Лезвие (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 31

Услышала вдруг, как вибрирует телефон. Свой проверила – нет, молчит. Видимо, Настя свой забыла. Выпал из сумки и сейчас, мигая голубым цветом, гудел на коврике. Потянулась, чтобы поднять, и обратила внимание на фото. Это был мужчина. Четко очерченные скулы, грубые черты лица и при этом тонкие губы. Я почему-то подумала, что они выглядят на его широком лице как-то некстати. И глаза… очень темные, настолько темные, что не видно, где проходит линия зрачка. Не знаю, почему я так пристально его рассматривала, но не могла оторвать взгляда, как будто запомнить хотела. И имя. Эдуард. Может, работают вместе? Увидела, что Настя уже из магазина вышла и направляется к машине, и бросила телефон обратно на пол. Инстинктивно. Сама не понимая, почему, но мне не хотелось, чтобы она знала, что я увидела этого Эдуарда.

-       Ну, ты как, дорогая? – открыла бутылку воды без газа и мне протянула. Я потянулась, хотя пить совершенно не хотелось, но вот пауза для ответа мне явно была нужна. Какая-то тревога вдруг возникла. И от того, что я не понимала ее причины, становилось еще более неуютно. Необъяснимое волнение, которое хотелось унять. Сделала несколько глотков и отдала Насте обратно.

-       Да ничего… нормально. Поехали?

-       С отцом говорила? Он бледный, как полотно…

-       Ну если три фразы можно считать разговором, то будем считать, что да, говорила…

-       Карин…

-       Насть, не надо. Вот только морализаторства сейчас не хватало… Заводи машину.

-       Злишься? Знаю, что да.

- Да, злюсь. Потому что… - остановила сама себя. Не хотела продолжать. Заведусь только еще больше и расстроюсь, проговаривая все, что на душе грузом лежит. - Не важно…

- Но рано или поздно налаживать отношения придется. Ты же это понимаешь?

- Понимаю. Вот как вышвырнет из своей жизни сучку эту, тогда и поговорим.

- Ты настолько хочешь от нее избавиться, Карина? - осторожно спросила Настя, и мы обе замолчали. Внезапно. Как будто она сама испугалась того, что спросила, а я,в свою очередь, ответа, который мог слететь с моих губ. И эта пауза показалась мне какой-то зловещей. Что она имеет в виду сейчас?

- Я просто хочу, чтобы она исчезла из нашей жизни…

- Навсегда? - и опять этот вкрадчивый голос, от которого мне почему-то захотелось поежится.

- Да, навсегда. Мир большой. Неужели нужно было оказаться именно здесь? Надеюсь, ее придурок-папаша увезет ее на край света…

- Ну все, не нервничай, - Настя поспешно перевела тему, - все будет. У них нет ни единого шанса.

- Его и не могло быть. Но да, ты права. Поехали отсюда…

Воткнула в уши наушники. Разговаривать не хотелось, да и так безопаснее - а то мне покоя почему-то этот звонок от Эдуарда не давал и язык чесался спросить, кто он такой. Но что-то подсказывало мне, что не стоит. Пытаясь отогнать от себя эти мысли, врубила музыку на полную громкость, чтобы остаток пути провести без раздражающих и тревожных диалогов.

А когда домой к Насте приехали, она отправилась на кухню, а я по дороге в гостиную краем глаза заметила огромный букет в Настиной спальне. Если бы дверь не была приоткрыта, я бы его и не заметила. Он стоял на дубовом комоде. На первый взгляд, ничего особенного и оригинального. Просто розы. Но… какого черта? Что за поклонники, Настя? Если ты отца так сильно любишь, что это за игры? А потом записку увидела, к букету прикрепленную, и поняла, что я буду не я, если не прочту ее. С кухни вдруг раздался голос Насти:

–       Карин, я салат приготовлю. Может, заказать еще что-то? Ты как?

–       Да потом закажем, если что. Помощь моя нужна?

–       Не-е-ет, ты что. Иди отдыхай. Там, в гостиной приляг, пульт на тумбочке рядом.

–       Спасибо, Насть… я и правда устала. А это будет не очень нагло, если я попрошу еще чай заварить?

–       Конечно нет… сейчас сделаю.

Итак, свободная пара минут у меня точно есть.

Прошмыгнула в спальню и, быстро открыв открытку, сфотографировала текст, сразу же выскочила, на ходу перечитывая его несколько раз.

