С орбиты невмешательства (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a" - Страница 18

  - Нав! Ну ты даёшь!

  Удивлённый голос и хлёсткие удары по щекам вывели из алкогольного забытья. Рядом одетая в соблазнительное зелёное платье с большим вырезом стоит Яссуд.

  - Мало того, что пропустил общее собрание у начальника, так ещё спёр моё вино и нажрался в одну харю. Что с тобой?

  - Я тебе какое дело, - хмурый, словно землю продал, Нав присел на лавку.

  Удивление гражданской жены можно понять. Одно дело праздники, где, бывало, выпивал лишнего. Но чтобы так, без закуси и хорошей компании, прямо из горла. Господи! Как же болит голова. Нав дотронулся до разгорячённого лба.

  - Как какое? Я тебе жена, почти, - Яссуд вытянулась и упёрла руки в бок.

  Нав ничего не ответил, только хмуро хмыкнул.

  - Ладно, пошли в баню, заодно выгоню из тебя пьяную дурь.

  Возражать бесполезно, Нав обречённо поплёлся за Яссуд. В голове шумит, руки трясутся, но, Нав на ходу сорвал спелую малинку размером с кулак, похмелье не настолько паршивое, как можно было бы ожидать. Значит, у Яссуд отличное вино, было.

  Каким бы печальным и муторным не было бы похмельное утро, но не заметить, что Яссуд чем-то через чур увлечена - невозможно. Гражданская жена не учинила обычный разгром, а сразу же поволокла ликвидировать последствия ударной дозы спиртного.

  Пару лет назад Арсик Милип, выходец с заснеженной планеты Унок, взбунтовался и потребовал разрешения на строительство бани. Витусу Потанну бунт очень не понравился, но разрешение он всё же дал. Первый год в непонятную баню ходил только сам Арсик, пока Киж Реман, его жена, не сдержала любопытства и не присоединилась к мужу. Вскоре обитателям станции пришёлся по вкусу горячий ароматный пар и прыжки в бассейн со студёной водой.

  Яссуд, действуя как заправская банщица, почти целый час продержала Нава в парилке, пока последние капли похмелья не вышли из тела вместе с обильным потом. И, конечно же, Яссуд не была бы Яссуд, если бы не устроила грандиозный секс прямо в просторном предбаннике на сдвинутых скамейках.

  - Ну, Яссуд, ты обработала меня по полной программе. Чего ты хочешь? - Нав в блаженной неге развалился на широкой лавке.

  - Тихо, - Яссуд заговорщицки подмигнула. - Пошли под душ.

  Под шумными струями прохладной, и от того ещё более приятной после парилки, воды Яссуд прильнула к Наву и зашептала в самое ухо:

  - Появилась возможность отлично заработать, - Яссуд стрельнула глазами по сторонам. - Хочешь разбогатеть?

  - Ты предлагаешь завернуть налево пару тонн золота? - усмехнулся Нав.

  - Ну зачем же так грубо, - тоном обиженного ребёнка протянула Яссуд. - Этот противный эсбешник не даст унести даже самого маленького колечка, и ты это прекрасно знаешь. Может, сам скажешь, о чём я толкую?

  Догадаться, на какой именно источник нежданного богатства намекает Яссуд, несложно. Но, после пьянки, бани и любовных утех голова напрочь отказалась работать.

  - Ничего я говорить не будут. Если у тебя действительно что-то есть - выкладывай, или дай мне вновь упасть на лавку.

  Нав зажмурился от удовольствия. Горячее тело Яссуд и прохладная вода отлично дополняют друг друга.

  - Ну хорошо, - решилась Яссуд. - Тайно вынести или спрятать золото и прочие материальные ценности дело провальное. Здесь я с тобой полностью согласно. Но! Наши начальники напрочь забыли об ещё одном роде ценностей.

  - О каком же? - вяло поинтересовался Нав.

  Яссуд поднялась на цыпочках, страстно обняла и выдохнула прямо в ухо:

  - Культурные!

  - Какие культурные?

  - Картины, статуи и прочие изделия ицонгов не из ценных материалов. Обрати внимание: никаких указаний спасать культурное наследие ицонгов мы так и не получили. Да и вряд ли они будут.

  - Конечно не будут, - Нав отстранил супругу. - Сами по себе картины и скульптуры ценности не представляют. Их нельзя переплавить и сложить в виде слитков глубоко под землёй. Но тебе всё равно не дадут увести налево даже самую маленькую и бездарную статуэтку. Секретность.

