Лезвие (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 22

Мягко скользит, лаская и дразня, отрывисто дышит мне в шею, гладя другой рукой спину и опускаясь вниз к ягодицам.

- Каждый гребаный день, - растирает горящий клитор, и я сдавленно стону под каждое сильное нажатие, пока не чувствую, как берет меня сзади пальцами другой руки, заставляя громко вскрикнуть. - Каждый гребаный день я представлял, как ласкаю тебя, как беру тебя снова и снова. Как ты кричишь для меня вот так, как сейчас.

У меня безумно кружилась голова, и казалось, все мое существо сосредоточилось там, на его пальцах, терзающих мою плоть, и на этом голосе, сводящем с ума вместе с глубокими толчками. Он понимает, насколько сводит с ума этими словами? Понимает, КАК потрясающе пошло и красиво звучат они его умопомрачительным голосом?

- Скучала? Скажи… мне это. Скажи-и-и, Александра. Хочу слышать… скажи мне это.

- Безу-у-у-мно, - срываясь на всхлип и закатывая глаза от каждого толчка пальцев, - невыно-о-о-ос-и-и-имо, Андре-е-е-ей.

Зарычал в ответ на мои слова, зажимая мочку моего уха зубами и сильнее двигая пальцами, заставляя меня уже не просто стонать, а вскрикивать, чувствуя, как от напряжения и невероятного наслаждения дрожит все тело и там, где его палец кругами скользит по клитору тонко и невыносимо покалывает в преддверии взрыва. Еще несколько движений – и меня разорвет на части.

- Че-е-е-ерт, я тебя растерзаю. Я сожру тебя, разорву на кусочки и мне будет адски мало. Я, как маньяк, думал только об этом. Как помешанный на тебе маньяк, Александра-а-а-а.

Боже! Пусть говорит. Пусть не замолкает и говорит мне это своим невероятным голосом, от которого покалывание между ног усиливается, и я сама трусь о его пальцы, ощущая сильные толчки и это нескончаемое трение… еще и еще. Одинаково ритмично. Одинаково безумно.

Я извивалась и стонала, как наркоман, как одержимая в припадке безумия. Остановился, заставив меня закричать от разочарования.

- Говори… скажи, что скучала по мне. Говори со мной, девочка. Не молчи. Пой для меня. Кричи. Хочу тебя слышать.

- Я схожу с ума от тебя, Андре-е-ей, с ума схожу, – шептать, задыхаясь и впиваясь в его запястье ногтями. - Ты знаешь, как я схожу от тебя с ума?

- Покажи, - резкий толчок внутрь, и я рвано стону, запрокидывая голову назад, ему на грудь, сжимая его руку сильнее и двигая бедрами, чтобы тереться о пальцы его другой руки, застывшие на болезненно возбужденной плоти. – Давай, покажи мне, как ты сходила с ума, маленькая ведьма, - его голос отрывистый, грубый, и мне до боли хочется видеть его лицо в этот момент, видеть, как почернели глаза, как расширены зрачки, поглощая радужку, а вместо этого я, закатив глаза, умоляла его не останавливаться, закончить со мной.

- Все, что ты хочешь… Я скажу тебе все, что ты хочешь, Андре-е-ей.

- Все?

- О боже-е, все, - нашла его губы, и когда впился в мой рот, застонала так громко, что он вздрогнул. Я не представляла, что вообще человек может испытывать такой отчаянно безумный накал эмоций, от которого все тело превращается в оголенный нерв и вибрирует с каждым прикосновением к нему другого человека. Вот она – музыка. Самая примитивная и настоящая. Мои гортанные стоны и движения его пальцев и языка у меня во рту. Как распятая на нем, атакованная двумя руками, не прекращающими двигаться на и в моей плоти. Толкаясь языком мне в рот, Андрей сжалился и ускорил толчки и трение настолько стремительно, что я зашлась в крике, пытаясь освободиться от поцелуя, чтобы зайтись в воплях наслаждения, но он не дал, вгрызся зубами в мои губы, удерживая и набрасываясь на них зверем. От оргазма свело судорогой все тело, словно мгновенно сгорела кожа и обнажился каждый нерв. Содрогаясь в экстазе, я понимала, что в моей жизни ни с кем и никогда так не будет. Никогда. Он единственный. Он мой. Я создана для его рук, губ, для всего него. Ради этого стоило ждать сколько угодно. Ради этого можно пройти все круги ада.

