Жатва восточного ветра - Кук Глен Чарльз - Страница 5

Он вернулся к месту, на котором обычно спал, и улегся, приняв позу ребенка в утробе матери. Он учился жить с новыми страхами – со страхами, неведомыми ему раньше.

Затем пришли сны. Видения не оставляли его ни на минуту. На сей раз Этриан не просыпался очень долго. Он неподвижно лежал, казалось, целую вечность, а каменный монстр тем временем, используя последние силы, показывал ему мир, пытаясь таким образом склонить мальчика на свою сторону. Одновременно зверь подсказывал Избавителю, как тот должен поступать.

Лишь немногие из снов Этриана можно было назвать веселыми.

– Он приближается! Он уже у Жемчужных Врат! – радостно возвестил Чу.

Ссу-ма Ших-кай оторвал взгляд от утреннего доклада. Это был грузный человек с бычьей шеей. В нем было что-то от борова. Ссу-ма походил на борца, а не на тервола – командира легиона Срединной армии.

– Кванг-юин, веди себя так, как приличествует Претенденту.

– Прошу прощения, господин Ссу-ма, – встав по стойке смирно, произнес Чу.

Ших-кай вышел из-за стола.

– Ты постоянно извиняешься, Кванг-юин, – сказал он. – Я нахожу твои извинения вызывающими.

Глядя вдаль через плечо командира, молодой человек прошептал:

– Прошу прощения, господин.

Ших-кай заскрипел зубами. Этот парень безнадежен. В старые времена его ни за что не избрали бы, не посмотрев на то, что он отпрыск тервола. Ошибаются те, кто считает, что военные потери допускают снижение уровня требований к Претендентам.

Ших-кай чуть ли не со священным трепетом и гордостью припомнил древние условия отбора.

Сам он происходил из крестьян. Его собратья-тервола так и не смогли забыть того, что отец Ших-кая пас свиней. Он же, в свою очередь, постоянно напоминал им, что стал Кандидатом во времена принцев-магов, когда лишь лучшим из лучших дозволялось карабкаться по скользким ступеням лестницы, ведущей в элиту Шинсана.

На сборищах тервола все еще продолжали звучать шутки о его происхождении. Смеяться ему в лицо они, правда, перестали, но даже все успехи Ших-кая не смогли заставить их забыть сословные предрассудки.

Ссу-ма Ших-кай многому научился в свою бытность Кандидатом. Он развил в себе сдержанность, а врожденная толстокожесть делала его невосприимчивым к издевкам. В результате он достиг таких высот, о которых не могли и подумать те, кто избирал его Кандидатом. Ших-кай был упрямым, решительным и целеустремленным человеком.

Тервола всегда хвастались тем, что их ряды открыты для любого упорного, талантливого и дисциплинированного ребенка. Но эта демократичность в основном оказывалась иллюзорной. Ссу-ма так и остался чужаком для старинных аристократических родов. Его сыновья не могли жениться на дочерях знати. А его дочерям, если он таковыми обзаведется, не удастся сочетаться браком с утонченными, бледными отпрысками Силы, такими, как его безмозглый адъютант.

Кванг-юин извинился еще раз, нарушив тишину и оторвав Ссу-ма от отвлеченных размышлений. Тервола изо всех сил стремился подавить в себе чувство благодарности, вызванное подобным раболепием. Пока это еще было в его власти. Хватит! Претендентов следует воспитывать. Лишь сильные способны выжить в этом мире.

– Кванг-юин, – прорычал он, – еще одно извинение, и ты отправишься в тренировочный лагерь для малолеток.

Претендента начала бить дрожь.

Ших-кай посмотрел на бледные, трясущиеся щеки и понял, что Чу не суждено попасть в число Избранных. Во всяком случае до тех пор, пока ему, лорду Ссу-ма, будет принадлежать решающий голос. Парень чересчур застенчив.

– А теперь, Кванг-юин, доложи, как положено.

– Сэр! – выпалил Чу. – Командир стражи почтительно доносит, что лорд Куо Вен-чин стоит у Жемчужных Врат. Лорд Куо испрашивает у вас аудиенции.

– Это уже лучше. Значительно лучше. Ты на правильном пути. Выжди две минуты. Соберись с мыслями и повтори еще раз. Не забудь постучать перед тем как войдешь.