“Не скажу, что удивлен твоему позитивному ответу, ведь не сомневался, что имею дело с умной женщиной. Ждать осталось недолго. Нет такой птицы, которую нельзя поймать… и твой случай - не исключение”

Что за ересь? Перечитывала много раз и пыталась понять,что значат эти слова. Какие птицы? Какие клетки? Что за странные послания? И главное - от кого? Опять это чувство тревоги возникло, зазвучало, как фальшивый аккорд на расстроенном инструменте. Хочется уши закрыть, потому что слушать его невыносимо. Только оно еще громче в ушах гремит, заглушая твои собственные просьбы и доводы. Так бывает, когда понимание пока не пришло, и ты начинаешь накручивать себя от того, что объяснить природу этого чувства невозможно.

Когда Настя с подносом вошла, я аж подскочила на месте. Черт! Как же она тихо ходит, или это я настолько в мысли свои углубилась, что не услышала? Хорошо, хоть я сидела не спиной к двери, а то и рассмотреть можно было, что у меня на экране.

Настя что-то мило болтала, пыталась угодить, раскладывая на стол приборы, мне казалось, что я смотрю на нас обеих со стороны. Странное ощущение. Словно пытаешься отстраниться и увидеть привычные вещи другими глазами. Казалось бы, ну что такого? Ну цветы, ну намек какой-то, мало ли кто там за ней увязался. Но сердце в груди стучало настолько сильно, что я приложила ладонь к груди - не от боли, нет, а потому что дурацкая паранойя вдруг нахлынула, что его громкий стук услышать кто-то может. Рассказать, что я шпионила и записку эту прочитала. Так бывает, когда тебя застают врасплох и ты, испугавшись и заикаясь, несешь какую-то чушь, чтобы в конце концов выдать самого себя. Тихо, Карина, спокойно. Ты просто листала картинки на своем телефоне, не за руку же она тебя поймала. Дыши глубже и улыбку нарисуй.

Опять послышался знакомый гул, и Настя, выхватив из кармана свой сотовый, смотрела на него несколько секунд, а потом решительно сбросила звонок. Я видела, как изменилось ее лицо. Она испугалась, даже на мгновение растерялась. Звонок был явно ожидаем, но отвечать она не стала. А это значило лишь одно - разговор был не предназначен для моих ушей.

–       Что, поклонники достают?

–       Да глупости. Какие поклонники? С работы, как всегда, если ответила бы, то вызвали бы немедленно. А у меня на сегодня другие планы.

–       Ага, я вижу… Ты тут прям банкет решила устроить и закормить меня до полуобморочного состояния...

–       Да какой банкет, скажешь тоже. Я так редко что-то готовлю. Мне даже приятно…

- Это правильно. К семейной жизни готовиться надо, - подмигнув, ответила я. Мне показалось, или она вдруг покраснела и даже слегка улыбнулась? Видно, что эта глупая фраза ей явно по душе. - А за такой тост не грех и вина пригубить. Побалуешь гостью?

–       Вина? Но…

–       Что но?

- Нет, ничего… Почему бы и нет? У меня, кстати, отличное полусухое есть. Сейчас принесу...

Я выпила залпом один бокал, несмотря на удивленный взгляд Насти, и попросила еще. Нет, мне совершенно не хотелось сейчас напиться, забыться, и, утирая сопли и слезы, рассказывать ей о своей безутешной жизни. Совсем нет. Мне это нужно было для того, чтобы спустя полчаса сказать, как жутко клонит в сон и, с ее разрешения, поспать несколько часиков прямо на этом диване. Театрально зевать, тереть глаза, чтобы уже через несколько минут сладко потягиваться под пледом, которым меня с особым трепетом укрывала Настя. Я кожей чувствовала, как она присматривается ко мне, и несколько раз она даже роняла на кухне ложку или вилку, которые, ударяясь о плитку на полу, издавали громкие звуки. Проверила, крепко ли сплю. Конечно же, я и виду не подала. Ничего странного. Стресс, больница, а тут еще и два бокала полусухого. Как тут не спать-то…

Чувствовала, как затекла шея и начинает неметь поясница. Жутко хотелось перевернуться на другую сторону, только я терпела. Не знала, почему и зачем, только оказалась все же права. Настя, еще раз подойдя ко мне и наклонившись над моим лицом, вдруг вышла на цыпочках из комнаты и, судя по всему, перезвонила на тот самый номер.