Честь Белого Волка - Белянин Андрей Олегович - Страница 18

— Па, — обняв за шею белую андалузку, обернулась ко мне моя дочь, — как я сладко спала, тут такой свежий воздух. Я дома, кажется, лет сто так не высыпалась.

— Ну и... — Нужные слова никак не находились. — Здорово тут, да?

Господи, да каким египетским образом я мог в очередной раз повторять вслух глупые банальности по поводу того, что именно здесь её истинная родина, что здесь ей по-любому комфортно, что жаркий восточный климат не для неё, а холод севера как раз таки весьма полезен ей для отдыха от школьных перегрузок.

— А где все?

— Твой дядя и Седрик? Ушли по делам. Понимаешь, лапка, мы тут посовещались в чисто мужском коллективе и, кажется, придумали, как помочь Метью.

— Па, ты прелесть!

— Минуточку. — Я успел увернуться от её счастливых объятий. — Ты, главное, не забывай, что мы тут намерены вернуть мне пажа, отняв у него корону, а у страны короля. Такой расклад тебя не смущает?

— А должен смущать?

— Ох, ну хоть ты ещё не изображай Седрика!

— Почему? Он кульный, — улыбнулась моя дочь.

— А дядя Эдик тогда какой?

— Няшный!

— А Центурион?

— Мимимишный!

Спрашивать, какой же на их фоне я, было, пожалуй, слишком рискованно.

Тем более что уже начинал просыпаться весь город: в те суровые времена редко кто позволял себе вылёживаться в постели до шести утра. Рано вставали даже богачи и тем более церковники. Так что вокруг уже суетились люди, рядом мычали коровы, ржали лошади, кукарекали петухи, приветствуя очередной холодный день Снежной ярмарки.

В город потянулись крестьянские обозы, из замка выходила стража, сопровождая писарей и налоговиков. Ну то есть тех, кто ведал сбором пошлин за вход, за ­участие, за продажу, за покупку, за выпивку с друзьями, за визит к родне, за землю, за воду, за право вдыхать и выдыхать на территории королевского двора.

Налоговый пресс для населения был бы реально неподъёмным, не контролируй его обычные люди. А так одна лишняя монетка в карман той же стражи — и считай, что уплатил всё! Стражники, милиция, полиция, как их ни называй, не особо меняются в определённые исторические моменты, а как-то жить надо всем. Закон и реальность во все времена умели находить разумные компромиссы.

— Па, расскажи, как мы будем спасать Метью? — пристала ко мне Хельга, купив у болтливой торговки каравай хлеба и кусок сыра размером в половину моей головы. Ну, если поделить на нас четверых, то вполне, не растолстеем.

Я ещё предложил взять подогретое молоко, алкоголь нельзя ни ей, ни мне, а водой на Снежной ярмарке никто не торгует. После чего мы уселись поближе к нашим лошадям и под об­суж­де­ние моего плана предались обжорству, за чем нас и застали наши товарищи.

Седрик молча положил мне под ноги старую монашескую рясу. Ещё две такие же вывалил из мешка бывший бог.

— Мы всё продумали, Ставр. Идём втроём, мы двое — поднимаем бучу, заводим народ до религиозного экстаза и смываемся. У тебя будет пять-шесть минут проскользнуть в замок. Дальше ты сам, я в твоём вонючем мероприятии более не участвую.

— Сэр Эд?

— Ох, прости, дружище, — извинился дядя Эдик. — Седрик не участвует тоже. Более того, если волей Одина-нетрезвеющего у тебя всё это и получится, ты всё равно будешь опозорен на веки вечные. Я первый перестану подавать тебе руку.

— Чё... же... тк... ва... — начала было Хельга, но я попросил её не говорить с набитым ртом. Она прожевала и поправилась: — Что же такого вам предложил мой папа, чтоб опозориться на веки вечные? Я тоже так хочу!

— Украсть Метью из замка.

— Я в курсе. А чего, по-моему, это круто?!

— Само деяние — да, — не стал спорить северный бог. — Но метод, но идея, но процесс исполнения — это... о-о-оу...

— Па?

— Да плюнь на него, — отмахнулся я. — Главное — результат. И, кстати, ты очень даже можешь помочь.

Моя дочь честно плюнула в своего дядюшку, но Эд увернулся. Наши лошади дожевали овёс, мы собрались в кружок, и я ещё раз напомнил каж­до­му его задачу. То есть изложил, кто и что должен делать в моём понимании. Все поперхнулись, но кивнули.