  - Это сейчас не дадут, - возразила Яссуд. - Но! Когда ицонги наконец-то сдохнут, Сотон 4 официально откроют. На волне всеобщего интереса к безвременно погибшей цивилизации бесценные шедевры обретут вполне реальную стоимость, - глаза Яссуд аж заблестели от возбуждения.

  - Если до этого самого знаменательного события они окончательно не пропадут.

  - Вот! - радостно воскликнула Яссуд. - Чтобы этого не случилось, я предлагаю втихаря собирать картины и статуи разные, даже не вывозя их с планеты. Обустроим пару сухих подвальчиков, аккуратно всё соскладируем. А потом "совершенно случайно" обнаружим грандиозные собрание шедевров и толкнём их с аукциона оптом и в розницу.

  - Который устроим прямо на развалинах самого большого музея. Одной рукой будет вытирать слёзы, а другой запихивать вырученные деньги себе в карман, - тоном, полным сарказма, закончил Нав. - Нет, Яссуд, я устал торговаться со своей совестью. Гибель целой цивилизации мне и без того не по нутру. Твоё предложение чистой воды авантюра.

  - Конечно авантюра, - легко согласилась Яссуд. - Зато эта самая авантюра сделает нас богатыми.

  - Нет, - Нав решительно отодвинул обнажённую Яссуд в сторону и вышел из-под душа.

  - Не спеши отказываться! - Яссуд выскочила следом. - Подумай!

  А чего тут думать? Нав снял с вешалки большое полотенце. Личная нажива на трагедии космического масштаба - такого цинизма его совесть не выдержит.

  Распаренный до красноты и чисто вымытый Нав вернулся в "Охотничий домик" и плюхнулся на кровать. Что ни говори, а Яссуд умеет поднимать и одновременно портить настроение. Теперь как минимум неделю будет дуться и отлучит от тела. Ну пусть! Нав завернулся в одеяло. Сейчас его меньше всего волнуют проблемы с гражданской женой. Мысли о матери, приглушённые одиночной пьянкой и утренней помывкой, вернулись вновь.

  Нав тяжело вздохнул. Какой же он всё таки болван. Получив заветный диплом, он решил отблагодарить дорогую маму за все труды, за все старания. Хотел, совершенно искренне хотел. Как раз по этой причине он и согласился на двадцатипятилетнее высокооплачиваемое заключение чёрт знает где. А чего хотела она? О чём по ночам тихо молила Великого Создателя? А он, просто так, обняв за плечи, так и не догадался спросить.

  Мама, дорогая мама хотела простого человеческого счастья. Ей совершенно не была нужна шикарная квартира на престижной окраине, авто последней модели и прочие материальные ценности. Она всего лишь хотела встречать его, любимого сына, после работы, нянчит внуков и быть кому-то нужной сейчас, а не двадцать пять лет спустя.

  Нав уткнулся лицом в подушку. Как же он ошибся, как же был слеп. Теперь понятно, почему любимая мама так долго не соглашалась на операцию. Она ждала и надеялась, что он порвёт этот глупый контракт и вёрнется к ней. Пусть без денег, пусть без нормальной работы, но будет рядом с ней. А он? А что он? Упорно, из письма к письму уговаривал, молил, угрожал даже. Теперь любимая мама здорова и прекрасна, как никогда ранее, но... уже больше не надеется на него, на любимого сына. Нав перевернулся на спину. Тяжело быть поверженной надеждой, свалиться с пьедестала носом прямо в грязь. Так ему и надо.

  Но... Ошибся не только он, Нав криво усмехнулся. Головастые психологи из спецслужб ошиблись гораздо круче. Мать инвалид с крошечной пенсией, дорогая операция для полного восстановления здоровья и, как панацея от всех бед, большой заработок. Верный расчёт, чтобы сперва заманить его почти в тюрьму, а потом удержать в ней четверть века. Но теперь, после горького признания матери, его здесь уже ничто и никто не держит. Может, и в самом деле порвать этот глупый контракт? Но что это даст?

  Власть предержащие умеют затыкать рты. Учитывая важность тайны, которой он владеет, вряд ли его просто так отпустят под подписку о неразглашении. Нав тяжело вздохнул. Только сейчас, с опозданием на пять лет, дошла простая, как дважды два, истина: отныне и навсегда его жизнь крепко-накрепко связана с ицонгами, со Смекосом и тоннами золота, что валяются в радиоактивной пыли на его поверхности. Может быть, и то не факт, через 25 лет его отпустят только в том случае, если ицонги действительно вымрут. Вымрут все до единого.