Последняя база - Черри Кэролайн Дженис - Страница 17
- Предыдущая
- 17/116
- Следующая
- Великолепно, - сухо произнес он. - Ты мне о нем расскажешь. Может, что-нибудь придумаем. Дэйин, не мешало бы кому-то из нас посетить наши владения на Викинге.
- Надеюсь, ты это не всерьез.
- Еще как всерьез. Я нанял "Хансфорд". Экипаж до сих пор в больнице, на борту жуткий разгром, но "Хансфорд" полетит. Им отчаянно нужны деньги. Подбери команду... через людей Витторио. Заинтересуй их, но смотри не проболтайся.
- Но ведь Викинг - на очереди! Как пить дать!
- Рискованно, хочешь сказать? Я слышал от Константина, что очень многие купцы сталкивались с униатами. Некоторые даже исчезли. Но "Хансфорд" все равно полетит, этот рейс будет символизировать нашу веру в будущее Викинга. - Джон еще глотнул вина и скривил губы. - И надо поторопиться, пока к нам не побежали с самого Викинга. Когда нащупаешь канал, пройди по нему сколько удастся. Выясни, что будет с Пеллом, если он отойдет к Унии. Компания нам не поможет, от Флота только головная боль... Долго нам не продержаться, уловки Константина обязательно приведут к мятежу. Пора менять коней. Надо доходчиво объяснить это Унии, понимаешь? Она получит союзника, а мы - всю выгоду, какую только можно извлечь из сотрудничества. На худой конец черный ход. Если Пелл выживет, мы как ни в чем не бывало будем сидеть на своих стульях. Если погибнет - нас, в отличие от остальных, здесь в это время не будет, верно?
- Значит, рисковать своей шкурой предстоит мне одному, - проворчал Дэйин.
- А что ты предпочитаешь? Ждать, пока до тебя доберутся головорезы из карантина? Или все-таки воспользоваться благодарностью противника и набить карман? Уверен, что такого шанса ты не упустишь. И еще я уверен, что ты его заслуживаешь.
- Какой ты щедрый, - уныло произнес Дэйин.
- Здесь, на станции, скоро будет неуютно, и даже слишком. Это игра с огнем. Скажешь, нет?
Дэйин медленно кивнул.
- Ладно. Что посулить экипажу?
- Подумай над этим сам.
- Джон, ты слишком доверчив.
- Только к ветви Лукасов. Константинам я не верил и не верю. Анджело сделал глупость - ему надо было оставить меня на Нижней. Наверное, он так и хотел, но депутаты проголосовали иначе. Кто знает, может быть, в этом их счастье. Кто знает...
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. ПЕЛЛ: 23.5.52
Ему предложили кресло. Они всегда были подчеркнуто вежливы, обращались к нему "господин Толли", а не по званию... Штатская привычка? А может, давали понять, что униатов здесь считают мятежниками и чинов за ними не признают? Вероятно, они ненавидели его, но не показывали виду. Ему предлагали все новые анкеты. Наконец за стол против него уселся врач и пустился в подробное описание процедуры.
- Я не хочу ничего слушать, - буркнул Толли. - Хочу только подписать бумаги. Уже несколько дней - анкеты, анкеты... Неужели вам не достаточно?
- Вы не даете правдивых ответов в тестах, - сказал врач, - это утверждают наши приборы. Может, вас вынуждают лгать? Я спрашивал, не оказывают ли на вас давления. Вы ответили отрицательно, однако, судя по показаниям приборов, вы и тут солгали.
- Дайте авторучку.
- Вас кто-нибудь принуждает? Учтите, ваши ответы регистрируются.
- Никто меня не принуждает.
- Опять неправда, господин Толли.
- Нет. - Он не сумел сдержать дрожи в голосе.
- Обычно преступники, с которыми мы имеем дело, лгут. - Врач поднял авторучку, но так, чтобы Толли нелегко было до нее дотянуться. - Изредка с целью самооговора. Это разновидность самоубийства. Медицина оставляет за вами право на Урегулирование, правда, с некоторыми оговорками юридического характера. А именно: вы должны получить консультацию и полностью отдавать себе отчет в том, что последует. Если вы будете соблюдать лечебные процедуры, то через месяц ваше здоровье придет в норму, а через шесть месяцев вы обретете юридическую свободу. Надеюсь, вы понимаете, что возможно перманентное ухудшение вашей способности к социальному функционированию, что возможны иные формы психической или физической патологии?..