Щека Чу дернулась в тике.

– Как прикажете, господин.

Ших-кай занял свое место за письменным столом и вернулся к утреннему докладу.

Он смотрел на бумаги и не видел их. Лорд Куо! Здесь! Ссу-ма был изумлен. Что надо этому человеку? Почему он тратит время на посещение крестьянского сына, командира учебного легиона? Легион Ших-кая именовался Четвертым Показательным. Каждую весну в него поступали трехлетние младенцы, чтобы через восемнадцать лет стать бесстрашными и умелыми бойцами, перед которыми трепещет весь мир.

За исключением двух коротких периодов Ших-кай всю жизнь провел в Четвертом. Способности и воля позволяли ему постоянно подниматься по служебной лестнице, несмотря на предрассудки и предвзятость аристократов. Почти два десятка лет Ших-кай командовал Четвертым Показательным. Он гордился солдатами и Избранными, которые были выкованы его рукой. Куда бы не направляли выпускников Четвертого, они везде быстро шли на повышение. Начальники считали, что у него лучше всего получается именно то, чем он сейчас занимается, и их вполне устраивало, что Ших-кай счастлив, выполняя дело, которое обычно поручалось лишь впавшим в немилость тервола. Командование учебным легионом большой честью не считалось.

Ших-кай понимал, что с профессиональной точки зрения оказался в тупике. Изменение политического климата, после того как более молодые тервола разогнали сторонников Ко Фенга, делало его будущее еще более беспросветным. Несмотря на всю свою аполитичность, командир Четвертого Показательного принадлежал к числу старых традиционалистов.

Итак, к нему пришел лорд Куо. Видимо для того, чтобы избавиться еще от одного представителя старой гвардии? Все сторонники K° Фенга уже успели лишиться своих постов в Армии или Совете, получив незначительные должности в слабых войсках на востоке и на севере. Сам же Ко Фенг, потеряв не только власть и почести, но и бессмертие, отправился в добровольную ссылку. Неужели теперь настала его очередь? Неужели всеобщая чистка, подобно вызванному из преисподней демону, захватит и его? Неужели возраст стал основным критерием пригодности?

Ших-кай испугался. Но в то же время он рассердился. Ведь он сумел, никого не обидев, пережить принцев-магов, Мглу, О Шинга, заговор Праккии и K° Фенга. Все это время он был солдатом империи. У них нет ни права, ни оснований его прогонять. Он, Ссу-ма Ших-кай, всегда чурался политики и стоял в стороне от борьбы за власть.

Послышался негромкий стук в дверь.

– Входите.

Чу переступил через порог и доложил. Он сумел преодолеть восторженное возбуждение, которое вызывал у всех лорд Куо, где бы он не появлялся.

– Вот это уже лучше. Значительно лучше. Ведь наша первая обязанность – победить себя. Не так ли? Значит, лорд Куо? И что же, по-твоему, он хочет?

– Не знаю, господин. Он не сказал.

– Хм…

Ших-каю не очень нравилась та рука, которая теперь вела Шинсан по дорогам судьбы. Из его далека Куо Вен-Чин представлялся ему слишком наивным, чересчур идеалистичным и недостаточно гибким. Кроме того, тот имел склонность чрезмерно упрощенно подходить к решению проблем. Всего два года назад Куо командовал корпусом в родной для Ших-кая Серединной Армии. Куо был слишком молод, и ему не хватало опыта. Тем не менее его влияние постоянно возрастало. Он обладал харизмой и, казалось, отвечал представлениям о новом вожде со свежими идеями, в которых так нуждалась Империя после провала на западе. Не исключено, что Куо сумеет залечить раны, нанесенные боевому духу легионов.

– Вы позволите мне встретить его, лорд Ссу-ма? – Претендент вновь горел энтузиазмом.

– Ты способен вести себя сдержанно и уважительно?

– Да, господин.

Умоляющие нотки в голосе юноши вызывали у Ших-кая отвращение. Тем не менее он сказал:

– Отправляйся. Веди его сразу ко мне.

– Слушаюсь, господин. – Чу повернулся на каблуках и ринулся к двери.

– Кванг-юин. Если ты меня опозоришь, то проведешь целый год в лагере начальной подготовки.