Город Змей - Шэн Даррен - Страница 26

Лео смотрит на меня:

— Жив? Нет, Билл умер от взрыва. Полицейские рассказали мне страшные вещи — якобы он убивал людей и потом покончил с собой. Я никогда им не верил — он не мог убивать, особенно после того, что случилось с Джейн, — но я знаю, что он умер. Они нашли его тело. Вернее, то, что от него осталось. Он был разорван на куски и сгорел. Он…

Слезы появляются в усталых старых глазах Лео Кейси и стекают вниз по морщинистым щекам. Если это притворство, то он просто превосходный актер, еще лучше, чем его брат, который играл роль моего друга и в то же время замышлял лишить меня всего, что было мне дорого, и стравить с собственным отцом.

— Он не может быть жив, — хрипит Лео, — он бы пришел повидать меня. Он бы написал.

— Успокойтесь. — Я беру его руки в свои и начинаю их массировать. У него пальцы, как у скелета, — длинные, тонкие, костлявые. — Это только слухи, но я должен был их проверить.

— Кто говорит такие вещи? — Видно, что гнев заслонил его горе. — Кто распространяет лживые слухи о моем брате?

— Один мешок дерьма. Вы его не знаете. Это опустившийся человек, но, как я сказал, мне надо было проверить, чтобы убедиться. Теперь я могу вернуться и разобраться с ним.

— Не понимаю, — стонет Лео. Его гнев исчезает так же быстро, как и появился. — Зачем кто-то придумывает такие вещи?

— У Билла были враги. Они хотят обвинить его в чужих смертях. Я хочу разоблачить этих лжецов, чтобы они перестали оскорблять память Билла.

— Ублюдки! — Лео плюется, но тут же раскаивается в своих словах.

Мне не нравится играть с этим несчастным. Я бы чувствовал себя лучше, если бы он не был столь доверчив, но я зашел уже слишком далеко, чтобы отступать. Я уверен, что он не знает, где находится Билл, но он упомянул об их сестре, и я хочу выяснить, что он имел в виду, сказав: «Он не мог быть убийцей, особенно после того, что случилось с Джейн».

— Билл не рассказывал почти ничего о своем прошлом, — говорю я, когда Лео прикладывает к глазам большой носовой платок, — только упоминал вас и Джейн. Она ведь была вашей сестрой, не так ли?

— Да. — Лео горестно вздыхает. — Меня не удивляет, что он об этом не рассказывал. Никто из нас не любил вспоминать эти ужасные дни. Наша мать — Царство ей Небесное — заставила нас поклясться, что мы никогда не будем говорить об этом в ее присутствии.

— Не могли бы вы рассказать мне, что произошло? — осторожно говорю я, а самого трясет от любопытства.

Лицо Лео темнеет.

— Не хотелось бы.

Я стараюсь скрыть гримасу злобного разочарования:

— Понимаю.

— Мои лечащие врачи попросили рассказать об этом, когда я только прибыл сюда, — говорит он, — но когда они увидели, какую это доставляет мне боль, то научили меня, как вести себя, не сталкиваясь с болезненными воспоминаниями лицом к лицу. В них и заключена основная часть моих проблем, поскольку они слишком сильно отягощали мою память. Эти воспоминания до сих пор преследуют меня, но гораздо меньше, чем раньше.

Я киваю, потом прочищаю горло, ненавидя себя за то, что разбередил его старые раны. Но я должен знать.

— Я был с Биллом в самом конце.

Лео изумленно смотрит на меня. Потом его лицо светлеет.

— Ну конечно! Господи, как я мог быть таким глупым! Эл Джири. Вы были с Биллом, когда…

Его глаза снова становятся пустыми.

— Он испытывал такую страшную боль, — тихо говорю я. — Смерть стала для него освобождением.

— Вы… — у него перехватывает дыхание, — у вас имеются какие-нибудь объяснения, почему он это сделал? Полицейские сказали, что он убивал людей, а потом взорвал себя, но я не… я никогда не верил…

Я могу убить его, сказав правду. Часть меня хочет этого — нанести Биллу такую же рану, какую он нанес мне, — но я приехал сюда, чтобы получить сведения, а не причинить вред.

— Полицейские ошиблись, — тихо говорю я, ощущая горечь лжи на своих губах. — Билл выслеживал убийцу. Он нашел его и убил. А один из приятелей убийцы оклеветал Билла. Я пытался рассказать копам, как все было на самом деле, но меня никто не захотел слушать.