Наотрез отказался один Центурион, но пылкая Ребекка быстро вправила ему мозги. Он согласился-таки поучаствовать, честно предупредив, что будет на нас дуться неделю, не меньше.

— Вперёд, — тихо приказал я. — Времени не так много, а шанс один.

Все вздохнули, разобрали вещи, состроили серьёзные лица и выдвинулись на дело.

Как я уже говорил выше, люди на Севере встают рано, а с первыми лучами солнца уже начинается сама торговля. В крепости толпился народ, стража поначалу щепетильно проверяла все телеги, тыкала кольями в возы с соломой, но задержать процессию из восьми монахов-инквизиторов, которым мы тупо упали на хвост, не дерзнул ни один.

Я запретил брать с собой любое оружие, даже кинжалы. Ряса с капюшоном из грубой шерсти служила отличным маскхалатом для тех веков. Кольчугу, меч, топор, хорошую одежду и даже плащ из шкуры белого полярного волка мне пришлось оставить притороченными к седлу Центуриона. Все наши лошади поручались заботам Хельги.

Или она их заботе, это уж как посмотреть.

С опущенными головами, бормоча молитвы, мы миновали стражу и, отстав от «группы», разделились. Теперь очередь была за Эдом и Седриком. Оба с утречка успели хлебнуть подогретого вина, поэтому креатив у них пёр, как говорится, из всех щелей...

— Грешники-и, покайтесь! — дурным голосом взвыл бывший бог, влезая на телегу с мешками зерна, словно Ленин на броневик. — Покайтесь, ибо пробил Судный час! Были страшные видения! Миру грозит гибель, и немногие из нас переживут эту зиму-у.

— Что ты несёшь, брат? — с противоположного угла откликнулся бывший крестоносец, стоя на бочках с вином. — Какие видения, какая гибель мира? Разве Господь наш Всемилостивейший оставит детей своих?!

— Господь забыл нас, он тут больше не живёт! — продолжал нагнетать Эд на манер религиозных кликуш, легко перекрикивая практически всех и привлекая к себе общее внимание. — Он отвернулся от нас, отступников, ибо великий волк Севера ступил на эти земли! Фенрир вернулся-а!

А вот это имя все знали, память о древних мифах впитывалась с молоком матери. Люди поневоле стали подтягиваться к нашим клоунам, раскрыв рты и мелко крестясь. Всё правильно, ребята молодцы и дело своё знают, пусть развлекаются, мне оставалось опустить пониже капюшон и тихо скользнуть к боковой калитке в главную башню.

Поверьте, если вы уже во внутреннем дворе, то в любой донжон, кроме главного и запасного входа-выхода, ведут ещё не менее трёх-четырёх-пяти узких малозначительных калиточек для прислуги. Их редко охраняют стражники, так, достаточно пригляда вполглаза. Но плюс к этому сейчас всеобщее внимание охраны было приковано к шумному монашескому баттлу, если так можно выразиться.

— Фенрир вернулся! Я сам видел след его, и был он размером с корову, — надсадно вопил Эд, вздымая трясущиеся руки к безмолвствующим небесам. — Великий волк проснулся, а значит, и другая древняя нечисть придёт проверить крепость нашей веры!

— Крепки ли вы в любви к Господу, братья и сёстры? — сурово поддерживал его Седрик без завываний, но самым командирским голосом. — Докажем ли мы суть истинной веры врагу всего христианского мира? Сплотимся ли мы или уступим, а?!

Отдельные граж­дане уже начали выкрикивать одобрительные лозунги, стражники придвинулись поближе, не в силах решить своим серым умишком, что здесь происходит — религиозная проповедь, народные гулянья или бунт против существующей власти?

Мне оставалось пройти буквально пару шагов до заветной двери...

— Великий волк загрызёт вас! — продолжал наэлектризовывать публику бывший бог. — Его клыки перемелют ваши кости, его желудок наполнится вашим мясом, в его глотку будет литься кровь ваших детей! Ничто не спасёт отступившихся от истинной веры! Фенрир близко-о...

Особо впечатлительные крестьянки — а такие всегда есть на любой торговой точке — начали поддерживать нашу авантюру дружным истерическим подвыванием. Старый крестоносец умело добавил масла в огонь: