— Степа, ты чего, как не родной? Ну-ка займись нашими грудками. Смотри, как без ласки заскучали.

А Степан вообще ничего не соображает, потерявшись в происходящем. Похоть тугим узлом скручивает нутро, и он уже не знает, что его больше возбуждает: красивая женщина, откровенные слова друга или сама порочность ситуации. Протягивает к любимой руки, щёлкает застёжкой лифчика, оголяя нежную плоть. Увлекшись своим занятием, упускает момент, когда Игорь входит в Ксению, и только по её всхлипу понимает, что это произошло. А потом взгляда не может оторвать от движения члена в ней. Руки сами собой начинают поглаживать соски любимой в такт толчкам друга. Отрывается на мгновение от своего занятия, дёргает ширинку брюк, высвобождая член. Так немного легче… Возвращается к грудкам, возобновляет ласки, накидывается на открытые в пароксизме страсти женские губы. Игорь кончает, не в силах сдержаться, забрызгивая спермой ведьмин живот. Ловит безумный взгляд Зимы, который, как прикованный, наблюдает за его извержением:

— Давай, Степа… — выдыхает, — она не кончила!

А Ксения в совершенной прострации и понять не может, почему её наслаждение так безжалостно прервали.

Степан судорожным движением стянул с бёдер брюки и потянул ведьму за руку:

— Давай, хорошая моя… Забирайся сверху.

Ксения не сразу понимает, что от неё требуется, а потом все же закидывает ногу, потирается клитором о налитую головку и опускается на стоячий колом член. Теперь уже Игорь наблюдает, как огромная головка Степана таранит стеночки их женщины. Даже не смотря на испытанный совсем недавно оргазм, зрелище просто убойное. Степа опускает руку, надавливает на клитор, и Ксения с криком взрывается. А ему только это и надо — кончает с шипением глубоко внутри.

Ксения вырубается мгновенно. Прямо сидя на Степе. На пару с Игорем мужчины перекладывают её на постель, заботливо укрывая одеялом. Встречаются взглядом, не находя слов…

— Думаешь, зря? — наконец не выдерживает Игорь.

Степан пожимает плечами, устраиваясь поудобнее.

— Почему сразу “зря”? — интересуется устало, — у тебя вон опять колом все стоит. Значит, нравится все… И устраивает.

— Да уж… То есть ты хочешь сказать, что мы не делаем чего-то за гранью? Все в норме?

— Игорь, мы взрослые люди. Вольны поступать так, как вздумается. Оглядываться ли при этом на мораль? Личное дело каждого. Мы не насильники, не педофилы. А если жизнь повернулась к нам таким боком… Почему бы не смириться, и не получить все по максимуму? В конце концов, ты сам это предложил. Жалеешь теперь?

Игорь отчаянно машет головой, как в детстве, ей Богу!

— Нет, Зима… Нет! Это было так круто… Честно. Я даже на секунду ревности не испытал… Только желание дикое. И голову не ломал, как ей с тобой… Я это наверняка знал. И так лучше, правильнее. Серьезно.

Степан кивнул, давая понять, что понимает, о чем идёт речь, а потом добавил утомлённо:

— Пошли уже в душ… Сколько можно перетирать одно и то же.

Следующее утро принесло с собой массу сюрпризов. Одна смущенная ведьма чего стоила! Только ради этого следовало бы все повторить. Чтоб ещё раз увидеть этот нежный румянец, дрожащие опахала ресниц и улыбку… Робкую и несмелую. От которой дух захватывало, и переворачивалось все внутри.

А ещё пошёл снег, окутав белым покрывалом все вокруг. Посеребрил ели и сосны, густой шапкой лег на крышу дома. Красота невероятная. Сказочная красота.

Превозмогая лень, собираются на работу — закрытие года, как-никак. Но, несмотря на все хлопоты, на душе так хорошо! Пахнет ароматным чаем и свежеиспеченным хлебом, ведьма суетится у плиты, а Степан напевает что-то под нос, застегивая запонки на рубашке. Удивительное дело, учитывая то, что ещё полгода назад он даже жить не хотел. Игорь искренне улыбается, не в силах удержать в себе переполняющую его радость.

— Лыбишься чего? — интересуется не менее довольный Степан.

— Так жизнь наладилась, Зима! Чего мне грустить? — и бесшабашно подбегает к ведьме, со смехом закидывает на плечо и кружит её, визжащую, по всей кухне.