— Я знал! — выкрикивает Лео, заливаясь слезами, но теперь это слезы облегчения. — Я знал, что они мне не все сказали. Билл не был злодеем. И он не покончил с собой.

— Конечно нет, — соглашаюсь я с усталой улыбкой, потом хмурюсь и говорю: — Последняя, о ком он упоминал, была Джейн. Он очень жалел, что все так произошло, и говорил, что надеется увидеть ее в ином мире. Я пытался спросить его о ней, но было уже поздно. Он… — Я замолкаю и искоса наблюдаю за Лео, надеясь, что он проглотит наживку.

На его лице выражается мучительная борьба, потом черты проясняются.

— В то лето постоянно происходили беспорядки, — начинает он тихим голосом, имея в виду год, когда в городе несколько месяцев не затихали волнения на расовой почве. — Жертв было больше сотни, а многие районы — в основном на востоке — сожжены дотла: тогда стояла такая же жара, как сейчас. Джейн было девять. Она любила солнце. Не могла дождаться каникул, чтобы каждый день бегать купаться. Внезапно она пропала, и ее нигде не могли найти. Она была похищена.

Я незаметно улыбаюсь, чувствуя, как кусочки пазла начинают складываться в рисунок, но быстро прогоняю улыбку, чтобы ее не заметил Лео.

— Продолжайте, — говорю я ободряющим тоном.

— В то же время пропала еще одна девочка — Маргарет Кроу. Она вернулась обратно несколько дней спустя, трясущаяся и испуганная, но живая. Джейн не вернулась.

Лео останавливается, его глаза полны боли. Я жду, когда он продолжит, но он молчит, и я не могу сдержать возбуждения.

— И?

— Ничего, — говорит он шепотом. — Она никогда не вернулась. Полиция долго продолжала поиски. Мы тоже искали ее — мой отчим нанял частных детективов, — но о ней больше никто никогда не слышал. Долгое время мы думали — надеялись, — что она жива, но через год после того, как она пропала, мы получили по почте послание…

Выражение лица его столь ужасно, что я уже почти не хочу, чтобы он продолжал. Я собираюсь попросить его остановиться, но он опережает меня:

— Там были ее волосы. Перевязанные ее любимой лентой. И еще была записка. «Сегодня волосы, завтра покойница. Ха-ха-ха».

Ну конечно, никаких сомнений. Узнаю извращенное чувство юмора своего папаши. Теперь я понимаю, почему Билла под конец так переполняла ненависть. На пике своих издевательств над Биллом Вами, должно быть, похитил девочек. Он, возможно, велел Биллу убить Маргарет Кроу в обмен на свободу его сестры Джейн. Билл не смог этого сделать, и Вами освободил малышку Кроу и убил Джейн Кейси.

Эта тайна постепенно разъедала меня в течение десяти лет. Я вряд ли когда-нибудь смогу понять, почему Билл выбрал такую извращенную форму мести — натравить меня на Вами в надежде, что я убью его, — но теперь я знаю, что лежит за этим. Каким-то странным образом рассказ об этой трагедии приносит мне облегчение. Где-то на задворках сознания у меня имелось подозрение, что Билл солгал, когда сказал, что разрушил мою жизнь, чтобы сквитаться с Вами. Я думал, что он — воплощенное зло и просто забавлялся со мной для собственной потехи. Теперь я, по крайней мере, знаю, что причины для мести у него имелись, и я пострадал совсем не потому, что какой-то безжалостный псих искал острых ощущений.

— Семья распалась, — глухим голосом произносит Лео, — волосы подтверждали факт ее смерти. Пол, мой отчим, через несколько дней свалился с инсультом. Он прожил еще три года, парализованный и лишенный возможности говорить. Его приходилось кормить с ложечки. Моя мать винила себя в смерти дочери и занялась самобичеванием, физически увеча себя с помощью ножа и пламени. Пришлось отправить ее в психбольницу. Через несколько месяцев, незадолго до смерти Пола, она покончила с собой. Во многих отношениях это стало облегчением.

— А Билл? Как он это воспринял?

— Не знаю, — говорит Лео. — Билл эмоционально отстранился от остальных задолго до того, как мы получили доказательства смерти Джейн. Он не участвовал в ее поисках. Никогда не выражал надежды, что она жива, и в одиночестве переживал свое горе.