Толли схватил ручку и подписал бланки. Врач забрал их, пробежал глазами, наконец достал из кармана измятый, многократно сложенный лист бумаги. Разгладив его на столе, Толли увидел внизу полдюжины подписей.
"Ваш счет в центральном компе - шестьдесят кредиток. Расходуйте их по своему усмотрению". Подписались шесть тюремных надзирателей - мужчины и женщины, с которыми он играл в карты, заплатили долг. У него затуманились Глаза.
- Может, передумаете? - спросил врач.
Толли отрицательно покачал головой, складывая листок.
- Можно, я оставлю это у себя?
- Записка будет сохранена вместе с вашими вещами. Когда вас выпустят, все вернут.
- Но тогда это уже не будет играть роли, верно?
- Такой, как сейчас - нет, - ответил врач. - До поры.
Толли вернул листок.
- Я дам вам успокоительное. - Доктор вызвал служителя, и тот принес чашку. Толли выпил голубую жидкость и не ощутил никакой перемены в самочувствии.
Врач придвинул к нему по столу чистый лист, рядом положил авторучку.
- Изложите ваши впечатления о Пелле, будьте любезны.
За дни тестирования. Толли привык к самым необычным просьбам. Он принялся писать о том, как его расспрашивали надзиратели и как ему наконец понравилась их обходительность. Слова расползались, буквы наслаивались друг на дружку и переплетались, затем авторучка и вовсе сбежала с листа на стол и не смогла найти обратный путь. Врач забрал авторучку.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
1. ПЕЛЛ: 28.5.52
Дэймон смотрел на лежащий перед ним доклад. Он не привык к подобным процедурам. Военно-полевой суд действовал быстро и жестко, и приговор лег на стол Дэймона вместе с тремя кассетами и кипой бумаг, обрекающих пятерых на Урегулирование.
Стиснув зубы, он просмотрел кассеты. На большом настенном экране сменяли друг друга сцены мятежа, картины убийства. Никаких проблем с составом преступлений или опознанием преступников. Офис юрслужбы был завален делами, времени на их пересмотр или хотя бы подробную проверку совершенно не оставалось. Юристы противостояли силе, способной погубить всю станцию, силе, уже показавшей себя на "Хансфорде". А теперь и на станции отыскались безумцы, которые едва не вывели из строя систему жизнеобеспечения, запалили костры в доке и пошли на полицию с кухонными ножами.
Он отодвинул бумаги, затребовал у компа бланк для санкции. Приговор, безусловно, несправедлив, ведь эти пятеро выдернуты из толпы наобум. Они столь же виновны, как и многие другие. Зато эти пятеро уже никого не убьют, не поставят под угрозу хрупкую стабильность Пелла, от которой зависит жизнь десятков тысяч людей. "Полное Урегулирование", - написал он, и это означало радикальную перестройку личности. Решаясь на этот шаг, он чувствовал себя премерзко. И боялся. Военное положение застало Дэймона врасплох, его отец промучался всю ночь, прежде чем предложил совету выход из ситуации.
Из офиса общественного адвоката запросили копию санкции. Обвиняемых следовало допрашивать по одному, следовало принимать от них жалобы. В сложившейся обстановке эту процедуру также сочли излишней. К ней вернулись бы только в случае явной судебной ошибки. Но доказательства ошибки, даже если она и была допущена, находились в "К", то есть в недосягаемости. Пожалуй, несправедливость заключалась и в том, что осудили мятежников только по свидетельству полицейских, подвергшихся нападению, и по кадрам из фильма, который не показывал, как начались беспорядки.
На столе Дэймона лежали заявления о пятистах кражах и более тяжких преступлениях. До карантина его офис рассматривал одно-два подобных заявления в год, а сейчас комп был завален запросами юристов. Сколько дней ушло на идентификацию беженцев и подготовку документов, и вот все труды насмарку! Украденных и сожженных удостоверений не счесть, а ни одному из оставшихся верить нельзя. Громче всех паспорта, очевидно, требуют мошенники. Там, где правит террор, письменные показания под присягой не стоят выеденного яйца, ведь ради личной безопасности люди поклянутся в чем угодно. Даже некоторые из тех, кто прибыл на Пелл в установленном порядке и имел документы, еще не прошли идентификацию. Полиция изъяла кредитные карточки и паспорта, чтобы уберечь их, и передала другим службам, которым надлежало провести тщательное опознание и найти надежных поручителей. Но при таком наплыве беженцев дело двигалось очень медленно, к тому же на станции, вне карантина, не было места для всех, кто прошел проверку.
- Предыдущая
- 17/116
- Следующая