Счастье переполняет. И это щемящее чувство врезается в память бесценными письменами, которые, даже годы спустя, можно будет извлечь и перечитать, вновь прикасаясь к чуду.

Не сговариваясь, задают такой темп в офисе, что освобождаются уже к трём часам. Заезжают на елочный базар, где с трудом находят небольшую сосенку прямо в горшке с землёй — ведьмины инструкции даром не прошли, и возвращаются на ставший родным хутор.

А дома их уже ждут:

— Привет, — несмелая улыбка и сладкий поцелуй каждому в подарок, — я освободилась пораньше.

— Мы вот тоже пораньше освободились. Смотри, какое чудо купили! — Игорь затаскивает в дом горшок с ароматным деревцем, — сегодня нарядим! И дом украсим!

Говорит и раздевается на ходу, не замечая, с каким восторженным выражением лица ведьма встречает все его предложения.

Восторг не покидает Ксению все последующие дни, пузырясь в ней, как шампанское в бокале. Никогда до этого она не была так счастлива. Сколько удовольствия получила, украшая дом еловыми ветками и мишурой под искрящимися довольством взглядами любимых мужчин. Как жарко спорила с Игорем по поводу украшения купленной сосны! Где это видано — оставлять “голым” бок дерева, с обратной стороны?! Ну и что, что там шары не видны! Украсить все равно нужно.

А потом у разожженного камина пили приготовленный Степаном глинтвейн и беззаботно болтали.

— А как ты узнала, что мы приехали? — интересуется Игорь, перебирая кудри Ксении.

Она ненадолго замолкает, не представляя, как все объяснить обычному человеку.

— Я вас чувствую, — выдаёт, наконец.

Степа, поглаживающий её ступни, оживился:

— Ты чувствуешь все, что с нами происходит?

— По большей мере да, — настороженный ответ.

— Во, ты влип, Слабый. С ней, как с Риткой твоей, не загуляешь. Вмиг все просечет.

Глаза ведьмы темнеют. И такая дикая ревность в них закручивается, царапая кожу. Такие демоны рвутся наружу! Игорь шикает на Степана. Вот кто его за язык тянул?! Ксения вмиг изменилась, как задеревенела вся… Или льдом покрылась. Куда делась ластящаяся кошечка, которая секунду назад млела от мужской ласки?

А она, действительно, застыла. Цементируя пробоины, образовавшиеся от внутреннего взрыва эмоций, когда она только представила Игоря с другой. Все тёмное, все то, чему она столько лет не давала вырваться наружу, угрожающе оживилось внутри, заинтересованно приподняв уродливые морды. Убьёт… За измену… Убьёт!

Ведьма начинает задыхаться, до смерти напугав мужчин:

— Ксения, милая… Дыши! Ну же, давай, хорошая моя, — кричит Игорь и в отчаянии встряхивает хрупкое тело. Ловит глазами ведьмин безумный взгляд, — нет никакой другой… И не будет! Слышишь, милая? Не слушай ты этого дурака, — злой взгляд на опешившего от ведьминой реакции Степана.

— Ксень, правда… Прости меня, я сам не знаю зачем это ляпнул, — приближается к уже более-менее вменяемой женщине, — ты одна у нас… Бесценная. — Шепчет, и целует тонкие дрожащие пальцы.

Истощенная происшедшим, Ксения засыпает под успокаивающие поглаживания мужчин прямо на ковре у камина.

— Ну вот! — устало комментирует Игорь, накрывая любимую пледом — а могли бы сейчас чем-то поинтереснее заняться! — и опять злой взгляд из-под бровей.

А Степан и сам себе простить не может, что так испоганил такой прекрасный вечер. Придурок!

Ближе к ночи Игорь переносит Ксению на диван.

— Пойду я… к себе, — заявляет подавленный Степан.

— Не дури! Тесно тут, конечно, но мы ведь все решили, не так ли?

Решили… Укладываются по оба бока от ведьмы, обнимают её с двух сторон. И сразу же проваливаются в сон.

Среди ночи Степан вскинулся. Поначалу вообще не сообразив, что его потревожило. Первым, что он увидел, оказались широко распахнутые ведьмины глаза. Потом руки Игоря на её груди, и активные движения таза обоих. Лёжа на боку спиной к Игорю и лицом к Степану, Ксения со всей страстью подставлялась под размашистые толчки мужчины. Степа завёлся тут же. Втянул воздух со свистом, невольно привлекая внимание к своей персоне, высвободил вмиг налившийся член. Прижался всем телом к любимой, обнимая изо всех сил.