Все еще сокращаясь, ощутила, как вошел одним резким толчком и заполнил всю до упора. Прижимаясь ко мне сзади, стискивая сильно под ребрами и поднимая мою ногу на бортик ванной. Застонал мне в ухо, ударяясь о меня низом живота с первым глубоким толчком раскаленного члена внутри моего тела, от которого искры из глаз посыпались. С открытым ртом и широко распахнутыми глазами я принимала его в себя, цепляясь за его шею. Заводя руки назад, к его сильному затылку, пока вбивается в меня на бешеной скорости, накрывая грудь обеими руками, сильно сжимая соски, то растирая их большими пальцами и снова сжимая. Дикое возбуждение накатывает новыми волнами безумия. Чувствую, как поднимает руку и обхватывает мою шею, погружая палец мне в рот, зарываясь другой рукой в мои волосы на затылке и притягивая к себе назад.

- Да-а-а! Вот так. Глубоко в тебе. Так глубоко. Че-е-е-рт. Чувствуешь меня?

- Чувствую тебя. Оче-е-ень. Я та-а-ак сильно чувствую тебя, - до слез, их я тоже чувствую на своих щеках.

Все эти дни наших переписок я до боли во всем теле хотела его чувствовать, до ломоты, до исступления. Чувствовать именно так, как сейчас. Сильно, мощно, так порочно и пошло. С этими словами на ухо и срывающимся дыханием. Чувствовать себя его. Его женщиной.

- Хочу тебя видеть, - простонала жалобно под очередной дикий толчок, и он остановился, – я так хочу тебя видеть. Пожалуйста-а-а.

Вышел и рывком развернул к себе. Глаза в глаза. И меня повело от его взгляда. Повело так, словно я пьяная и не могу стоять на ногах.

Наклонился ко мне. Напряженный и такой большой, такой высокий, выше меня на две головы в расстегнутой мокрой рубашке, с растрепанными волосами и припухшими от наших бешеных поцелуев губами. Красивый… какой же он красивый. Взгляд опустился ниже, по плоскому животу, к пупку и темной полоске волос, ведущей к вздыбленной, блестящей от моей влаги, плоти, и я со свистом втянула воздух… красивый везде.

- Нравится?

- Да… нравится.

Притянул к себе за руки, сжимая мои ягодицы, прислоняясь лбом к моему лбу и глядя в глаза так близко, что я ничего не вижу, кроме его зрачков с лихорадочным блеском. Вскрикнула, когда приподнял вверх, подхватывая под колени и заставляя вцепиться в его плечи.

- А так? Нравится?

И сильно насадил на себя. От мощного толчка распахнула глаза и застонала, запрокидывая голову назад. В его руках я сама себе казалась такой маленькой, такой беспомощной, такой хрупкой, а он таким сильным и огромным, как скала, и под моими ладонями та самая ртуть раскаленная перекатывается. Опускается со мной вместе на борт джакузи, усаживая меня сверху и ускоряет темп, насаживая на себя все быстрее и быстрее. И меня начинает трясти с новой силой от возбуждения.

- Не закрывай глаза. Смотри. Ты хотела смотреть. Я хочу, чтоб смотрела. Хочу видеть, КАК ты голодала по мне, Александра… Взгляд твой хочу.

И я смотрю. Не могу отвести взгляд. Смотрю, какой он красивый в этот самый сокровенный момент, когда мы оба обнажены до костей и когда похоть рвется из горла стонами и бешеным дыханием. Когда так развратно ловит широко открытым ртом мои соски и с оглушительно громкими шлепками насаживает на себя так быстро, что мне кажется, мои волосы хлещут меня по голому телу словно плети, а кончики груди трутся о колючую щетину на его лице, когда он жадно целует мое тело, поднимаясь вверх к ключицам, стискивая ягодицы, впиваясь в них пальцами до синяков и сипло выдыхает мне в горло, покусывая кожу, а я впиваюсь в его волосы и ощущаю толчки все яростней и глубже, пока меня не накрывает еще одной волной сумасшествия и я не сжимаюсь вокруг его члена в припадке наслаждения, граничащего с агонией. И он следом за мной, пронизывая сильнее, отрывистей, обхватывая за талию двумя руками и вжимая меня в себя с такой силой, что кажется, я срастаюсь с ним кожей, мясом и костями. Он стонет громко, рвано, и я в унисон ему – протяжно и жалобно, отголосками сокрушительного экстаза.

***

А потом мы лежим на огромной кровати в полумраке, и я вожу кончиками пальцев по волосам на груди, потираясь носом о его колючую щеку, глядя на идеально ровный профиль и на полную верхнюю губу со следами ссадин после наших сумасшедших поцелуев.